Стэн Николс - Легион Грома
Судя по ее тону, тем, кто эту проблему видит, высказываться не стоило.
Адпар обвела взглядом торжественные и по большей части покорные лица. Потом поднял руку командир стаи, более дерзкий, чем ему полагается быть по званию.
– Да? – повелительно произнесла Адпар.
– Если вашему величеству угодно, – почти робким тоном отвечал офицер, – имеются некоторые трудности. Уцелевшие колонии мерцев наверняка укреплены лучше прежних, ведь теперь наши намерения для них ясны. Кроме того, до этих колоний труднее добраться.
– К чему вы клоните?
– Обязательно будут жертвы, ваше величество.
– Повторяю еще раз: к чему вы клоните?
– Ваше величество, мы…
– Вы думаете, меня беспокоит тот факт, что мы потеряем несколько жизней? Или даже много жизней? Государство важнее любого индивидуума, так же как стая важнее любого отдельного ее члена. И вам, командир, очень не помешает…
Адпар внезапно осеклась. Потянулась рукой к голове. Покачнулась.
– Ваше величество? – произнес ближайший к ней подчиненный.
Боль пронзила Адпар насквозь. Ей казалось, что сердце качает пламя и сжигает ее вены.
– Ваше величество, с вами все в порядке? – переспросил офицер.
Адпар схватилась за грудь. Ей показалось, что сейчас она упадет в обморок. Мысль о том, что эти придурки станут свидетелями ее слабости, придала Адпар сил.
Ее глаза закрылись. Она не замечала этого. Несколько чиновников и командиров приблизились к ней.
– Может быть, позвать целителей, ваше величество? – встревоженно произнес один из них.
– Целителей?… Какая мне в них нужда? Вы считаете, мне нужны их услуги?
– Э-э… нет, ваше величество, – отвечал ошалевший офицер. – Если вы скажете нет, ваше величество, значит, не нужны.
– Так я говорю нет! Дерзость, с которой вы подняли эту тему, означает, что собрание закончено. – Надо было уйти от них, и оставалось лишь надеяться, что они не догадаются об истинной причине спешки, не поймут, что повод для прекращения совещания насквозь фальшив. – Я удаляюсь в мои личные покои. Военные вопросы мы еще раз обсудим позже.
Когда она покидала помещение, все склонились в почтительном поклоне. Ни один не осмелился предложить ей помощь. Когда она заскользила по тоннелю, ведущему в покои, командиры и чиновники обменялись встревоженными взглядами.
Оказавшись вне поля их зрения, Адпар принялась жадно глотать ртом воздух. Наклонившись, она окунула руки в воду и плеснула на лицо. Боль усилилась. Она шла от живота до горла.
Адпар изрыгнула кровь.
Первый раз в жизни она испытывала страх.
17
Элфрей и его группа были уже неподалеку от Дрогана – до восточного берега залива Калипарр оставалось не более двух часов пути.
Погода с каждым днем становилась все более непредсказуемой. Сегодняшний день, например, по контрасту со вчерашним, был солнечным; к тому же существенно потеплело. Многие подозревали, что причина кроется в магических потоках различной силы, именно они создают области хорошей или плохой погоды. Элфрей нисколько не сомневался, что это так. Однако у смягчения погоды был и нежелательный эффект: наружу повылезали феи. Орков они раздражали, так что не затихали звучные хлопки по различным частям тела, хотя некоторые предпочитали феями закусывать.
Элфрей с Кестиксом обсуждали сравнительные достоинства различных дружин и их место в табели о рангах, которую каждый орк держал у себя в голове. Разговор прервался, когда оба завидели двух всадников. Те двигались с востока и сначала казались точками, но с каждой минутой становились все больше, поскольку скакали во весь опор. Вскоре они приблизились настолько, что их стало возможно разглядеть.
– Эти орки, капрал, – сказал Кестикс. Всадники приблизились еще, и оказалось, что это Джад и Хистикк.
Элфрей не на шутку встревожился.
– Что случилось? – сразу спросил он. – Где остальные?
– Не волнуйтесь, капрал, все в порядке, – заверил его Хистикк. – Остальные скоро появятся. У нас хорошие новости.
Поскольку погода была неплохая, Дженнеста решила попугать своего генерала на открытом воздухе.
Они находились во внутреннем дворике дворца. Массивная стена цитадели нависала над ними. Все было мрачно и угрюмо. Лишь большая открытая бочка с водой нарушала общую картину. Прозаическая функция бочки заключалась в том, что из нее наполняли лошадиные поилки.
Мерсадион стоял под стеной, в тени. Королева – на расстоянии десяти шагов. Учитывая обстоятельства, Мерсадион счел неуместным тот факт, что именно на нее падает солнечный свет.
Выговор был в разгаре. Дженнеста бранила генерала за его многочисленные недостатки и упущения.
– …И по-прежнему никаких известий ни от охотников за удачей, ни от других агентов, которых ты разослал за счет казны.
– Мне очень жаль, мэм.
– А теперь, когда я говорю, что хочу лично вмешаться в события, и прошу собрать мне скромную армию, что ты делаешь? Ты изобретаешь оправдания, чтобы этого не делать.
– При всем моем уважении, миледи, вряд ли мои слова можно назвать оправданиями. Армия численностью в десять тысяч не такая уж скромная, и…
– Ты хочешь сказать, что у меня нет даже этого жалкого числа последователей и орков? – Дженнеста пригвоздила его к месту испепеляющим взглядом. – Ты утверждаешь, что моя популярность среди низших чинов столь низка, что невозможно набрать несчастные десять тысяч, готовых умереть за мое дело?
– Разумеется, я не это имею в виду, ваше величество! Тут вопрос не столько верности, сколько логики. Мы можем сколотить такую армию, но не в мгновение ока. В конце концов, в данный момент наши силы распылены на несколько фронтов одновременно, и…
Он затих, увидев, что она делает.
Не издавая ни звука, Дженнеста шевелила губами, производя руками сложные жесты. Наконец она сложила обе ладони горсткой, на расстоянии трех-четырех дюймов друг от друга. Словно завороженный, Мерсадион наблюдал, как между ее ладонями образовалось маленькое закрученное облачко. Оно напоминало циклон в миниатюре. Королева пристально смотрела на него. В потемневшем облаке начали сверкать крохотные желтые и белые молнии, послышались уменьшенные по звучности раскаты грома. Облачко, извиваясь и поблескивая, медленно приняло форму идеального шара, размером с яблоко.
Шар загорелся. Вскоре он уже сиял ярче любого светильника, и от него резало глаза. Однако сияние было столь красиво, что Мерсадион не мог оторвать от него взгляда. Потом он припомнил колдовской прием, который Дженнеста недавно сотворила на поле сражения. Началось примерно так же, а кончилось тем, что бесчисленное количество врагов ослепли, и оставалось лишь перерезать их, как баранов. По спине у генерала пробежал холодок. Мерсадион мысленно обратился к богам с мольбой не обойти его своей милостью.
