Штефан Руссбюльт - Долина Граумарк. Темные времена
Но сейчас, когда все было готово и все разошлись по местам, Дорн вынужден был признать, что все было почти идеально. Исход битвы на треть предрешала подготовка. Еще на треть должен был сработать момент неожиданности, а последняя треть заключалась в том, чтобы не дать себя убить. Причем последняя треть всегда казалась Дорну важнее всего.
Когда отряд регориан свернул в тупичок с главной улицы, глазам воинов веры предстала почти идиллическая картина. Худощавый паренек чесал шею мулу, кормил его соломой, которую протягивал животному. Трое мужчин сидели у входа в дом вокруг небольшого стола и играли в карты. Две сильные прачки стирали постельное белье в бочках с пенящейся водой. Двое торговцев перекладывали прилавки перед своими магазинами, решая, какие ящики переставить вперед, а какие сложить сзади. И в довершение всего у входа в кабак сидел сильный молодой парень, который, судя по всему, слишком много выпил, а его более чем полная подруга тщетно пыталась поднять его на ноги.
Дорн в очередной раз поразился тому, насколько хорошо каждый играл свою роль. Как только отряд регориан проходил мимо кого-нибудь, лицо повстанца тут же делалось испуганным и неуверенным. Никто не спешил убраться, никто не хватался за оружие, не сплевывал под ноги воинам веры. Они были словно напуганные овцы, которых сгоняют овчарки. Ни один наемник никогда не смог бы с такой достоверностью сыграть эту покорность, включая его самого.
Дорн заподозрил неладное. Почему регориане усилили отряд? Почему их сопровождают двое всадников? Может быть, узнали о западне? Может быть, их кто-то предал?
Ни на один из этих вопросов у него не будет ответа до тех пор, пока в водосточный желоб улицы не польется первая кровь. Но если запланированная засада действительно превратится в ловушку для них самих, прольется больше крови, чем поместится в водосток. И это будет по большей части кровь жителей этого квартала.
Но думать об этом было уже поздно. Если ты наемник, перед битвой лучше вообще не думать. Мысли только отвлекают. Здесь и сейчас он не простой солдат. Он полководец, люди полагаются на него. Если у подмастерьев портных, ремесленников, писарей и поденщиков, которые идут за ним, есть хоть какой-то шанс выжить, то только потому, что он им его даст. Конники слишком опасны, надо уделить им достаточно внимания. Они ни в коем случае не должны успеть вмешаться в битву. Некоторые могут думать, что конника легко спешить. Может быть, это и так, если ты стреляешь в него из лука с расстояния в сто шагов. В ближнем бою конь и всадник — это смертоносная боевая единица. Благодаря своему весу, силе и скорости он обеспечивал себе большое свободное пространство. Кто не готов отскочить в сторону — будет растоптан. Если же кто-то успевал подобраться, подвергался нападению со стороны сидящего на спине у лошади всадника. С возвышения все было отлично видно, всадник занимал самую оптимальную позицию в схватке. Его удары были по большей части смертельными, поскольку всадник обычно наносил удары по голове, шее и плечам противников.
Дорн запланировал еще один отвлекающий маневр, очень простой и многообещающий, но глупее всего, что ему доводилось в жизни делать.
— Вы стойте здесь, пока я не подам сигнал, — в очередной раз напомнил он мужчинам, стоявшим рядом с ним. Ответом ему были молчаливые кивки.
Дорн прижался к стене дома, словно кошка, охотящаяся на птицу у водопоя. Стук копыт по мостовой стал громче, он заглушил ритмичный топот шедших за ними людей. Дорн прикинул расстояние до середины улицы и решил, что там шагов восемь. Со своей теперешней позиции он видел лишь маленькую часть переулка. Он ступал на тонкий лед. В поле зрения Дорна появилась голова лошади. Животное пугалось, беспокойно мотало головой из стороны в сторону. Казалось, его большие ноздри чуют беду. Подобно тому, как застыло животное на бегу, так и сердце Дорна пропустило удар. Наемник затаил дыхание. После щелчка всадника лошадь фыркнула и пошла дальше.
Конные проехали мимо переулка, ведущего на задний двор. Один взгляд в сторону — и они заметили бы Дорна, весь хитро продуманный план полетел бы в тартарары. Но оба конника предпочитали смотреть на женщину, пытавшуюся поднять на ноги своего пьяного мужа.
Вот и нужный момент. Дорн вскочил, обнажив свой короткий меч, и, издав громогласный рык, он в четыре огромных прыжка оказался рядом со всадниками. «Как же лошади предсказуемы», — с облегчением подумал он. Стоит их напугать, и вот они уже поворачиваются к тебе, встают на дыбы, лишая всадника возможности нанести удар с лошадиного бока в сторону нападающего.
Дорн нырнул влево, под грудь первого животного, нанес мечом удар по правой задней ноге. Лошадь заржала, к этому звуку присоединились крики и проклятия регориан. Дорн встал между боками лошадей, вонзил свой короткий меч в живот второго всадника на лошади. Все взгляды были устремлены на него: как животного, так и умирающего всадника.
— В атаку! — заревел Дорн, когда раненая лошадь рядом с ним рухнула на бок, погребая под собой еще не раненого всадника. Те регориане, кто еще не обнажил оружие, сделали это сейчас. В тот же миг с обеих сторон улицы на поборников веры набросилась толпа, а за их спинами замкнули баррикаду мулы.
Время было выбрано очень удачно. На миг даже показалось, что регориан просто сметут. Прачки выудили из бочек два длинных кинжала и набросились на одного из мужчин. Пьяный мужчина на ступеньках кабака схватился за копье, замаскированное под шест фонарщика, метнул его в одного из наемников и проткнул его кожаный нагрудник. Картежники оттолкнули в сторону стол, за которым сидели, и, словно обезумев, бросились на мужчин, стоявших к ним ближе всех.
Как раз в тот самый миг, когда регориане оправились от первого шока и собрались дать отпор, за их спинами вспыхнула баррикада из повозок с сеном и старой мебели. Высокие языки пламени тянулись вверх вместе с угольно-черными колоннами дыма, в мгновение ока груженные повозки превратились в непроходимую стену огня. Еще двое регориан умерли потому, что позволили себе отвлечься на спектакль.
Повстанцы набросились на воинов веры, словно муравьи. Они колотили наемников всем, что у них было. Но не всякий удар заставлял врага упасть, не каждый замах заканчивался раной. Теперь-то и стало ясно, что значит иметь настоящий меч и носить хороший доспех.
Дорн видел, как молодой парень со старым бронзовым мечом пошел в атаку на регорианина. Он напал на наемника сзади и изо всех сил нанес ему удар по крестцу. Противник отскочил на два шага вперед, поднял меч и сильно замахнулся, поворачиваясь к нападавшему. Похоже, молодой человек надеялся нанести еще один удар, но прежде чем он успел это сделать, острие меча его противника и перерезало ему горло.
