Даниил Аксенов - Герои умирают дважды
Круглое румяное лицо ан-Рулена побледнело — то ли оттого, что грязный наконечник — нарушение правил и влечет за собой второе предупреждение, то ли по какой-то иной причине.
— Пожалуйста, — процедил барон. — Мой наконечник чист.
Виктор, получив в руки чужое копье, осмотрел режущую кромку широкого лезвия так, как не осматривал ничего до этого. На блестящей поверхности засыхала пара капель крови, но… больше не было ничего. Лезвие казалось чистым, разве что на него нанесли некий прозрачный яд и позволили ему высохнуть.
— Что с копьем? — спросил Антипов, глядя прямо в глаза ан-Рулена.
— Ничего, — ответил тот, не отводя глаз.
— Тогда какого демона?!.
Только сейчас барон посмотрел в сторону.
Виктор на секунду задумался и тут же догадался.
— Вас попросили просто нанести мне рану? Пролить кровь? — спросил он. — Попросили так, что вы не смогли отказаться, но вы решили подойти к просьбе формально и порезать лишь кисть? Так все было, господин барон?
Ан-Рулен молчал, покусывая нижнюю губу.
— Возьмите. — Антипов отдал копье и обернулся к судье: — Я не имею претензий к господину барону.
Виктор выиграл в пяти битвах, не забывая следить за своими самыми опасными противниками — ан-Суа и ан-Котеа. Финал — шестое и последнее сражение между двумя победителями, когда разыгрывалось золотое кольцо.
Ан-Суа одолел ан-Котеа. Они сражались турнирным оружием, как осторожные люди. «Черный» барон поклонился своему поверженному противнику и нашел глазами Виктора. Наш герой стоял в первых рядах зрителей, подмечая каждое движение соревнующихся. «Черный» барон подошел к ограде и произнес:
— Я слышал, что вы, господин ан-Орреант, были ранены в одной из схваток. Можно попросить перенести наш бой па другой день. Если мы оба предложим, то нам не откажут.
Антипов посмотрел на левую руку. На нее была надета темно-коричневая перчатка.
— Благодарю, господин барон, вы очень любезны. Переносить боя не будем. Почту за честь выступить против вас как можно быстрее.
После ранения Виктор стал носить перчатку, но не потому, что она плотно обтягивала рану, останавливая кровотечение, а оттого, что хотел скрыть тот факт, что никакой раны уже не было.
Он собирался проверить действенность браслета, но лишь после турнира копейщиков. Пришлось бы нанести себе порез как минимум средней величины, чтобы составить верное впечатление о свойствах артефакта. Выходка ан-Рулена избавила от такой необходимости: рана затянулась еще перед третьим раундом. Виктор был бы счастлив заполучить такую отличную штуку, как браслет, но дурные предчувствия грызли его. У вещички имелась цена, и какая! Антипову совершенно не хотелось закрывать предбанники.
Вскоре глашатай объявил начало финала. Виктор прошел через воротца и остановился, любуясь блеском черных доспехов ан-Суа. Солнце, казалось, испытывало симпатии к этому барону, обволакивая его искрящимися лучами.
— Готовы? — спросил судья, тот же самый коротышка.
— Да, — ответили оба, и бой начался.
К удивлению Виктора, ан-Суа не торопился с напором. Он использовал единичные атаки без сложных связок, одновременно парируя удары со всей тщательностью. Антипов попытался найти объяснение этой схеме боя — раньше ан-Суа не особенно осторожничал, а сметал своих противников вихрем ударов. Вскоре Виктор разрешил загадку: «черный» барон опасался какой-нибудь хитрости со стороны своего молодого и непредсказуемого противника. Это вызывало радость: опасается — значит, уважает. Но Антипову не стоило проявлять своих эмоций. На радостях он пропустил удар в ногу, потом в руку, но сумел отыграться и поразить предплечье ан-Суа. Маленькая победа вдохновила Виктора, он решился использовать одну из связок ан-Крета и почти достал грудь черного барона. Но почти не считается. Ан-Суа контратаковал и чиркнул копьем по голени противника. Раздался разочарованный стон зрителей — большинство болело за Ролта.
— Победитель — ан-Суа! — объявил судья. — Серебряное кольцо отходит к ан-Орреанту!
Графиня, восседающая на красно-золотистом кресле, вручила обе награды — большие тонкие кольца, которые можно было носить лишь на запястье, если бы кому-нибудь пришла в голову мысль их надеть на руку, а не повесить на цепочке на шею. Виктор отметил, как Ласана говорила с «черным» бароном — очень вежливо и официально. Зато Антипов удостоился весьма теплой улыбки.
«О, мое дело на мази, господин Казанова, — подумал он, отходя с поклоном. — Или я ничего не понимаю в женщинах, или мой выход с барельефом оказался даже удачнее, чем планировалось. Нужно было рассказать еще какую-нибудь историю о богине. Например, что она предсказала первую букву имени будущего мужа Ласаны. „Р“ — вот эта буква!»
Он уже не слышал, как Ласана тихо шепнула Вирете:
— Я даже не знаю, что теперь делать. Если так пойдет дальше, то весь наш список рухнет.
— Уже не в списке дело, ваше сиятельство, — ответила дама. — А в том, куда метит этот Ролт.
Графиня кивнула, подозревая, что Ролт метит высоко.
Виктор даже не сразу понял, что его репутация мигом скакнула на ступеньку вверх. Когда он возвращался от кресла графини, младшие дворяне здоровались с ним совсем по-дружески, а старшие — раскланивались чуть более низко. Антипов подумал, как просто жить в Средние века — свой общественный вес легко узнать по градусу согнутой спины.
Солнце стояло еще высоко, и Виктор решил воспользоваться свободным временем, чтобы проверить ближайший предбанник. Тот был расположен, по словам Синхая, совсем недалеко — рядом с одной деревенькой. Антипов не собирался его закрывать без разговора с Кеалем или Аресом, но разведать стоило.
Он отправил Риксту с приказом найти Нарпа и Пестера, а сам решил дождаться всех около ворот замка. Люди неторопливо сновали туда и сюда — ворота были распахнуты. Виктор привалился спиной к каменной кладке и перебросился несколькими словами с простыми охранниками. Он был верен себе: не задавайся — и будет тебе счастье.
Внезапно идиллическое спокойствие разрушила пыль на дороге. К замку на всех парах летела лошадь.
— Еще один гонец, — вздохнул охранник. — И так дышать нечем по такой жарище, придется еще пыль глотать.
Однако подлетевшая лошадь не была животным, достойным гонца. Обычная крестьянская кобылка, очумевшая от тяжелой монотонной работы, с перетруженными мускулами и тощими боками. На ней восседала деревенская девчушка лет девяти в пыльной длинной белой рубахе.
— Стоять! — прикрикнул стражник, хотя наездник и так уже останавливался. — Куда прешь?! Чего тебе?
