Оксана Демченко - Убить эльфа
— Да, мастер. Что такое платина?
— Упрямая ты штучка, — довольно прогудел Ррын. — Металл серого цвета, дороже золота, используется в электронной промышленности, и не только. Ну твой натуральный цвет.
— Как говорит Марша, я серая мышь, — хихикнула Нора.
— Платиновая, — подмигнул Ррын, бережно поднимая ведьму и усаживая в кресло. — Теперь прическа. Поехали!
Он мыл голову, красил, стриг — Нора плохо помнила даже порядок действий в своем сладком расслабленном полусне. Вокруг суетились люди, продолжая приводить в идеальное состояние ногти. Кто-то появлялся в поле зрения, приносил ткани, советовался с боссом и исчезал. Несколько раз забегал фотограф, ругался и требовал не затягивать процедуры — уходит свет.
Нора так и не поняла, почему довольно скоро оказалась одетой, причесанной и при полном макияже перед камерой. Она послушно исполняла приказы фотографа, подчинялась девушкам-переодевальщицам и радовалась. Все тело звенело и полнилось силой. Руки странного Гнома сотворили с ней нечто невообразимое. Энергия, прежде сочившаяся по капле, теперь вливалась полноценным потоком, неиссякаемым и теплым, как солнечный свет. Как кипучая и веселая душа самого мастера.
Ведьма улыбалась для фотографа и думала, как теперь искать эльфов. Она сама сейчас звучит и ощущается именно как длинноухий враг! Потому что стала частью мира, от которого была неизвестно за какие грехи отрезана с самого рождения. Получается, в старом городе не было эльфов? Просто ей встретились два клиента великого парикмахера… А как же зеленоглазый насмешник?
— Великолепно! — заявил фотограф, падая в необъятное кресло и принимая бокал с вином. — Детка, ты создана для камеры. У тебя выразительное лицо. Не злое, не циничное и не холодное, как у большинства ведьм. Ррын, я доволен!
— Завтра закончим, — кивнул мастер, выныривая из помещения. — Потом я хочу использовать ее лицо для рекламы салона. Эй, сонная полковница! Подъем! Стройся и шагом марш, поехали ужинать.
Нора огорченно кивнула, в последний раз оглянулась на сад, поляну, съемочные декорации, улыбчивых девушек…
— Ну что ты киснешь? — возмутился бесподобный парикмахер. — Все, кто мне нравится, могут приходить сюда в любое время. За тобой я закрепляю мастера Корна. Вот он, запомни. Тебе принадлежит право на час его времени в месяц. Поняла?
— Бесплатно? — восторженно ужаснулась Нора расточительности Гнома.
— Дык зачем нам деньги? — пожал плечами мастер. — Мы их солили, мариновали и резали, как салат. Скучно… Их слишком много, малыш. Мне столько не надо. Все мои ребята — очень состоятельные люди. Даже прислуга живет поприличнее, чем некоторые полковницы. Пошли, потратим еще тысяч двадцать. Больше на двоих в «Розе» за один вечер не просадить.
— Странная у тебя жизнь, — удивилась Нора. — Золота без меры, а ты сам спины мнешь.
— А что мне, от скуки без дела умирать? — возмутился Ррын. — Я, малыш, мну только красивые спины. Скажи, тебе давно говорили, что у тебя красивая спина? Вся, целиком. От затылка до пяток…
Нора почувствовала, что краснеет не хуже Марши. Что впервые за два года ей не хочется проклясть человека, которому она приглянулась. И что ей всего лишь сказали простенький дежурный комплимент. Без особой теплоты, доступной этому огненному человеку. Интересно, а для кого он горит по-настоящему? И каково это, когда тебя действительно ценят? Как человека, а не как добычу…
Ужин был великолепным. По настоянию неугомонного Ррына с открытой террасы выгнали всех посетителей. Гном танцевал, вызвав движением руки живой оркестр из зала. Рычал, требуя шампанское, наилучшее, забарьерное. Учил Нору есть огромных креветок…
Домой ее, само собой, должны были довезти. Но Ррын что-то начал твердить про красоту лунной ночи — и Нора спьяну на спор отказалась от машины. Подхватила свои бесценные шарфы, замотала на шее, нахально сунула под мышку бутыль с понравившимся вином, повесила на сгиб руки корзинку с яблоками и мармеладом и пошла себе по знакомому старому городу. Ночью — совершенно непривычному. Пустому, темному, тихому и гулкому. Мостовые политы водой, чтобы создать свежесть. Огромная луна висит над головой и слегка качается, отчего и тень гуляет, и мостовая пританцовывает в такт теплой радости. Кира жива, и ее день рождения удалось отметить просто бесподобно!
Ощущение странной и смутной неправильности окружающего пришло медленно, с трудом пробившись сквозь нетрезвую поверхностную мутную радость. Нора тряхнула головой, шепнула несколько слов заклятия, уговаривая голову остыть, сознание — проясниться. Огляделась.
Знакомое место. Вот граница старого города. А здесь первый перекресток узких улочек. Налево — дорога к полицейскому управлению и пятачку, где днем торгует знакомый мороженщик. Направо — тупичок, в нем усадьбы чиновников управления делами президента, двух известных банкиров и самого главы сената. Говорят, взятки в сенат и президентскую структуру передают прямо через маленькие калиточки, по-соседски… Все это, само собой, исключительно слухи!
Позади брусчатка, по которой Нора добралась сюда из «Розы».
Справа раздался шорох. Тени качнулись, Нора нащупала удобный изгиб кованой решетки и прислонилась к чугуну гудящим лбом. Нет, не стоило так гулять! Мерещится теперь невесть что. Вон в сплошной тени стоит этот… как его Кира во сне звала? Ах да, жбрых. Серо-пестрый, крупный. Интересно, почти четыре метра — это сплошная иллюзия от носа до кончика хвоста? Впрочем, некоторые упиваются, по слухам, до розовых слонов. Те еще крупнее. И не менее экзотичны — в Альянсе они не водятся. Говорят, в зоопарке жила пара, но давно сдохла…
Жбрых, ничуть не смущаясь того, что он — пьяная иллюзия, мягко шагнул вперед, выбираясь из тени на яркий лунный свет. Улыбнулся во всю свою пасть. Пригладил лапами уши и порылся в гуще меха на брюхе. Достал нечто похожее на светящееся яблоко… Точнее, крупную личинку, подобную новому телефону Норы. Положил на камни мостовой и сел рядом, гордо встопорщив усы.
Личинка-переросток потянулась, засветилась ярче, выбросила вверх веер лучей. Нет, куда там убогим розовым слонам! Нора села на камни у ограды и стала смотреть. Подперла голову для надежности обеими ладонями. И уставилась на жбрыха, затем на личинку и свет. А что ей еще оставалось? Бежать от четырехметровой крысы — несколько неразумно. И едва ли скорость передвижения милого зверька окажется ниже, чем у пьяной ведьмы…
Свет выровнялся, сформировал единую сферу, матовую и равномерную. Постепенно ее середина стала наполняться невнятным движением. Нора прищурилась, порылась в корзинке и сунула в рот ломтик яблока. В голове посвежело, в сфере — вообще прояснилось. Впрочем, это как посмотреть.
