Наталия Яковенко - Обречённые
— Не отпирайся и я не трону тебя. — Я спокойно прошёл вглубь комнаты. Человек попятился назад, пытаясь быть от меня как можно дальше. — Что заставило тебя прийти к Эдди Бейнсу?
— Не что, а кто, — поправил он меня. И свалился в кресло.
— Давай рассказывай. У меня вся ночь впереди. Кит? Кажется так?
— Да. Да. Я всё расскажу. — Он заикался и кашлял при каждом сказанном слове. Он был перепуган тем, что вся его охрана пала от моих рук и вероятно многие из них уже не смогут на него работать из-за серьёзных увечий.
— Весь во внимании. — Я взял стул и присел напротив.
— Бенингтон заплатил мне за то, чтобы мои люди избавились от Эдди Бейнса. Он редко к нам обращается за помощью. Но в этот раз…
— Зачем ему нужно обращаться к такому ничтожеству как ты?
— Он это сделал, чтобы ты не считал виновным его в этой смерти. Так он хотел подставить нас, а сам выйти сухим из воды. Чтобы ты впоследствии не обвинял его в этом. Но он не упомянул и не предупредил, что ты тоже там будешь. Должно было пройти всё гладко и тихо, будто это была случайность. Что-то вроде ограбления.
— Зачем ему это? — Я встал.
— Что разве не понятно? — Я вопросительно взглянул на него. — Он боится тебя! — Мой собеседник засмеялся исподтишка.
— Смешно? — спросил я, сурово оглядывая его.
— Нет! Нет, — испугался тот. — Я думал, ты знаешь, что Ричард боится тебя.
— Почему ему нужно меня бояться?
— А откуда мне знать, я же не вампир, — резко огрызнулся он. Я отошёл в сторону. Погрузившись в лабиринт выдуманной и реальной информации, я пытался собраться с силами, чтобы найти выход из бесконечных коридоров лжи. — Ты ведь понимаешь, что он убьёт меня, если узнает, что я тебе всё рассказал, — нерешительно сообщил он. — Я стоял спиной. Мне не хотелось кого-то сейчас видеть.
— И что ты предлагаешь? — поинтересовался я, оборачиваясь.
— Давай заключим пакт перемирия. И будем друг другу помогать. Я тебе, а ты мне. — Он весь трясся, когда ловил на себе мой взгляд.
— Что ты можешь мне дать? — Я подлетел к нему и ударил по столу. Треск дерева раздался в тишине. Кит содрогнулся.
— Я буду следить за ним и за кланом, и сообщать тебе, — его голос дрожал. Руки и ноги онемели от страха видеть перед собой существо, которое постоянно мучается жаждой человеческой крови. Он судорожно оглядел мою окровавленную одежду. Я понимал его ужас и не осуждал за это, так как сам себя порой пугал своим бесчувствием.
— Взамен чего? — решил уточнить я, хотя прекрасно понимал, что от меня ему нужно молчание.
— Сделай вид, что ты не знаешь этого рассказа. Ничего не было и Эдди Бейнс и его сын умерли. Мы разыграем их смерть. Это будет выгодно и тебе и мне, чтобы старик успокоился.
— Ричард никогда не поверит в это, — усмехнулся я. — Он потребует их тела, чтобы убедиться в правоте твоих жалких слов.
— Мы поступим хитрее, — пропищал он. — Устроим незапланированный взрыв, чтобы не оставлять следов. До этого подложим два тела. Никто не сумеет распознать их из-за ожогов.
— Зубы?
— Вырвем.
— Ты надеешься убедить его в таком? — Я понимал, что Ричард слишком умён, чтобы поверить в эту историю.
— Мы не узнаем, пока не проверим, — продолжал убеждать он. — Тем более у меня нет выбора. Умереть сейчас или умереть немного позже от того, что план не пройдёт успешно. — В этом он был абсолютно прав. Когда Ричард узнает, что он рассказал мне о его причастности в избавлении от Эдди ему недолго останется жить.
— Но как вы узнали об их месторасположении?
— Мальчишка. Он пришёл и рассказал ему и нам об этом, думая, что взамен Бенингтон возьмёт его к себе. Вот глупец, — рассмеялся он. Как только я взглянул на него, он прекратил. Услышав это ещё от одного постороннего наблюдателя, я всё равно до сих пор не мог поверить в то, что Рик мог предать своего отца, который на протяжении стольких лет пытается быть хорошим. Пусть не всегда ему это удавалось сделать, но я понимал, что Эдди старался дать ему максимум заботы, чтобы сын вырос замечательным человеком.
— Я и без того знаю, что он желает Эдди смерти, зачем весь этот спектакль?
— Да. Знать-то знаешь, но разве ты не отомстишь, когда узнаешь, что Ричард измывался над трупом твоего друга, наслаждаясь каждым глотком его ещё тёплой крови?
— Хорошо, — сухо произнёс я. После подошёл к столу и протянул руку к карандашу. Мой собеседник в ужасе отскочил в сторону, когда я к нему приблизился. Его сердце громко билось, как будто вот-вот выскочит из его груди. — Расслабься, — спокойно попросил я, наблюдая его безумное напряжение от моего близкого присутствия. — Он ели-ели улыбнулся, пытаясь сотворить на лице дружелюбие. — Можешь меня не бояться, пока сотрудничаешь со мной. — Я решил его немного успокоить, чтобы тот перестал меня сторониться. — Я не убиваю тех, кто ещё может мне пригодиться, — добавил я, но вряд ли тем самым его обрадовал. Я написал свой номер телефона и протянул листок ему в руки. — Пиши.
— Что? — Он испуганно на меня смотрел.
— Я должен тебя найти в случае, если захочу.
— Да. Да. Конечно. — Он кинулся к столу, чтобы написать свой номер телефона. — Как только я всё устрою, позвоню.
— Я буду присутствовать при всём лично, — я озвучил своё условие. — Только при мне вы будете всё это проворачивать. Ты ведь не будешь знать, когда Ричард захочет за тобой проследить. — Он кивнул головой, соглашаясь со всем. — Дружеский совет союзник, — с сарказмом произнёс я. — Если в твоей голове мелькнёт признаться Ричарду, то знай, второго шанса он не даёт. Тогда можешь заказывать себе место на кладбище. — От страха он продолжал сглатывать воздух в душной комнате. Я покинул это место, понимая, что он не сможет открыть рот, так как сразу окажется порубленным по частям на городской свалке, мне же от его признаний ничего не будет.
Меняет ли смерть одного человека историю всего мира? Будет ли человеческое общество другим, если из него вычеркнуть пару десятков? Вероятно, да. Сегодня на моей совести было несколько убийств. Эти люди, чьи лица я даже не пытался запомнить были чьими-то отцами, возлюбленными, мужьями, детьми, возможно врагами. Но теперь их не стало. Какой станет судьба тех, к чьим жизням они были причастны? Будет ли им от этого легче, труднее, тоскливее? Смогут ли они продолжать свой путь без того, кого потеряли? Безусловно, одна искалеченная жизнь приведёт к другой трагедии, которая повлёчёт ещё больше аномалий в истории всего человечества. Я не был героем, врагом, мстителем. Я был как миллионы обычных смертных людей, лишь писателем своей книги жизни. Но вписывая историю, я становился фантомом, пусть незначимой песчинкой, которая смогла за день своего существования, не желая того, изменить тысячи судеб.
