Олег Шелонин - Паладин. Изгнанник
При первых же звуках второго заклинания Люка слегка спал с лица и начал привязывать себя к пальме лианой.
– Ты что делаешь? – удивился Зырг.
– Не видишь, что ли, застегиваю ремень безопасности, чтоб не унесло.
Глядя на него, начали «пристегиваться» все остальные, кто был в состоянии двигаться. Причем каждый к своей пальме. Кевин, не переставая творить волшебство, почесал затылок магическим кристаллом, и на всякий случай тоже приобнял пальму свободной рукой. С другой стороны к пальме пристроилась герцогиня. Рука ее легла на кристалл поверх руки Кевина. Как только последняя фраза второго заклинания прозвучала в напряженной тишине, полыхнула яркая вспышка света, и последнее что он услышал, прежде чем активизировал кристалл, истерический вопль Руфика.
– Вай ме! Так и знал! Никому нельзя доверять! Пол-оазиса сперли!
Их рывком бросило в бездонную дыру завихрившегося темными спиралями пространства. Юноша с огромным трудом пытался удержать в голове видение дома отца Синдбада, которое покрывалось рябью и норовило ускользнуть. Перед глазами все плыло, и в последний момент, когда силы были уже совсем на исходе, он почувствовал слабый магический импульс, исходящий от Офелии. Этот импульс и решил дело. Под испуганные крики друзей, мат начавших приходить в себя разбойников и визг будущих царских наложниц, кусок оазиса с частью его обитателей эффектно приземлился во внутренний дворник главного купца Оль-Мансора Саида Алибабаевича. От сотрясения на землю с верхушек пальм посыпались кокосовые орехи. Увернуться сумели не все…
19
– Да вставай же ты! – кто-то тряс Кевина за грудки и даже пытался привести в чувство методом пощечин. – У нас проблемы!
– Эй, а ну положь его взад! – Юноша узнал голос тролля. – Давно кочережки не пробовал?
– Зырг, болван! Нам без него не справиться. Он один среди нас сейчас маг. – Кевин понял, что тряс его Люка. – У Офелии магия на нуле! Только что проверял.
– Как? Изо рта в рот? – полюбопытствовал тролль.
Юноша при этих словах беззвучно зарычал и заставил себя открыть глаза. Да, это был Восток. Убранство помещения сомнения не оставляло. Кевин возлежал на шелковых подушках, пол и стены были обвешаны коврами. Этими же коврами был покрыт и пол. Неподалеку Бессони переругивался с Зыргом, который сидел на полу, пожав под себя тумбообразные ножки. Перед ним стояло огромное блюдо с пловом, который он руками отправлял себе в рот, периодически запивая водой из чаши, в которой что-то плавало.
– Хоть бы ложку дали, – пробурчал он, азартно работая челюстями. Судя по всему, плов был вкусный. – А ничего, хорошо готовят, – одобрительно рыгнул тролль, глядя на плавающие в чаше лепестки роз. – Только компот не доварили.
– Это чаша для омовения рук, болван. Лучше придумай, как нашего спящего красавца на ноги поднять, вместо того чтоб брюхо набивать.
– Чё ты к нему пристал? Пусть отдыхает. Ему больше всех досталось. Глянь, какая шишка на голове. Все живы и здоровы: бабы на женской половине похмеляются, разбойники в подвале зубами цепи грызут. Все путем.
– А где Офелия? – подал голос Кевин.
– О! Шеф очнулся, – обрадовался Бессони. – Шеф, быстро увеличивай свой учебник.
– Какой еще учебник? – Соображалось туго. Юноша схватился руками за гудящую голову, сразу нащупав на затылке огромную шишку.
– Крепкая у тебя голова, – поздравил его бывший бес. – Нормальный череп просто обязан был бы треснуть. Наверное, там одна кость. Непонятно только, чем ты думаешь: мозгам же негде помещаться! Вот скажи, дубина, на хрена ты с собой столько пальм захватил?
– Не надо было к ним пристегиваться! – огрызнулся юноша.
– Учебник доставай, – повторил Люка, и до Кевина, наконец, дошло, что он имел в виду.
Юноша извлек из кармана микроскопическое писание Святого Сколиота и привычно произнес заклинание. Том, как был размером с наперсток, таким и остался.
– Что и требовалось доказать, – удрученно вздохнул Люка. – Абзац, вляпались по самые не балуйся. Я говорил тебе, дубине! Пешком надо было, пешком! Или на лошадях. Пережил бы эту утрату Руфик, тем более что кони не его, а разбойников. Вот что теперь делать?
– Для начала прекратить истерику, – строго сказал юноша, поднимаясь на ноги. Его качнуло, но он удержался. – Где Офелия?
– На женской половине, где ей еще быть? – сердито буркнул Бессони. – Со служанками ругается.
– А чего ругается?
– Они пытаются ее одеть.
– И в чем проблема?
– Очень ей твоя рубашка понравилась, – загоготал тролль. – Ни в какую с ней расставаться не желает.
Тут за стеной послышался шум. Под испуганные возгласы служанок, внушавших кому-то, что без разрешения на мужскую половину нельзя, в комнату ворвалась разъяренная Офелия.
– Я эту страсть не надену! – шмякнула она на пол что-то отдаленно напоминающее черную половую тряпку.
– Герцогиня, – простонал Бессони, – ну, хоть вы-то не создавайте нам проблем.
– Не на-де-ну! – отчеканила упрямая девица.
Она до сих пор была облачена в рубаху Кевина. Правда, один элемент восточного туалета она все же на себя натянула, прежде чем предстать перед своими спасителями.
– Так, с Офелией все в порядке, – с облегчением выдохнул Кевин и плюхнулся обратно на подушки. Голова кружилась. – А Синдбад где?
– Какая разница? – занервничал Люка. – Мы свое дело сделали. Доставили его прямиком в Оль-Мансор со всем товаром, да еще и с разбойниками в придачу. Пусть теперь их всех загоняет хоть оптом, хоть в розницу, а нам валить отсюда надо!
– Надо, – согласился юноша. – Он там что-то про корабль говорил…
– Забудь, – отрезал Люка. – Корабль мы добудем сами.
– Скрадем? – усмехнулся юноша.
– Купим.
– На что?
– Вот на это.
Бесенок кинулся в соседнюю комнату и выволок оттуда странное существо. На существо были напялены шаровары в количестве двух штук, на каждую пару ног, тело прикрывала паранджа, которая странно топорщилась на голове.
– Бе-е-е, – сказало существо и топнуло копытцем.
– Чего это ты нашу бяшку так укутал?
– А как ты собираешься золоторунного барана из отары самого царя до базара довести? Сразу загремим под фанфары! Тайно доставим, барыге скинем, и все дела! Давай, поднимайся. Только тебя ждем.
– Пока не разберусь, в чем тут дело, с места не тронусь! – уперся юноша.
– Уй, дура-а-ак… – простонал бывший бес.
И тут произошло то, чего он и боялся. В комнату робко вошла женщина, закутанная по восточному обычаю в паранджу с головы до пят. Судорожно вздохнув, она попыталась что-то сказать, но вместо слов ее уста извергли лишь рыдания. Она упала на колени перед Кевином и начала биться головой об пол.
