Ксения Баштовая - Крылья ворона, кровь койота
— Гавкать будешь, когда позволят. — Над головой раздался довольный хохот.
— Землю жрать будете, — прошипел Крапчатый.
— Чего???
Парень вскинул голову:
— Землю жрать заставлю, ты первым будешь! — Он понимал, что говорит все это зря, но остановиться уже не мог.
Следующий удар пришелся в подбородок. Хельдера отшвырнуло назад, он рухнул на спину, в бок врезался тяжелый сапог с металлическим носком… Со всех сторон посыпались новые удары. А возможности хотя бы слегка прикрыться магией просто не было.
— Ай-ай-ай! Ну как не стыдно! — зацокал где-то над головой старческий голос.
Удары прекратились.
Хельдер с трудом открыл глаза. Болело все.
Странно. Вроде бы били в основном по ребрам.
Парень с трудом перекатился со спины на бок и тихо зашипел от нового приступа боли. Сесть он пока просто не мог.
Все, что удавалось сейчас разглядеть, — это ноги. Судя по металлу на носках сапог, принадлежали они Кремпи и его приятелю. Но кто вмешался? Кто остановил Бурых? Голос был смутно знаком, но из-за звона, стоящего в ушах, Хельдер не мог сообразить, где он его слышал.
— Простите нас, господин Харб. — В хриплом голосе Кремпи даже проскользнули нотки раскаяния.
Харб? Мист Харб, глава Серых? Он-то что здесь забыл?
Впрочем, при всем своем удивлении Крапчатый не мог не заметить, что именно благодаря появлению Харба все закончилось быстрее, чем он ожидал.
— Как не стыдно! — Харб, похоже, искренне наслаждался сложившейся ситуацией. — Обижаете тех, кто слабее вас.
— Простите нас, господин Харб. — Ноги чуть сдвинулись, освобождая проход для главы Серых.
Тихий шелест — и напротив лица Хельдера остановилась пара сандалий.
— Помогите ему встать.
Бурые столь рьяно кинулись исполнять приказ Серого — вцепились в плечи Хельдера, вздернули его вверх, — что, кажется, потянули Крапчатому еще пару связок. Тому оставалось только шипеть сквозь зубы от боли.
Мист Харб осуждающе вздохнул:
— Зачем же так грубо…
Бурые заныли:
— Простите нас, господин Харб. — Их слаженности мог позавидовать хор.
При этом извиняться перед Хельдером явно никто не собирался.
Впрочем, сам он именно по этому поводу особенно не расстраивался. Все, что ему хотелось, — добраться до дома. Глядишь, Имке сможет хотя бы слегка подлечить, перестанут болеть живот и ребра, срастется рассеченная кожа на подбородке, и можно будет избавиться от ворона и заняться своими делами.
Серый задумчиво провел ладонью по седым волосам и решительно приказал:
— Ты, — узловатый палец ткнулся в лицо Хельдеру, — пойдешь со мной, а вы, — это уже относилось к Бурым, — подумаете о своем поведении.
Те смущенно и наигранно потупились.
Самому Крапчатому было не до того, чтобы размышлять о поведении своих врагов. Болело все, а потому парень, надеясь как можно быстрее скрыться от Кремпи и его приятеля, покорно шагнул вперед, выпутываясь из цепкой хватки Бурых… и понял, что переоценил свои силы. Он рухнул на колени, больно ударившись ладонями о землю. Искажения сейчас были минимальны (еще бы, в центре-то острова!), и все, что изменялось, — это несколько робких травинок, с трудом пробившихся через мощеную поверхность тротуара. Они слабо извивались, выстреливая одинокими колосками, которые уже через пару секунд сворачивались в какое-то подобие почек, а потом изменялись на цветы.
Все это Хельдер умудрился рассмотреть, потому что у него просто не было сил на то, чтобы выпрямиться, не говоря уже о том, чтобы попытаться встать.
Мист Харб вздохнул:
— Понятно… Поможете ему дойти. — Это прозвучало как приказ.
Впрочем, никто ведь не говорил, что «помогать» Хельдеру дойти будут вежливо и культурно.
За те несколько минут, пока его, поддерживая с двух сторон, вели к особняку главы Серых, Крапчатый проклял все. Он даже не запомнил, сколько ударов исподтишка получил от Кремпи и его приятеля по ноющим ребрам. Выть от боли и ругаться в полный голос мешало лишь осознание того, что, если он сейчас откроет рот, будет только хуже: Харб закатит глаза и проведет длинную воспитательную беседу о том, как надо себя вести, Бурые покивают и извинятся в голос… А вот сам Хельдер после этого вряд ли отделается парой тычков.
Наконец перед глазами закачалась кованая решетка забора вокруг жилища Миста Харба.
Еще несколько минут пытки, пока Хельдера волокли через двор к дому, и затем Серый вальяжно пошевелил пальцами:
— Можете идти. Дальше я сам разберусь.
Хельдера вновь уронили на землю.
Он с трудом перекатился с живота на спину — сейчас ему было совершенно безразлично, кто и что о нем подумает. Над головой расстилалось бескрайнее, расчерченное черной решеткой защиты небо… Ребра дико болели — не перелом, так трещины точно есть.
Рядом с самим лицом переступали с ноги на ногу сапоги с металлом на носках.
Чуть слышно скрипнула дверь.
— Вы все еще здесь? — Серый оглянулся на Бурых.
— Мы… это самое… — У Кремпи весь запал прошел. — Благословение… можно?
— На что? — кисло поинтересовался Харб.
Бурые оживились:
— На все!
Подул легкий энергетический ветерок, колыхнувший магический фон.
Будь у Хельдера силы, он бы начал ругаться: теперь у Кремпи, обладающего и без того нехилым магическим потенциалом, на ближайший час-полтора сила повышена еще на пару уровней.
— Спасибо вам, господин Харб! — хором пропели Бурые.
Тот только поморщился:
— Идите уже.
Шум шагов.
— Ну а вы что стоите?! — К кому на этот раз обращался Серый, Хельдер не видел — для этого нужно было повернуть голову, что не представлялось возможным.
Легкие шаги — и над несчастным Крапчатым склонилось несколько фигур в серых мундирах, чем-то неуловимо напоминающих сутаны.
Прошла минута, вторая, фигуры отодвинулись.
К Хельдеру никто не прикасался, но он вдруг обнаружил, что уже не лежит, а стоит лицом к украшенной резьбой двери. Причем стоит, практически не шатаясь, словно кто-то его поддерживает. И в отличие от Кремпи и его приятеля поддерживает бережно и осторожно.
А еще через несколько секунд Крапчатый медленно полетел по воздуху вперед и влетел в дом.
Только перелетев порог, Хельдер вдруг вспомнил обрывок разговора с Первым, навязчивой мухой крутившийся в памяти и ускользающий при попытке его поймать. Обрывок, который он мог вспомнить еще раньше, да Кремпи помешал…
— …А я, между прочим, не так уж много прошу!
— Ага. Всего лишь круглосуточных служб, после которых буквально подыхаешь! На кой они вообще тебе нужны?!
