Марина Добрынина - Империя под угрозой. Для служебного пользования
Вернувшись, обнаруживаю, что старший уже сидит у огня и отрешенно так веточки в него подкладывает.
— Привет, — произношу с несколько заискивающими интонациями в голосе.
— Ага, — быстро отзывается он, — мальчики, я тут у вас посижу, а потом еще и посплю маленько.
Ну, если он рассчитывал на то, что я начну краснеть и блеять что-то в свое оправдание, то ошибся. Эти симптомы смущения еще в первый год работы в Инквизиции у меня прошли.
— Спасибо, — отвечаю и улыбаюсь на все имеющиеся в наличии зубы, — а у меня тушенка есть. Будете?
Ну кто, в здравом уме и твердой памяти отказывается от дармовой тушенки? Да еще и разогретой на костре, что придает ей дополнительную прелесть. Понятно, и эти товарищи не устояли. Быстро знакомимся. Старшего зовут Георгием, среднего — Сергеем. Младший — Егор. Причем в отношении младшего меня предупреждают особо. Не лезть. Ни с разговорами, ни, тем более в душу. Мальчик странный, больной, разговаривать не может. Понимает все, но лучше его не трогать. А вообще они братья, и вот эти, старшие за Егора кому хочешь голову оторвут, в том числе и мне. Не хотелось бы. Благо и кроме них желающих лишить меня верхней части туловища полстраны, а то и больше.
Они не сказать, чтобы сильно похожи. Так, что-то общее вроде проскальзывает, некий намек на родство, но не более. Георгий чуть выше среднего роста, коренастый. Волосы каштановые с проседью. Лицо широкое, с неправильными, но приятными чертами лица. Он как медведь. Сергей похож повадками на охотничью собаку — порывистый, подвижный. Карие блестящие глаза постоянно ласково улыбаются. Взгляд русоволосого Егора трудно расшифровать, но улыбка обаятельная. Он часто беззвучно смеется, показывая белые зубы. Его походка стремительна и легка. Егор, скорее, из семейства кошачьих.
Пытаюсь их тихонечко просканировать, чтобы хоть приблизительно знать, с кем дело имею. Чтобы не было потом всяческих сюрпризов. Не люблю.
И тут старшие поворачивают ко мне лица и начинают нагло ухмыляться. Вот сейчас их сходство очевидно.
— Ну что, — интересуется Сергей, — получилось?
— О чем Вы? — недоумеваю я.
— Ну так отсканить проводников ни у кого не получается. Даже любопытно, может, у тебя вышло?
— Нет, — вздыхаю я, — простите.
— На первый раз, — медленно произносит Георгий, — прощаем. Но больше так не делай.
— У нас иммунитет! — радостно поясняет Сергей.
Хм. И такое, оказывается, бывает…
— И что же вы здесь делаете? В лесу? — интересуюсь я после тщательного облизывания ложки от остатков волокон мяса.
— Тебя ждем! — смеется Сергей.
Георгий молча улыбается, как и стоящий за его спиной Егор.
— Не, — упорствую я, — серьезно! Вы, вообще, куда направлялись?
— А ты куда? — спрашивает Георгий.
— Я… В Стапин! — выпаливаю неожиданно для себя и вдруг понимаю, что именно туда мне и нужно. Причем, желательно, срочно.
— Ну и мы в Стапин! — прямо-таки восторженно восклицает Сергей. Георгий молчит. Егор улыбается и кивает.
Любопытно.
— А с вами можно?
— А ты готовить умеешь? — отвечает вопросом на вопрос Сергей.
— А у вас есть, из чего? — парирую я.
— Найдем!
— Тогда — умею.
— Тогда можно.
— Тогда собираемся, — вмешивается Георгий, — и в путь.
И тут у меня вдруг совесть просыпается. Такое нечасто, но бывает.
— Знаете, — говорю, — проблема одна есть. Я тут это… Короче, Мастер я, как вы, наверное, уже поняли. И еще бывший сотрудник инквизиции. Да, и я в бегах, за мной, полагаю, коллеги охотятся. Это ничего?
Гляжу в лицо старшему брату, потому что решения тут, похоже, он принимает. Заискивающе так смотрю. Лицо мрачнеет.
— Ма-а-астер, — протягивает он, — Мастер — это нестрашно. Инквизиция хуже. Но, думаю, мы это переживем. А поохотиться и мы не против.
Вздрагиваю. Впечатлительная очень.
— На зверушек всяких, — спокойно добавляет Георгий, — исключительно для собственного пропитания.
Зверушек я тоже люблю. Себя больше. Поэтому, если есть альтернатива — Майя Дровник или живность всякая, я предпочту, чтобы они отстреливали представителей фауны.
Глава 2
Теперь я спутниками обзавелась. Это радует. Интересно, чем ему СИ насолила? Или это просто нормальное недоверие к представителю власти? М-да, и с каких это пор, интересно, недоверие к власти я стала считать нормальным?
Решаем так и пробираться по лесу. Благо братья эти, как они мне нехотя объяснили, к лесу имеют самое непосредственное отношение. Серега — егерь, а Георгий, хоть и конкретную свою должность не называет, тоже откуда-то из той же оперы. Я-то человек сугубо городской, но, что интересно, моего мнения на данный счет никто и не спрашивал. Я же девушка робкая, смирная, с мужчинами спорить не приученная. В лес — так в лес. В койку — так в койку. Шучу.
Поселения всякие стараемся обходить стороной, во избежание неприятных инцидентов. Но есть у нас некоторые нужды, которые можно удовлетворить только лишь в населенных пунктах. Мы, с Георгием, к примеру, курим иногда. А больше пачки в руки в деревенских лавках все равно не выдают. Так что время от времени Сергею, как самому шустрому, приходится приобщаться к достижениям цивилизации. А мы его ждем с Георгием, потому что странный тихоня Егор тоже в это время куда-то испаряется.
Георгий этот напрягает. Он сам по себе крупный мужчина, голова такая большая, ладони. Еще и небритый. И со мной почти не разговаривает. Хмурится только и ворчит что-то себе под нос. А учитывая то, что я и волн от него уловить не могу… Боюсь я его, вот. А потому Серегу каждый раз жду с нетерпением.
И сейчас Сергей бегает где-то, Георгий молчит, насупившись, а я из листьев икебану собираю. Говорят, успокаивает. Думаю — врут.
Вот и средний.
— Держи, золотце, на память, — говорит ехидно ухмыляющийся Сергей, протягивая мне какую-то смятую бумажку.
Разворачиваю. О-паньки, дождались. На меня глядит серьезная вся такая, на все пуговицы застегнутая Майя Дровник. И надпись сверху — разыскивается. Подозреваемая в совершении особо тяжкого преступления. Мастер Идеи. Особо опасна. По возможности принять меры к задержанию. Какая я вся ОСОБАЯ, даже льстит самолюбию.
Георгий заглядывает мне через плечо, изучает объявление, потом косится на мою физиономию и выразительно хмыкает.
— Ну? — фыркаю я в ответ, — в чем дело?
— На фото ты моложе, — поясняет он, — симпатичнее.
— Конечно, моложе! — возмущаюсь я, — это же фото из моего личного дела. Оно же лет шесть назад сделано было!
