Ольга Денисова - Берендей
Очень редки случаи, когда берендей прогонял заклятого со своих мест. Берендей должен либо уйти и искать себе новое пристанище, либо погибнуть. Но способы обороны от заклятого все же есть. Нужно получить кровь заклятого и добавить к ней крови берендея, и из их смеси сделать оберег. Чем больше крови пролилось, тем надежней этот оберег будет действовать. Оберег дает возможность берендею, застав заклятого в человеческом обличье, не дать ему возможности обернуться, но только ненадолго. Надо только сжать его в кулаке и сказать «На час», и заклятый не сможет в течение часа превращаться в бера.
Оберег следует делать осторожно – если кровь заклятого попадет в кровь берендея, даже через маленькую ранку, берендей становится его побратимом.
Если кровь берендея и заклятого перемешалась в бою, когда оба они находились в облике беров, тогда заклятый теряет власть над берендеем, а берендей напротив, приобретает эту власть. Потому что кровь берендея сильней в беровом обличие. Берендей может заставить заклятого оборачиваться по своему усмотрению, и на любое время. Надо только сказать: «Обернись» – и заклятый станет медведем, или «Оборотись», и он снова превратиться человека. А после этого обязательно нужно добавить: «На час», или «На день», или «На месяц». И заклятый не сможет поменять свой облик, пока не истечет названный срок. Но обычно берендей превращает заклятого в человека и убивает его, поскольку заклятый уже не имеет власти над ним.
Если же кровь их перемешается, когда они оба были людьми, напротив, заклятый приобретает власть над берендеем, а берендей ее теряет. Поскольку человеческая кровь в заклятом сильней. После этого заклятый может уйти с участка берендея по своей воле, но может и остаться.
Берендей дочитал тетрадь до конца. Он не понял только, что означает стать побратимом Заклятого. А этот вопрос его сильно волновал, потому что он вовсе не был уверен в том, что их кровь не смешалась во время охоты. Во всяком случае, рукава его ватника были насквозь пропитаны кровью Заклятого. А попала она в его рану или нет, он определить не мог.
Зато получить драгоценный оберег для него не составит труда – пропитанный кровью свитер заботливая Галина Павловна уложила в полиэтиленовый мешок и дала Берендею с собой. Вот только он не помнил, куда его забросил, когда приехал домой.
Берендей приоткрыл дверь и выглянул в комнату отца. Михалыч громко храпел, и Берендей прошел мимо него на цыпочках. В кухне пакета со свитером не было. Берендей отлично помнил, как он выглядел – белый с красными полосками. Он выглянул в сени, но и там пакета не нашел. На крыльце его не было тоже.
«Неужели я его в машине оставил?» – удивился Берендей. Тогда следовало немедленно ехать в больницу, разыскивать водителя Мишу и смотреть его машину. Слишком дорогой ценой досталась ему кровь Заклятого, чтобы повторить этот подвиг.
Берендей вернулся в кухню, поискал пакет повнимательней. И нашел. Пакет благополучно лежал на буфете, вместе с остальными. Пустой и аккуратно сложенный.
«Неужели, Михалыч его постирал?» – эта мысль ужаснула его. Одно дело потерять, потерянное можно найти. Но если Михалыч его выстирал, то надежды не остается вообще. Берендей кинулся в комнату отца и растолкал Михалыча.
– Михалыч! Михалыч! Проснись!
– Что, медведь? – Михалыч подскочил.
– Да нет, – рассмеялся Берендей.
– А… Мне медведь снился. А че тогда орешь?
– Ты мой свитер не брал, коричневый, в крови который?
– Который посередь кухни на полу валялся? В мешке?
– Да.
– В сени я убрал, в корзину с грязным бельем.
Берендей вздохнул с облегчением.
– А че?
– Да нет. Ничего. Спи.
Берендей прикрыл к нему дверь, чтобы не мешать, и зажег свет на кухне. Свитер и вправду валялся в корзине с грязным бельем. Он был толстый, грубоватый, связанный из темно-коричневых ниток. Кровь засохла, и определить, где она есть, а где ее нет, можно было только на ощупь.
Правый рукав пропитался кровью весь. Сверху донизу. И как определить, где на нем смешалась их кровь? И смешалась ли вообще? Берендей принюхался. Обоняние у него было много лучше, чем у людей, но не настолько чуткое, как в обличье бера. Пахло кровью. Обернуться зимой, да еще и с Михалычем в соседней комнате, ради того, чтобы понюхать свитер? Можно было вырезать большой кусок, а лучше взять весь рукав. Но носить это на груди представлялось несерьезным. И потом, опять же, не было гарантии, что кровь их все же смешалась.
Берендей вздохнул. «Только спасая свою жизнь», – говорил отец. А разве он не спасает свою жизнь? Он вышел на крыльцо, прихватив с собой свитер и замок, и надежно запер дверь снаружи. Если Михалыч проснется, он не сможет выйти во двор. А если он что-то увидит в темном окне, то наверняка подумает, что обманулся.
Берендей вдохнул ночной воздух. Он никогда не оборачивался зимой. Но, кроме Михалыча, никого вокруг не было, и он посчитал, что за несколько минут ничего не произойдет. Берендей выпрямился – он любил оборачиваться стоя. Посмотрел вверх и спустился с крыльца: однажды он обернулся на крыльце и пребольно стукнулся головой о балку, поддерживающую крышу. Он не на много прибавлял рост – сантиметров на тридцать-сорок. С Заклятым не сравниться. Но иногда и тридцати сантиметров хватало. Он снова вдохнул, собираясь с духом и… обернулся.
Ночной зимний воздух не был неподвижен. В нос ударили запахи. Скудные зимние краски померкли, но все вокруг заострилось и сделалось выпуклым. Он как будто глянул на мир через одноцветную линзу – зрение обострилось, но потеряло цвет.
И его залил восторг. Как и всегда, когда он становился бером. Чувства его в медвежьем облике были намного сильней – и страх, и радость, и любовь. И мыслям справится с чувствами было намного сложней. Но этому-то он и учился с раннего детства. Этим-то и отличался от Заклятого – сохранять ясность мыслей, когда чувства стараются их заглушить.
Ему непременно захотелось зайти в зимний лес – принюхаться, осмотреться. Лес манил, звал, обещал много интересного и приятного. Он был еще медвежонком – любопытным и игривым. А через минуту пришел голод. Голод грызущий, мучительный, непреодолимый. А вслед за голодом – злоба. Берендей опустился на четыре лапы и осмотрел двор – чего бы съесть? Из-за стены дома доносился храп Михалыча.
Берендей мотнул головой и поднялся на крыльцо. Его дело обнюхать свитер и вернуться домой. Он нагнулся над правым рукавом: пахло бером, и кровью бера. И его собственной кровью. А еще овечьей шерстью, и мылом, и потом. Он тщательно вынюхал рукав сверху донизу. Кровь смешалась, в этом не было никаких сомнений. И при этом в нее вплелся какой-то новый запах, не присущий ни крови Заклятого, ни крови Берендея по отдельности. Ниже локтя и до середины предплечья.
