Ирина Тарасова - Хранящая
— Сильно сомневаюсь. И вообще не понимаю, о чем ты.
Я замерла на полушаге. Нет! Так не должно быть! Не хочу! Неправда!
— Яр, вот сейчас, прошу тебя, честно ответь — Катарина, Чаретта, Каллайт, Ветер — они существуют?
Брат задумчиво почесал в затылке, выдавливая фальшивую улыбку.
— Алиса, по-моему, тебя рано выписали. Что за странные фантазии?
— Ярослав! Не смей мне врать! Я ничем этого не заслужила!
— Сестренка, — он присел на край дивана, — мне бы очень хотелось, чтобы ты осталась здесь. В безопасности. И забыла все, словно страшный сон. Так будет лучше для тебя.
— Ты даже не пытаешься меня понять, да?
— Я просто хочу как лучше.
— Знаешь, братишка, а ты действительно сволочь.
Он ошарашено уставился на меня.
— Чего смотришь, как баран на новые ворота? Или скажешь — я не права? Можешь катиться на все четыре стороны. А я все равно вернусь обратно. С тобой или без тебя.
— Сгоришь.
— Плевать.
— А мать? Отец? О них подумай.
— Совру что — нибудь.
— Хорошо. Сдаюсь.
Я недоверчиво изучала лицо брата, отмечая круги под глазами и заострившиеся скулы.
— Наверное, твой дар сыграл злую шутку — признайся, тебя опьянила власть, которую он дает.
— Вот еще! Меня до сих пор трясет при мысли, что я в чужие мозги влезаю.
— Я рад, если так. Не пожелаю тому миру беды в виде взбалмошной глупой девчонки с силой Хранящей.
— Сам ты пугало народное. Мне на Хранящую еще учиться и учиться.
— И почему ты родилась у моих родителей? — страдальчески вздохнул Яр.
Угу, не хватает только воздетых к небу рук.
— Да брось. Расскажи лучше, чем все кончилось?
— Не стоит. У тебя и так эмоции через край. К тому же доктор вообще обещал частичную амнезию. И такой облом!
— Фиг вам! Индейская национальная изба! — проинформировала я. — А как вышло, что тут прошло так мало времени? Родители даже не заметили моей пропажи.
— А вот это не ко мне вопрос. Сам не знаю.
Ярослав отправился открывать назойливо вибрирующую звонком дверь. Ну конечно, прибыло наше чудаковатое медицинское светило. Василь Васильевич, добродушно улыбаясь, просеменил в гостиную и устроился в кресле напротив. Долго изучал привезенные из больницы бумажки, поглядывая на меня как из амбразуры.
— Ну-с, Алиса, могу тебя порадовать. Физиологически с тобой все в порядке. В эти дни странные ощущения не беспокоили?
— Нет. Все нормально.
— Хорошо. В клинике тебе делали небольшое обследование. Но я не вижу никаких причин беспокоиться. Все нормально. Анализы хорошие. Ты не переутомлялась перед… поездкой?
— Да не особенно. Сессию закончила. Никаких дел не планировала.
— Вот и славно. Препаратов я тебе назначать никаких не буду, но если снова начнут появляться страхи, непонятная нервозность — сразу звони. Поняла?
— Конечно. Обязательно. — Ага, бегу и спотыкаюсь.
— Василий Васильевич, а ей не вредно будет сменить обстановку? Может, съездить куда-нибудь? — Яр совершенно спокойно принял назад мои документы.
— Было бы неплохо. Правда, не одной.
— У меня приятель давно зовет приехать к нему в Англию. Большое поместье, за городом, свежий воздух, конные прогулки, все такое.
— Что ж, это чудесно. Думаю, Алисе пойдут на пользу такие каникулы. Я созвонюсь с Викторией Александровной. И где-нибудь через три месяца надо пройти полное обследование.
Братишка отвел доктора в соседнюю комнату и прикрыл дверь. Но для моего любопытства двери — не помеха. Жадно прильнув к щели, я наблюдала за ними, готовая в любой момент стартовать обратно.
— Какие-то ограничения будут — в еде, в режиме дня?
— Только не утомляться. Можно, конечно, постепенно давать физические нагрузки, но лучше больше гулять, дышать воздухом, отдыхать.
— Понятно. А что все-таки с ней произошло?
— В принципе это может быть и эмоциональное переутомление, и истощение. Психика ведь тоже имеет предел прочности. А у Алисы и так сильные перепады в настроении. День рождения, праздник, какие-нибудь переживания — вот нервы и не выдержали. А кома только позволила организму восстановить равновесие.
— Я подозреваю, что тут виноват один парень. Мог он что-то не так сделать?..
— Вполне. Тем более в такой значимый для девочки день, да любое сильное потрясение на фоне отказа от лекарств…
Я с ужасом слушала этот бред, понимая, что доктор беззастенчиво врет. Он давно и надолго записал меня в невротики, а теперь еще и шизофрению подозревает. Минимум. И если я отсюда не сделаю ноги — мечты о мягких обитых тканью стенах вполне могут исполниться.
— Спасибо, доктор. Вы так внимательны, — без намека на улыбку сообщил братишка.
Да уж, долгое общение с придворными тестя не прошли даром. Торопливо метнувшись обратно, навострила уши. Дальнейшее бурчание старика я уже слышала из коридора. Ярослав ловко спровадил доктора и вернулся ко мне, таща на руках Сявку. Этот бессовестный котяра только величественно прищурился, не обращая ни малейшего внимания на меня.
— Что за приятель у тебя в Англии? И почему я должна туда ехать?
— Вообще-то это на всякий случай. Надо же нам как-то оправдать твое отсутствие. Или ты уже не хочешь возвращаться в Манир?
— Манир?
— Ты почти три месяца прожила в другом мире и даже не удосужилась выяснить его название?! — он закатил глаза. — Я в шоке.
— Меня больше интересовала учеба в Доме Хранящих.
— Боюсь теперь тебе не скоро придется ее продолжить.
— Что?!
— Магистр Валлин велел не допускать тебя туда до полного выздоровления.
— Но я же здорова!
— Физически. Кто знает, как этот шок сказался на твоем даре? — парировал брат. — Собирайся. А то потом будет сложно пробиться. Да и времени тоже непонятно сколько прошло.
Я заметалась по комнатам, сгребая в старый рюкзак все подряд. И запасные джинсы, комплект белья, лекарства, зачем-то прихватила с зеркала в ванной все свои шампуни. Натянула штаны, блузку. Брат только с улыбкой наблюдал за моими скачками, никак не комментируя. И то спасибо.
На всякий случай начеркала записку родителям, типа поехала с друзьями в санаторий. А то только из больницы вышла и пропала в неизвестном направлении, родители не на уши — на дыбы встанут.
— Ну все, я готова.
— Давай руку.
Брат что-то бормотал, рисуя в воздухе непонятные мне символы. Зажмурившись в ожидании чуда, я крепко стиснула его руку, с бьющимся сердцем надеясь открыть глаза и увидеть знакомую комнату в доме Ветра.
— Глаза открой, трусиха.
Я послушно распахнула глаза, медленно озираясь. Деревья. То ли парк, то ли лес. И ничего не видно дальше нескольких метров, потому как стояли мы прямо в гуще какого-то колючего кустарника.
