Дмитрий Казаков - Мера хаоса
Хорст проследил за взглядом приятеля. Из угла, куда таращился шут, разливалось мягкое зеленоватое сияние. Оно все усиливалось, и казалось, что светятся сами стены.
— Во имя Владыки-Порядка! — пробормотал ре Вальф, вставая. Ладонь его легла на рукоять меча. Сияние сделалось нестерпимо ярким, Хорст прикрыл глаза рукой.
Что-то негромко хлопнуло, и свет померк. В углу стоял некто высокий и худой, как алебарда, в просторных, ниспадающих до пола одеждах.
— Фреалсинни! — выдохнул шут.
— Не стоит браться за оружие! — проговорила высокая фигура, делая шаг вперед. Хорст увидел длинные темные волосы, местами покрытые чем-то вроде зеленой плесени, светлые глаза нелюдя сверкали. — Я не причиню вам вреда!
На языке людей фреалсинни говорил совершенно правильно, но странный певучий акцент и мягкий голос превращали обычные слова в нечто вроде торжественного гимна.
Демонстрируя мирные намерения, незваный гость поднял пустые ладони. Потолок для него был низок, и фреалсинни приходилось стоять с согнутой шеей.
— Что вам угодно? — поинтересовался ре Вальф. Он не выглядел удивленным, словно к нему каждый день наведывались подобные гости. Авти крутил в пальцах кинжал, а Хорст все никак не мог оправиться от изумления.
— Я предлагаю спасти ваших товарищей, — пропел фреалсинни и улыбнулся.
— Чего? — не очень вежливо спросил Авти, а Хорст ощутил, как мысли в голове смешались в кучу. Явившийся из стены нелюдь, готовый спасать и помогать — такого не выдержит и самый крепкий рассудок!
Командор нахмурился.
— Что именно вы хотите предложить, во имя Владыки-Порядка? — спросил он. — Кого именно и от чего вы хотите спасать?
— Мы знаем о делах людей больше, чем принято считать. — Это прозвучало, как признание в любви. — И осведомлены обо всем, что происходило на причале сегодня. Нам известно, кто конкретно и как убил консула, — Хорст вздрогнул, — и мы готовы забрать виновников случившегося к себе на корабль, пока воины императора будут обыскивать ваш.
— Как забрать? — Ре Вальф, судя по всему, не отличался легковерием. — И какая вам с того выгода?
— Нам ведомы иные пути, незнакомые вам, народам Восхода. — Фреалсинни шевельнулся, взмахнул руками, одежды его чуть слышно зашелестели…
Кусок стены исчез. Вместо нее появился коридор, стены которого излучали зеленый свет, будто их сложили из малахита.
— Tpaxни меня Хаос! — неизысканно высказался Авти.
— Мы уйдем этим путем, по нему же и вернемся. — Фреалсинни не обратил на ругательство никакого внимания. — А что до выгоды, она есть. Не сомневайся в ней, доблестный воин. Только учти, что ее нельзя измерить в золотых сотнях.
— Мы должны подумать. — Командор развернулся к сидящим рядом приятелям. — Вам решать.
— Не доверяю я этому зеленому дылде, — сказал шут, кривясь, как от зубной боли, — но компания легионеров и имперскиx палачей нравится мне еще меньше. Так что я, пожалуй, согласился бы. — Хорст?
— Я… готов идти с ним. — Бывший сапожник внезапно ощутил, что страха нет, осталось только любопытство.
— Отлично, — проговорил фреалсинни еще до того как ре Вальф развернулся. Слух у него, похоже, был не хуже кошачьего, — следуйте за мной.
В горле запершило. Хорст сглотнул комок, сделал шаг в сторону мерцающего коридора, почувствовал, как в ногах проклевывается ватная слабость. Авти зло оскалился и выступил вперед.
— Веди, длинный! Надеюсь, пиво у вас там есть?
И по нарочитой браваде своего извечного спутника Хорст вдруг понял, что битый жизнью шут тоже испугался. От этого почему-то стало легче, исчезла постыдная дрожь, а шаги сделались уверенными.
— Найдется, — ответил фреалсинни и первым направился в коридор.
Хорст шел последним. Он ощущал, как пол — пол? — под ногами слегка пружинит, будто торфяник. Протянул руку, чтобы коснуться стены, но на той тут же вздулся лимонного цвета волдырь, верхушка его засветилась, набухла, точно блестящий сосок…
— Не надо этого делать, — проговорил фреалсинни, не оборачиваясь.
Хорст отдернул руку, волдырь с разочарованным шипением втянулся в стену.
— Это что, магия? — поинтересовался Авти, когда светящаяся зелень растаяла, открыв просторную, совершенно круглую комнату.
— Нет, — фреалсинни повернулся к людям. — Это искусство вы не способны освоить и даже просто понять, а подходящего слова для него в человеческих языках нет.
Хорст стоял, разинув рот: дверей видно не было, а стены сплошь покрывали гобелены — сплетение кустов и странных корявых деревьев с черными стволами, в нижней части — трава и крупные золотые цветы, похожие на чашки. Складывалось впечатление, что вокруг них — лес.
Доски высокого, под рост хозяев, потолка излучали мягкий приятный свет.
— Эх, жаль, — Авти вздохнул, — а то если бы я умел открывать такой проход, мигом разбогател бы… Пара визитов в императорскую сокровищницу — и все дела!
— Располагайтесь, — фреалсинни улыбнулся и повел рукой, — и чувствуйте себя как дома… Так, кажется, говорят у вас.
— А как у вас? — Хорст с подозрением оглядел глубокое кресло, обитое розовой кожей, потрогал и только после этого отважился сесть. Оказалось мягко и удобно.
— У нас… — фреалсинни на мгновение задумался, тряхнул головой, — эти слова можно перевесты так: пребывай в месте своего духа!
— Мудрено! — Авти устроился в точно таком же кресле и внимательно разглядывал стоящий в центре помещения столик. Ножки его были выточены в виде звериных лап, а столешницу покрывала инкрустация из белых, красных и золотых шестиугольников.
— Позвольте вас угостить. — Фреалсинни с легкостью распахнул крышку огромного сундука и полез внутрь. Оттуда он извлек бутыль темного стекла и три бокала. В их толстых стенках искрился и переливался падающий с потолка свет.
— Это что такое? — спросил шут, принимая бокал, наполненный напитком вишневого цвета.
— Вино, — фреалсинни уселся в третье кресло, — а посуда из горного хрусталя. Лучшее средство от отравления — если в напитке яд, то стенки мутнеют.
Хорст отхлебнул, ощутил на языке приятную терпкую сладость.
— Здорово, — сказал он, — а все же, почему вы нас спасли? Что вам за дело до людей?
По напряженному, серьезному лицу Авти было видно, что ответ на этот вопрос интересен и ему.
— Если сказать правду, — фреалсинни допил вино и поставил бокал на столик, — то нам до обычных людей, действительно, нет никакого дела. А вот что касается вас… — Взор необычайно светлых, прозрачных глаз нелюдя ощущался почти телесно, как давление на лицо. Хорст испытывал желание отвернуться, но не отвел взгляд и даже вспотел. — Наша родина очень далеко, и, отправляясь в путь через море, мы берем с собой прорицателя.
