Дмитрий Емец - Свиток желаний
– Ну и свинья же ты! – возмущенно воскликнул Буслаев. – Выходит, ты вступился в основном потому, что тебе хотели дать по кумполу?
– Ты воспринимаешь все слишком упрощенно, не ведая, что служит твоей же собственной пользе, – сказал Эссиорх.
– Что за чушь ты мелешь? – вскипел Мефодий.
– Рассуждай здраво и без горячности. Что такое тело? Бренная, склонная к тлению оболочка, эйдос же бессмертен. Именно о нем я и заботился в первую очередь. Рано или поздно сии мужи, избивающие тебя, понесли бы наказание за свой поступок, а тебе за принятые побои простилась бы часть грехов.
– Но они могли убить меня! – сказал Мефодий.
– Не тебя, а лишь твое тело, – поправил страж.
– Если тебе до такой степени плевать на мое тело, чего же ты так трясешься о своем? – спросил Мефодий.
Эссиорх укоризненно соединил руки.
– Я не трясусь о своем теле, а лишь отношусь к нему бережно. Тело, в котором ты меня видишь, только временная оболочка, и им в дальнейшем, возможно, будут пользоваться другие стражи. Посему я и храню его, дабы не заслужить упрека в небрежении к тому, что нужно многим. Тело же я ничуть не ценю и готов хоть сейчас его покинуть.
Мефодий, прищурившись, посмотрел на него. Эдя Хаврон не зря был его дядей, а Зозо Буслаева матерью. Любую фальшь в интонации он просекал еще на подлете.
– Покидай! – сказал Мефодий.
– Чего?
– Тело покидай. Прямо сейчас! Ну!
Эссиорх заколебался.
– Прямо так сразу не могу. Не имею права…
– Долго отрабатывал? – продолжал Мефодий насмешливо.
– Что? – напрягся Эссиорх.
– Этот елейный голосок?
– Отвянь! – огрызнулся Эссиорх, однако огрызнулся без большой уверенности. – Это все ужасный лопухоидный мир. Он подрывает мои нравственные устои. Я уже боюсь смотреть по сторонам и смотрю только на звезды. Находиться здесь – наказание для истинного стража света.
Очнувшийся Мамай встал на четвереньки, встряхнулся, как собака, и стал выправлять свою пластилиновую голову. Придав ей приблизительно верную форму, хан-комиссионер поднял саблю и заковылял к Мефодию и Эссиорху. На стража света он смотрел с опаской – должно быть, догадался, кто перед ним.
– Где Улита? – хрипло спросил Мамай.
Мефодий кивнул на микроавтобус. Хан оглянулся, присмотрелся и кинулся туда.
– Сюда! – услышал Мефодий его крик.
Подхватив с асфальта свой меч, Буслаев ринулся к микроавтобусу. За ними поспешил Эссиорх.
Водительская дверь была распахнута настежь. Улита сидела рядом на асфальте, обхватив голову руками. Когда Мефодий подбежал, она подняла на него страдальческие глаза. Лицо у Улиты было опрокинутым. Глаза погасли. Кто-то точно выпил из них весь блеск.
– Что с тобой? – крикнул Мефодий.
– Не знаю. Я ничего не поняла, – едва шевеля губами, сказала ведьма.
– Как не поняла?
– Я дернула дверцу и… тут кто-то сидел. Кто-то невидимый, но с отчетливым контуром ауры… Я хотела сделать выпад рапирой – прямо в центр ауры, но тут меня ослепило. Я не могла даже шевельнуться. Мысли – и те остановились. Все внутри замерзло. Я все видела, но ничего не понимала… По-моему, он сделал что-то с моим дархом.
Вслепую скользнув по одежде, рука Улиты сомкнулась на серебристой сосульке.
– Вот видишь: твой дарх на месте! Он не срезал его, – успокаивающе сказал Мефодий.
– Да… Не срезал. Он поддел его чем-то железным и что-то с ним сделал. А потом он просто исчез. Я думаю, телепортировал… И что я теперь скажу Арею? Неприятная какая-то история.
– Идиотская, – морщась, согласился Мефодий.
Ему было больно даже вздохнуть. Ребра ныли, а на лицо, он чувствовал, совсем не стоило смотреть в зеркало. Хорошо еще, зубы были целы. Во всяком случае, новых сколов и незнакомых шельфовых впадин пока не обнаруживалось. И это уже был позитивный момент.
– Надо хоть узнать, кому сказать спасибо за наше счастливое детство. Короче, я ща буду искать стрелочника. Кто не спрятался – я не виновата! – задумчиво произнесла Улита.
Не без усилия поднявшись, она приблизилась к одному из громил, которого нокаутировал Эссиорх. Тот начал уже приходить в себя и даже пытался принять вертикальное положение. Пощекотав его рапирой, ведьма нежно спросила:
– Скажи-ка, дядя, ведь недаром?.. Чего вы битами-то размахались? У нас что сегодня: день хирурга, праздник перелома?..
Верзила что-то замычал.
– Будешь врать – голову отгрызу! – ласково, но на полном серьезе предупредила Улита и чуть приоткрыла рот. – Ну, девушка вся в нетерпении!
– Мы… нам заплатили, – с суеверным ужасом глядя ей в поблескивающий рот, произнес верзила.
– Кто? Неужто сбербанк?
– Мы его не знаем… Какой-то мужик. Подошел к нам… Мы должны были напасть на вас, чтобы отвлечь, а остальное, он сказал, сделает сам, – торопливо пролепетал парень.
– Что сделает? С кем сделает? С моим дархом, не так ли? – уточнила Улита и медленно, без усилия, оторвала парня от земли. Глаза у ведьмы стали вдруг пустыми и очень нехорошими.
– Н-не знаю, – сказал верзила и вдруг, обмякнув в руках у Улиты, горько заплакал.
Его губы дрожали, и сквозь них, сквозь сумятицу и скулящий мат пробились вдруг слова: «мама» и «господи». И эти простые слова спасли его. Улита, зашипев, отпустила его и отошла. Жесткие ведьминские черты ее лица стали смягчаться, принимая человеческое выражение.
– Г-господи… г-господи… п-простите… да чтоб я… – бессвязно бормотал парень.
– Возрыдай, несчастный! Подумай о своем эйдосе, подумай, сколь низко ты пал, поддавшись страстям! – воспользовавшись случаем, встрял Эссиорх, обнимая парня за плечи и вытирая ему слезы. Посмотрев на склонившегося над ним амбала, который недавно чуть не выбил из него душу, а теперь предлагал возрыдать, парень зарыдал еще громче, почти в полный голос.
– Эссиорх, притормози! Он обязательно возьмется за ум. Но сделает это чуть позже… А сейчас пусть скажет, откуда они вообще взялись. Кто они такие? – сказал Мефодий, замечая, что тот пузан, который прижимал его к асфальту, тоже начинает шевелиться.
Тем временем другой уже так горько рыдал, что внятного ответа дать не мог.
– Возможно, я смогу помочь! – скромно заявил Эссиорх. – Эти несчастные – могильщики с одного большого кладбища, которые живут тем, что цинично вымогают непомерную мзду за то, что является их долгом. Кроме того, вечерами они порой грабят одиноких прохожих. Нападают в подъездах и на темных улицах… Любому стражу даже с начальным уровнем подготовки найти или вычислить таких людей не составляет труда. А теперь, друзья мои, поехали отсюда, а сих мужей оставим здесь с их страстями.
– И что, мы их просто так отпустим? Даже не пнем пару раз на память? – мстительно спросил Мефодий, ощупывая распухающую переносицу.
