Дмитрий Казаков - Истребитель магов
Вернулся в комнату, где лежала связанная девушка. Не зажигая свечи, обследовал окно. Оно легко открылось, впустив в комнату ночную прохладу и запах цветущей сирени.
За окном был внутренний двор, тихий и темный.
Спрыгнув, Харальд одним движением перелез через забор. Скользнул к стене и побежал к южной окраине, выбирая улицы и переулки потемнее. До утра нужно успеть убраться подальше от города.
Мускулы равномерно работали, дыхание было спокойным, и только иногда, сбивая с ритма, вставало перед глазами красивое женское лицо, обрамленное золотыми волосами…
Глава 7
СТАРЫЙ ХРАМ
Рынок шумел на тысячи голосов. Торговцы надрывались, расхваливая товары, ржали лошади, лаяли собаки, гомонил народ, надеясь выгадать, купить подешевле, а где получится – и украсть…
Над городом, очень высоко, если смотреть, и рядом, если довериться ощущениям, повис раскаленный добела слиток солнца. Беспощадные лучи обрушивались на рынок, вытапливая из него запахи, как огонь – жир из свиного окорока. При такой жаре многие продукты быстро портились, и среди торговых рядов главенствовал аромат тухлятины. Мухи летали толстые, ленивые, точно откормленные боровы.
Харальду с его тонким нюхом даже проходить мимо рынка было настоящей пыткой. Если бы не настоятельная потребность в новых сапогах, он бы из «Спившегося демона» и не вышел. А путь к сапожнику пролегал как раз мимо торговых рядов.
Тяжелый кошелек приятно оттягивал пояс, но надо было зорко следить за его сохранностью. Первый раз в жизни Харальд чувствовал себя богатым. Это было необычно и странно. В Бабиль он вернулся два дня назад, за проведенное в городе время успел только отоспаться.
Он уже почти прошел рынок и предвкушал прохладу и тишь узкого переулка, когда ушей достиг мелодичный, сильный голос.
– Почтенные горожане, спешите видеть! – прокричал кто-то, легко перекрывая шум рынка. – Представление для всех, для маленьких и больших! Забавные кукольные истории с обязательной моралью! Спешите видеть!
Харальд никогда не интересовался бродячими актерами, да и знал о них немного. Но сейчас он никуда не спешил, у него были деньги, и он неожиданно для себя повернул туда, где стояло несколько возов, обтянутых потрепанными пологами кричащих расцветок – алого, фиолетового, изумрудного…
Рядом с возами был установлен помост, на котором уже успели поставить ширму из темно-синего бархата. Перед ширмой толпились зеваки.
– Почтеннейшая публика! – вновь раздался возглас, и только теперь Харальд заметил говорящего.
Маленького роста, почти карлик, он стоял сбоку от ширмы и был малозаметен.
– Почтеннейшая публика! – повторил коротышка, довольным взглядом окидывая собирающуюся толпу. – Театр Толстого Хроара, самый знаменитый из всех кукольных театров, дает представление! Вы увидите несколько историй, увлекательных и занимательных…
– Представление давай! – крикнул кто-то пискляво. – Хватит трепаться!
По толпе пробежал смешок, но актер не смутился и спокойно закончил фразу:
– …полезных для ума и приятных для пищеварения! Смотрите и слушайте! История первая, о злом маге Голиафе и добром воине Давиде!
Над ширмой появилась кукла с искусно вырезанной из дерева головой. Голову украшал каскад черных блестящих волос. Кукла была в серебристо-воздушном платье.
Из последующего монолога стало ясно, что это дочь родовитого, которой предстоит долгое путешествие к жениху, отважному Давиду. Опасность же заключается в том, что придется проезжать мимо земель злобного мага.
Из-за ширмы появились другие куклы: маг с уродливым длинным носом и в черной мантии, похожий на отощавшего ворона, отважный воин с мечом из фольги, стражники, купцы, крестьяне и даже какое-то невообразимое чудовище, помесь лягушки с летающей мышью, служащее магу…
Харальд сам не заметил, как увлекся. Куклы двигались, говорили, создавая полное впечатление того, что они живые, что происходящее над ширмой и есть настоящая жизнь…
К реальности его вернуло какое-то подозрительное шевеление рядом. Не глядя, Харальд ухватил за руку узколицего типа, вознамерившегося завладеть его кошельком. Ощутив на предплечье железную хватку, воришка задергался, а поняв, что не вырваться, поднял на Харальда блеклые, словно затянутые пленкой глаза.
– Еще попадешься – руку сломаю, – спокойно сказал Харальд, наблюдая, как на узком лице появляется страх. – Проваливай…
Воришка исчез в толпе, точно пескарь в тине, но когда Харальд бросил взгляд на сцену, то обнаружил, что действие идет к концу. Лягушкообразное чудовище, весьма реалистично дергая конечностями, издыхало, а маг стоял на коленях, умоляя сохранить ему жизнь. Но под одобрительный гул зрителей был заколот, на чем все, собственно, и закончилось. Карлик с большой шляпой принялся обходить толпу, шляпа постепенно наполнялась медью и серебром. Харальд тоже бросил несколько монет.
Однако второе представление он смотреть не стал. Отчего-то сделалось вдруг скучно, и Харальд отправился к сапожнику.
* * *Новые сапоги совсем не жали, Харальд похвалил сам себя, что выбрал именно этого мастера. К тому же они были очень легки и приятно облегали ногу. Даже метательный нож устроился за голенищем уютно, словно улитка в раковине. Потраченных денег было не жаль.
Обойдя оставшуюся после вчерашнего дождя лужу, в центре которой, блаженно похрюкивая, разлеглась свинья, он невольно обратил внимание на знакомого посыльного, расположившегося у крыльца «Спившегося демона».
Когда Харальд подошел, парнишка отлепился от стены и сказал:
– Тебя зовет атаман.
– Сейчас?
– Мне сказали привести тебя немедленно, – ответил посыльный. В его темных глазах было недоумение. – Сам не понимаю, к чему такая спешка…
Харальд пожал плечами и двинулся за провожатым. С новым атаманом, которого выбрали менее месяца назад, он ещё не сталкивался и плохо представлял, что это за человек.
Атаман оказался высок и русоволос. Седые волосы тонким шитьем посверкивали в ещё густой шевелюре, а руки атамана были тяжелы и мозолисты.
– Здравствуй, Харальд, – сказал он, приветливо улыбаясь. У него не хватало нескольких зубов, но приятного впечатления это не портило.
Ответное приветствие атаман выслушал равнодушно и сразу перешел к делу.
– Тебе сейчас предстоит встреча с одним человеком, – сказал он, почесывая в затылке. На лице его при этом отражались досада и нерешительность. – Кто он, я тебе не скажу, а ты его не спрашивай. В комнате, где вы будете разговаривать, темно, так что лица его ты тоже не увидишь.
– Что-то не нравится мне это, – сказал Харальд угрюмо.
