Вера Петрук - Индиговый ученик
Подул долгожданный ветер, и в духах собеседницы раскрылись новые нотки – слегка тоскливые, но вместе с тем чуткие, заботливые, надежные. Регарди не узнавал аромат, но на душе вдруг стало очень спокойно. Словно Атрея уже ответила на его вопрос, и ответ был именно тот, какой он хотел услышать.
– Не знаю, – призналась кучеярка, и Арлинг почувствовал облегчение. Правда была приятной.
– Но у вас могло бы все получиться, – добавила она. – Если вы пойдете в нужную сторону. Иман может дать куда больше, чем ты просишь, Арлинг. То, что ты не найдешь ни в одной стране, хоть бы и обошел весь мир. То, что ценнее способности видеть цвет неба.
Голос женщины замолчал, уступив место кряхтенью Беркута и пению птиц в садовых зарослях. Регарди не удивляло, что она знала его имя – он догадывался об этом с самого начала. Разговор вдруг стал казаться не только интересным, но и важным.
– И что же это?
Однако женщина не любила быстрых разгадок.
– Я расскажу тебе одну историю, – произнесла она, придвигаясь ближе. На мгновение Регарди почувствовал ее дыхание – словно крыло бабочки коснулось его щеки, оставив на коже ароматный след цветочной пыльцы.
– Когда-то у нас не водились соловьи, – начала Атрея. – Люди, видевшие их в других землях, стали молиться, чтобы они появились в наших краях. Первым услышал молитву Затута, бог семейного очага, до которого долетели ароматные курения с домашних алтарей кучеяров. Но Затута любил покой и уют, звонкое пение птиц ему было ни к чему, и он не ответил. Вторым молитвы людей услышал Омар, который почуял кровь теленка, принесенного ему в жертву верными жрецами. Но когда Омар понял, о чем молились люди, то счел просьбу недостойной его величия. Также поступили и другие боги. Последним, до кого донеслась молитва, был Нехебкай, Великий Скользящий. Люди уже не возжигали ароматные курения на домашних алтарях и не резали жертвенных животных. Они лишь молились в ночной тиши до тех пор, пока однажды Изгнанный не нашел людские чаяния среди дюн Карах-Антара – туда принес их ветер после того, как другие боги о них забыли. Теперь соловьев можно услышать в каждом саду Балидета. – Атрея вздохнула. – Мне бы хотелось, чтобы в будущем кипарисы росли не только в городских парках, но и на барханах Холустайских песков тоже. А так как этого хочу не только я, то мое желание непременно сбудется. Когда-нибудь в будущем.
– Ты хочешь сказать, что мне нужно молиться? – сделал вывод Арлинг. – Знаешь, у драганского Амирона, возможно, меньше красивых имен, чем у вашего Нехебкая, но он очень на него похож. И ему молились не только жрецы. Поверь, у меня больше шансов прозреть, если я продолжу крутить эти бусы.
– Люди упускают мгновение, а затем ищут его, словно оно находится где-то далеко, – прошептала Атрея, и Регарди вдруг стало не по себе.
Что-то изменилось в ее голосе, но что – понять было трудно. Ему даже показалось, что рядом сидела не женщина, а огромная змея, которая обвила его тело кольцами и только ждала момента, чтобы крепко сжать их, ломая кости и выворачивая суставы.
– Жизнь человека – мгновение, – продолжила кучеярка прежним голосом: бархатистым и располагающим. – Тот, кто постиг это, становится другим. Ты хочешь стать другим, Арлинг? Поверь, прозрение – это фарс, обман самого себя. Надежда не спасает. Иногда от нее стоит отказаться, чтобы однажды не проснуться человеком с мертвой душой. Глупо жить в мире и делать то, что тебе не нравится. Глупо убегать от самого себя.
Кажется, их разговор зашел в тупик. Арлинг чувствовал себя человеком, которого завели на мост, а потом сказали, что никакой реки под ним нет. Он не понимал, зачем она рассказывала ему все это. Зачем вспомнила молитвы и Нехебкая. И почему думала, что он убегал? Регарди уже месяц топтался на одном месте. И в этом месте не было ничего кроме песка и пыли.
Как ни странно, но ответ нашелся сам – стоило лишь внимательнее прислушаться к словам Атреи. Да, он хотел стать другим. Давно хотел. Но новый Арлинг должен был родиться на костях прежнего, а тот еще продолжал дышать, цепляясь за жизнь, которой был не нужен.
«Если не сделаешь чего-то сразу, не сделаешь этого никогда», – вспомнились ему слова учителя фехтования Бекомба, которые когда-то не произвели на него впечатления, но, тем не менее, поселились в закоулках памяти.
– Что я забыл сделать, Атрея? – спросил он, понимая, что задает вопрос самому себе.
Стало тихо, словно на них опустилось плотное покрывало, оградив от остального мира. Арлинг не знал этой женщины, не знал, зачем она появилась в его жизни и что ей было от него нужно. Но он уже очень давно не разговаривал с кем-то так честно и искренне, как сейчас.
– Ты забыл, что, упав, всегда можно подняться, – ответила Атрея. – Иман – тот человек, который может научить тебя этому. При условии, что ты не станешь больше никуда убегать. В Школе Белого Петуха начинается много дорог, и среди них есть твоя. Поверь мне.
– Я верю тебе, – ответил Регарди, сомневаясь, что говорил правду.
– Потому что выбора нет? – усмехнулась кучеярка.
– Потому что я этого хочу.
– Тогда стань учеником имана. Индиговым Учеником.
Женщина произнесла это так, словно советовала ему больше гулять на свежем воздухе.
– Я не знаю, чем расплатиться за приют, а ты предлагаешь мне напроситься в ученики? – спросил Арлинг, справившись с удивлением. – В школе много учеников, но я не заметил среди них ни одного калеки. Они учат драганскую литературу и тройное сальто. Сомневаюсь, что это подойдет для слепого чужестранца.
– Во-первых, это уроки Беркута, а, во-вторых, я говорила не о школе.
– Но разве...
– Не все мальчишки из Дома Утра настоящие ученики Тигра. Большинство – те, на чьи деньги живет школа. Они платят иману за репутацию и получают то, на что способны. У Тигра же всего четыре последователя – это Беркут, Финеас, Ол и Сахар. Те, кого он выбрал сам. Но никто из них еще не стал Индиговым Учеником, хотя Тигр обещает назвать его каждый год после летних экзаменов. Именно к ним Беркут сейчас и готовится.
– Кто такой Индиговый Ученик?
Наступило короткое молчание. Арлинг услышал, что они вздохнули почти одновременно.
– Тот, кто идет по пути смерти, – наконец, сказала Атрея, и по ее голосу Регарди понял, что она улыбалась. – Он не знает, что может случиться в следующий миг. Он не думает о победе и не останавливается, когда понимает, что проиграл. Ступать по воде для него все равно, что идти по земле, а по земле – что по воде. Он ждет неизбежной смерти. Он будущий воин Нехебкая. Тот, кто очнулся от сна. Индиговый.
– Понятно, – протянул Арлинг, на самом деле, ничего не поняв. – Но зачем это тебе? Почему ты хочешь, чтобы я стал Индиговым? Извини, но в бескорыстные поступки я не верю так же, как и в силу молитвы.
