Макс Фрай - Властелин Морморы
Моя задача, впрочем, не отличалась столь грандиозным масштабом. Мне всего-то и требовалось: поговорить со всеми жителями Гажина одновременно. Не орать во всю глотку, конечно, а сделать так, чтобы каждому показалось, будто я лично ему послал зов и все объяснил. Не самый хитроумный трюк, но сил отнимает немало, так что я был рад возможности заблаговременно подкрепиться.
“Хорошая ночь, – вежливо сказал я. – Это Джуффин Халли, Почтеннейший Начальник Малого Тайного Сыскного Войска столицы Соединенного Королевства. Рад сообщить всем, кому в последнее время плохо спалось, что с Морморой покончено раз и навсегда, а виновник ваших ночных кошмароварестован. Вынужден попросить прощения занебольшой спектакль, который мне пришлось устроить на улицах вашего города. Сожалею, если доставил вам несколько неприятных минут. Советую вернуться домой, успокоиться и отдохнуть. Страшных снов о Морморе, повторяю, больше не будет, поэтому можно ложиться спать без всяких опасений. К утру город будет в полном порядке. Если вам или кому-то из ваших близких нездоровится, пришлите зов мне или сэру Абилату из Тайного Сыска, мы будем рады вам помочь. Всех свободных от дел знахарей настоятельно прошу оказывать необходимую помощь своим соседям, родичам и постоянным пациентам или же присоединиться к нам. Мы находимся на углу Алой Линии и Стеклянной улицы. Спасибо за внимание, хорошей ночи всем”.
Ответом мне был тихий, но отчетливый вздох облегчения. То ли множество человеческих вздохов слились воедино, то ли это действительно был голос города Гажина, избавленного от незавидной, прямоскажем, участи. Впрочем, одно другому вовсе не противоречит.
Веселье закончилось, теперь нам предстояли приятные, но утомительные хлопоты. Пока сэр Шурф разгонял тучи, а портовые нищие и полицейские совместными усилиями приводили в порядок улицы, мы с Абилатом и дюжиной городских знахарейврачевали истерики, галлюцинации, сердечные приступы, раны, переломы и ушибы. К счастью, пациентов у нас было не так много, как я предполагал, да и травмы попадались все больше пустяковые. Гажинцы, надо понимать, обладали крепкими нервами, здравым смыслом и завидным запасом стойкости. Катастрофа катастрофой, но с мостов дакрыш кидаться, шеи ломать мало нашлось охотников.
Зато под конец к нам доставили теплую компанию хрупких с виду старичков, которые, почуяв, что дело плохо, тут же вломились в ближайший трактир и принялись уничтожать чужие припасы. На халяву да напоследок – изумительное сочетание. Исцелить этих джентльменов было не так просто, как может показаться: слишком уж перепили, да еще и обожрались до полусмерти, в их годы такое даром не проходит. Но Абилат справился почти без моего вмешательства. Что тут скажешь – молодец.
Под утро, когда поток страждущих иссяк, я отправился к Зогги, который уже успел испечь полдюжины пирогов и сварить целый котел своих фирменных помоев. Впрочем, на сей раз я благосклонно решил, что дрянная местная камра – это гораздо лучше, чем вовсе никакой. Вот ведь как умаялся и присмирел. Ну, известное дело: ничто так не выматывает, как добрые дела.
За столом сидели бледный от усталости, но счастливый Абилат, которого я отпустил отдыхать всего полчаса назад, и Шурф Лонли-Локли. Этот герой педантично уничтожал последний, самый зажаристый пирог, которому не хватило места на блюде. Собственно, к моему приходу он почти закончил. Могу спорить, им двигал не столько голод, сколько любовь к порядку. Этот парень терпеть не может, когда на столе бардак, уж я-то его знаю.
– Ты бы тучи так истреблял, как пироги, цены бы тебе не было, – проворчал я.
– С небом все в полном порядке, сэр, – учтиво ответил Шурф. – Моих туч там не осталось, а бороться с естественной облачностью я не учен, да и не вправе. По моим прогнозам, утром тоже будет пасмурно, но к полудню распогодится.
Он умолк, но когда я решил, что разговор наш уже закончен, вдруг сказал:
– У меня есть к вам личная просьба, сэр Джуффин.
Грешные Магистры, а я-то думал, что нынче мне уж точно больше не придется удивляться! Надо хорошо знать Шурфа Лонли-Локли, чтобы понимать, насколько неожиданно звучало в его устах словосочетание “личная просьба”. Не в его привычках советоваться с кем бы то ни было о личных делах, а уж просить – это и вовсе ни в какие ворота.
Но вслух я ничего говорить не стал, а только бровь приподнял. Дескать, я весь внимание.
– Если вы не возражаете, я хотел бы исследовать наваждение, которое все еще находится на месте здания Гажинской городской полиции, – объяснил Шурф. – Меня всегда чрезвычайно интересовали подобные вещи, а возможность увидеть их вблизи выпадает нечасто.
Всего-навсего. А я-то думал…
– Я не возражаю. Но учти, это наваждение исчезнет на рассвете. По моим расчетам солнце взойдет примерно через три часа…
– Через два часа сорок три минуты, – поправил меня Лонли-Локли.
– Вот-вот. Твоя страсть к точности на сей раз пригодится как никогда. Ты должен покинуть замок хотя бы за полчаса до рассвета, если не хочешь исчезнуть вместе с ним.
– Исчезать не в моих интересах, – кивнул Шурф. – Ровно за полчаса до восхода солнца я оттуда выйду, можете быть уверены.
Я, собственно, и не сомневался. Этот парень словно бы специально рожден для посещения всяких заколдованных мест, которые следует покидать в точно установленный срок.
– Мне бы хотелось получить от вас пропуск, – мягко, но настойчиво добавил он.
– Пропуск? – изумился я. – Какой такой пропуск?
– Возможно, вы уже забыли, но согласно вашему собственному приказу наваждение окружено полицейским кордоном во главе с Генералом Глыком, – напомнил Лонли-Локли.
– Ну да. Чтобы никто туда случайно не забрел. Но о пропусках речи не было. Иди себе спокойно, скажешь, я тебя послал.
Сэр Шурф Лонли-Локли поглядел на меня с явным неодобрением. Дай ему волю, он бы даже птицам небесным и рыбам речным раздал специальные пропуска, чтобы навести наконец идеальный порядок в их хаотических перемещениях. Но некоторые мечты должны оставаться мечтами, я так считаю.
Поэтому я выразительно помахал ему рукой – дескать, проваливай, пока я добрый, – а сам принялся за еду. Все-таки эта ночка здорово меня вымотала.
Зогги и Абилат – те и вовсе носами клевали, щурились, заслоняясь от света, зевали. Очень слаженный вышел у них дуэт и проникновенный на диво. Даже если бы эти двое были позарез нужны мне для дела, я бы, пожалуй, все равно отправил их отсыпаться, поскольку никогда не был сторонником пыток. Но они явно заранее сговорились, что не пойдут спать, пока я не объясню, что случилось. Обещал ведь.
Ну да, обещал.
