Дана Арнаутова - Подари мне пламя. Чернильная мышь (СИ)
Убрав фониль, Алекс поморщился при мысли о старом партнере. Работать с Корриганом он уже не сможет. Ни за что и никогда.
Предавший однажды уже не станет другом. И Мэтью это знает не хуже него. Его щедрое предложение оставить Алекса формальным главой фирмы — хорошая мина при очень плохой игре. Плохой, потому что грязной. Смотрите, многоуважаемые клиенты, все по-прежнему! Вот «Корсар», а вот «Монтроз» во главе. С Мэтью станется вообще факт продажи держать в глубокой тайне. О, конечно, исключительно в целях сохранения репутации дома! А потом по старой дружбе попросить Алекса проиграть всего одно дело. Одно дело — это ведь сущие пустяки, верно? Или договориться с человеком, с которым Монтроз и на кладбище рядом лежать не хотел бы, не то что работать. Или взять клиента, от которого с души воротит. Один раз! Первый… Все всегда начинается с первого раза. А владельцу не откажешь.
Отъехав от сквера, Алекс снова глянул на небо, слегка подернутое легкими облаками. Начало в два пополудни, значит, раньше пяти девочка не будет свободна. Есть время все подготовить. Свободной рукой он снова взял фониль, пролистал книжку имен.
— Самасти-рез? Хорошего дня вам, почтенный мастер. Как здоровье ваших драгоценных родителей? Чем радуют дети?
Переждав все положенные восторги и ответив на вопросы, тоже неизменно положенные по этикету, Алекс попросил:
— Самасти-рез, будьте моим спасителем. Вечером у меня важная встреча за городом. Подготовьте барашка по вашему семейному рецепту, очень прошу. Да… Да, конечно. Нет, Самасти-рез, когда я поеду свататься, то попрошу вас отправиться со мной — кто справится с этим важным делом лучше? Нет… Да… Благодарю, Самасти, через четыре часа заеду. Поклон вашему отцу и матушке. И вам всяческой благодати…
Нажав кнопку, он улыбнулся, представив, что сказал бы немолодой аравитянин о его «важной встрече». Но тут уж каждому свое. Зато теперь о подготовке сюрприза для Маред можно не беспокоиться: просьбу замариновать баранину хозяин «Звезды Аштар» понимает, как негласное разрешение загрузить багажный отдел «Драккаруса» всем, что радует вкус. Значит, время можно потратить иначе, чтобы вечером быть спокойным и расслабленным. Похоже, это весьма пригодится. Так что — Флория? Нет, пожалуй…
— Анри, здравствуй. Ты в клубе? Прекрасно, я могу подъехать?
Свернув на нужную улицу, Алекс глянул на часы и убрал фониль. Замечательно все выходит — удачный день…
Письмо с лаконичным «Я готова» пришло на фониль в пять, когда Алекс уже ехал из «Бархата». Перед тем, как выехать, он принял душ, смывая запах духов Анриетты, но не высушил влажные волосы. Раскаленная булыжная мостовая парила так, что воздух дрожал маревом, и тонкие шпили астероновых башен дрожали в нем, словно отраженные в воде. Замерли в полном безветрии улицы, деревья, рекламные вывески. Казалось, что если мобилер замедлит ход, то неминуемо прилипнет каучуковыми шинами к мостовой, замерев, как муха на клейкой ленте. Но не прилипал, несся дальше в потоке других мобилеров, сверкающим кусочком в разноцветной мозаике блестящих крыш и капотов и стекол.
Чтобы не замедлять общее движение, лет десять назад особым указом королевы несколько главных улиц Лундена освободили от присутствия конных экипажей, и теперь центр города наглядно показывал богатство, величие и современный дух Империи. Сверкали растопленными леденцами зеркала витрин и окон, выскакивали перед глазами яркие плакаты, призывая купить, попробовать, сделать жизнь прекрасной… В горячем ветре, овевающем мобилер, волосы высохли мгновенно, и Алекс, морщась от запахов и шума, снова прикрыл окно.
Маред ждала его в том же скверике. И по опущенным плечам, склоненной головке и потупленному взгляду Алекс понял, что у девочки что-то случилось. Что-то несомненно плохое. Но что могло пойти неправильно на обычном собеседовании?
Открыв дверь, Алекс дождался, пока угрюмо не поднимающая глаз Маред опустится рядом, поинтересовался:
— Могу я узнать причину вашего дурного настроения, тье Уинни?
— Ничего особенного, — проговорила, едва разжимая губы, девушка.
— Маред, а вам не кажется, что я должен знать о любых сложностях, связанных с работой? Это ведь напрямую касается нашего договора.
— Ничего, я же говорю! Но… почему вы не сказали, что будет экзамен?
Ах, вот оно что! Алекс расслабился, усмехаясь про себя и сохраняя совершенно серьезное выражение лица.
— А я должен был? Можете быть уверены, остальных тоже никто не предупреждал. Вы же любите, когда испытания проходят честно?
— Я бы подготовилась! Я бы…
— Вы могли бы подготовиться только в том случае, — мягко прервал ее Алекс, — если бы знали содержание вопросов заранее. А это — согласитесь — было бы нечестно по отношению к вашим будущим коллегам. Что, неужели низкий балл?
Маред промолчала, отвернувшись к окну, только пальцы судорожно комкали сумочку, из которой торчали какие-то небрежно смятые рекламные проспекты.
— Я могу просто спросить у своего начальника отдела внутреннего распорядка, — так же мягко сказал Алекс. — Но я не думаю, что все ужасно.
— Семьдесят четыре балла, — нехотя проговорила Маред, и на последнем слове ее голос отчетливо дрогнул. — Хотите сказать, что меня все равно возьмут, да? В любом случае! Потому что я… и вы…
Да она же на грани истерики, самой настоящей. Вот оно где сказалось — вчерашнее напряжение. Девочка держалась все утро, а потом самообладание треснуло, потому что речь пошла о том, что для нее действительно важно — о профессиональной гордости.
Алекс свернул в ближайший переулок, остановил мобилер. Маред сидела, каменея плечами и спиной, тщательно отворачиваясь. Плачет, что ли? Было бы неплохо — слезы действительно облегчают душу. Но непохоже. Просто не хочет, чтобы ее видели слабой.
Он вздохнул, тщательно подбирая слова.
— Маред, послушайте меня, пожалуйста. Собственно, я не обязан этого говорить. И я уже просил, чтобы вы не искали намеков там, где их заведомо нет. Помните? Утром. Я понимаю, вы привыкли все экзамены сдавать на высший балл. Вы лучшая студентка, просто идеальная. Но так не бывает. В настоящей жизни идеал недостижим. Нельзя знать все и быть готовой ко всему. Вы изучали академическую юриспруденцию в самом широком смысле этого слова, а в наш экзамен включены вопросы из обычной практики. Никто не ожидает от стажеров ста баллов из ста, поймите. И хватит уже по поводу и без повода страдать, поминая наши отношения. Экзамен вообще косвенно влияет на то, брать или не брать стажера.
— А… зачем он тогда? — приглушенно отозвалась Маред, не поворачиваясь. — Если… не влияет?
