Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – гранд
Почти на исходе дня я наконец увидел несколько в стороне множество домов, все из дерева, но добротные, крыши из досок, а то и соломенные, стоят один к другому тесно.
Несколько бригад мужиков заканчивают вкапывать высокие заостренные кверху бревна, огораживая поселение с его садами и огородами, вот так село превращается в город.
Я перешел на рысь, а к воротам подъехал вообще шагом, улыбаясь во весь рот, пусть выгляжу как дурак, но человек с улыбкой нравится всем, к нему относятся менее настороженно.
Бобик, взглянув на меня, вздохнул и пошел рядом с арбогастром, смирный такой пони с клыками, но и те постарался спрятать.
– Прекрасный день, – крикнул я издали, – не так ли?.. Бог в помощь, кстати, хорошим делом заняты.
Мне ответили вразнобой, а один, постарше, обернулся и вперил в меня взгляд умных глубоко посаженных глаз.
– Спасибо, – ответил и он. – Как мне кажется, вы не скарляндец.
– Точно, – ответил я весело, – у меня уши не так растут.
Он покачал головой:
– Да нет, уши у вас как уши… А вот про черного коня и собачку при нем мы тут недавно услышали.
Я улыбнулся еще шире.
– Ну, наконец-то!
Он спросил:
– Это в самом деле вы, ваша светлость? Тот самый Ричард Завоеватель, что сейчас прибыл в Варт Генц?
– Это для вас сейчас, – уточнил я, – а для меня уже вечность. Сижу как дурак, чего-то жду. Вот к вам прибежал, чтобы посмотреть, кто рядом. Святой апостол Павел говорил, что самое главное в жизни – хорошие соседи. Это даже больше, чем родня, которую может занести на край света, она может умереть, ее могут убить, а соседи… ха-ха!.. бессмертны.
Он продолжал смотреть на меня с непонятной тревогой.
– Меня зовут Квентин Ханкбек, – назвался он. – Я вождь племени ингельмов. Мы самые крупные и сильные, как считаем, но вообще-то таких в Скарляндах восемь племен. Остальные пара сот – мелочь. Хоть и опасная.
Я соскочил с коня, подошел ближе, мы взглянули глаза в глаза. Мне он понравился, спокойный и добротный, как и то, что строит. Лицо много повидавшего человека, лет под пятьдесят, хороший возраст, когда уже появляется мудрость и понимание, что и почему происходит, и в то же время еще есть силы, чтобы не смиряться с какими-то реалиями, а менять и перестраивать.
– Ричард, – сказал я. – Почему-то Завоеватель, хотя за всю жизнь я завоевал только одно королевство… да и то, можно сказать, поневоле.
Он усмехнулся:
– Только одно?.. Звучит двусмысленно. А почему поневоле?
– Оттуда исходила угроза, – пояснил я. – Через перевал пробирались люди и пытались устраивать у нас перевороты, чтобы установить свою власть. Мы просто… устранили ту угрозу. Только и всего.
– Устранили, – уточнил он, – захватив само королевство?
Я ответил с той же доброжелательно-ироничной улыбкой:
– А что еще осталось? Я веду только оборонительные войны. Даже на чужой территории. Я вообще считаю войну полной бессмыслицей. Я предпочитаю торговать с богатым соседом, богатея и самому, чем разорять войной обе страны.
Он посмотрел на меня очень пытливо.
– У вас были очень хорошие… наставники.
– А теперь скажите, – заметил я скромно, – что у них был просто замечательный ученик. А то, знаете ли… учитель бьется как рыба о дерево, а ученик мечтает, как он вечером нажрется вина и завалит учительскую дочку на сеновале…
Голос мой звучал шутливо, но этот Квентин Ханкбек понял, кивнул, взгляд оставался внимательным, но теперь в нем, кроме прежней настороженности, проступило и нечто вроде уважения.
– Вы прибежали, – сказал он, – по вашим словам, посмотреть… И как вам?
– Еще ничего не увидел, – ответил я честно. – Вы первые, на кого наткнулся.
– Тогда нам повезло, – он улыбнулся.
Я вскинул брови:
– В чем?
– Сможем первыми похвалить себя, – ответил он, – рассказать, какие все остальные – сволочи. Всегда в выигрыше тот, кто первым доносит свое видение, не так ли?
Я засмеялся.
– Дорогой Квентин, вы мне нравитесь.
– А вы меня пугаете, – ответил он.
– Чем?
Он ответил прямо:
– Я не верю, что вы прибыли… просто прогуляться.
Я развел руками:
– Хотите, скажу правду?
– Хочу, – ответил он. – А вы ее скажете?
Я улыбнулся.
– Скажу, хотя вы все равно не поверите, понимаю. Тем более что в интересах дела в самом деле приходится врать много и часто. Это называется дипломатией… Да и вообще – хорошим воспитанием. Только дикие люди и просто хамы всегда говорят правду. Мы же не они, верно?.. Но я в самом деле скажу правду. Через неделю в столице Варт Генца состоится аукцион по продаже королевских земель. Мне нужно только дождаться, чтобы иметь возможность сделать следующий шаг. Я бешусь от безделья и не могу просто так вот сидеть и ничего не делать…
Он продолжал рассматривать меня беззастенчиво внимательно.
– А пьянки, женщины и охота не для вас, – произнес он медленно, – как я догадываюсь…
– Вы мне нравитесь, – сказал я снова. – Вы в самом деле мне нравитесь, Квентин Ханкбек.
Он кивнул на частокол:
– Хотите взглянуть, что на той стороне? Если вы сами не увлекаетесь чревоугодием, то, может быть, ваши лошадка и собачка у нас покушают?
– Они принимают ваше предложение, – ответил я. – И покушают, и даже пожрут в свое удовольствие. Заодно и я перехвачу что-нибудь. Если дадите.
В большом просторном доме, где все пахнет свежестью, для нас с Квентином накрыли стол, Бобику сразу предложили бараний бок, зажаренный в своем жиру, арбогастр под окном звучно похрумывает лакомства, я не стал скрывать, что он обожает старые подковы и ржавые гвозди.
– Где у вас столица? – спросил я. – Кто из вождей владеет этим важным стратегическим местом?
Он покачал головой:
– Нет у нас столицы, ваша светлость.
Я не поверил своим ушам.
– Как это? Королевство есть, а стольного града нет?
– Все было, – пояснил он невеселым голосом, – но столица наша раскинулась на ровном месте, стены никакие, и когда войска Карла подошли, им посмели оказать сопротивление, да еще какое!.. Тогда он в ярости, захватив ее, велел оставшихся жителей перебить, все деревянные дома и сараи сжечь, а каменные – разрушить. Так что теперь там лишь груды камней, что постепенно разбираются местным народом на свинарники.
Я подумал, вздохнул.
– Понятно. Ни у одного племени не хватит сил, чтобы восстановить ее в одиночку. Пусть не в прежнем блеске, но хоть как-то…
Он поморщился.
– Сил не хватит даже разгрести все те груды камней. Хотя да, совместными усилиями было бы легко. Уже потому, что все таскали бы камни, а не сторожили друг друга…
– Все будет, – заверил я. – А сейчас да, понятно, у каждого своя столица, что ведет к раздроблению страны и уничтожению королевства, как целого…
Он смотрел с надеждой, сказал просительно:
– Ваша светлость, очень уж хочется нам восстановить былую славу! И чтоб снова Скарлянды были не землей, а королевством…
Я ответил осторожно:
– Честно говоря, очень хотел бы помочь. Из соображений собственной безопасности.
Он вскинул брови, глаза стали непонимающими.
– Скарлянды – очень слабые земли!
– Даже слабые, – пояснил я, – могут совершать нападения на приграничные селения и даже города. Причем нападет одно племя, а когда я соберу войска и двину туда, там может оказаться совсем другое, ни в чем не виноватое?
Он сокрушенно вздохнул.
– Может.
– Потому, – сказал я, – мне куда лучше иметь дело с одним человеком или правительством, чем договариваться со всеми вождями племен в отдельности. Но вот только как вам помочь, когда в Варт Генце у самих неладно?.. Может, прислать гуманитарную помощь?
– Ваша светлость?
Я пояснил:
– Один-два обоза с продовольствием. И ношеной одеждой. Для тех, у кого ничего нет, и такая пригодится.
Он сказал медленно:
– Ваша светлость, если это сумеете проделать, Скарлянды этого вовек не забудут!
– Да что такое пара обозов…
– Не скажите, – возразил он. – Еще более важен добрый жест! У нас побаиваются, что Варт Генц, который пострадал меньше, может прийти сюда с войском точно так же, как и Карл, но только поступить хуже…
Я пробормотал:
– Что может быть хуже?
– Карл ушел дальше, – сказал он невесело. – А вартгенцы тут и останутся. Мы настолько слабы, что отпора дать не сможем.
– Пока я гранд, – заявил я веско, – никто сюда не введет ни одного солдата! Скарлянды и Варт Генц должны быть если не братьями, то хорошими соседями.
– Ваша светлость, нам бы этого хотелось больше, чем вам!
– Я провожу политику мирного сосуществования, – заявил я важно, – и добрососедства. Знаете, дорогой друг… позвольте вас считать им, я вряд ли сумею повидаться со всеми вождями… или вообще с кем-то еще здесь, но вы, как мой друг, доведете мое понимание проблем и методов их решения до сведения важных лиц Скарляндии.
Через неделю, даже раньше, в столицу начали съезжаться верховные лорды со всего королевства. Население столицы увеличилось в несколько раз, а все остальные, кто не поместился, разбивали шатры или палатки за ее стенами, а то и вовсе коротали время у костров.
