Борис Сапожников - Исповедь безумного рисколома
— Это говорит о его профессионализме, что опять же на руку нам. Вспомни, — скопировал я его манеру говорить, — мы не на светский раут к Бардорбе едем, нам предстоит драка с его дружинами — и такой воин, как брат Гракх лишним не будет.
— Но ведь вполне возможно, что он полезет в Брессионе, а тебе нужен такой конкурент?
— Разберёмся, — буркнул я, — мы ещё не знаем, что встретит нас в Брессионе. Может придётся удирать оттуда во все пятки.
Караван полз себе и полз, мы едва не помирали от скуки, даже болтать друг с другом надоело. Начались неизбежные стычки и полушутливые и не очень поединки и соревнования, мы с Луисом пресекали самые опасные, грозившие перерасти в серьёзные драки, но скука грызла и нас. И лишь Мадибо казался выточенным из модинагарского чёрного дерева, он шагал, ел, спал и опять шагал, изредка разнимая особенно рьяных охотников почесать кулаки или позвенеть клинками, он больше напоминал хитрую халинскую заводную игрушку, нежели живого человека.
Но вот на горизонте наконец замаячили Ниинские горы, а вслед за ними и высокие башни Кастель Муньоса. Сама собой сошли на нет ссоры, оперативники принялись проверять и перепроверять оружие — точили и правили клинки, втихую пристреливали арбалеты, ладили новые болты и метательные кинжалы, подтягивали ремни лёгких доспехов, поправляли кольчуги под одеждой, — в общем, обычное оживление перед грядущей битвой.
Кастель Муньос был серьёзным и внушительным замком, построенным для укрытия на случай войн или, к примеру, вендетты. С двух сторон его подпирали горы, ещё с двух — защищали мощные стены ярдов семи — восьми в высоту и двух — трёх толщиной. Их постоянно патрулировали солдаты в лёгких доспехах, у каждого на плече — адрандский вуж, за спиной средний круглый щит с умбоном. На башнях — баллисты и катапульты, рядом сложены камни и горшки с зажигательной смесью, отдельно — окованные сталью колья, конечно же, чаши для лучников и чаны из-под смолы с кипящим маслом, к счастью, пустые.
— Отменная крепость, — протянул Мадибо. — Мощнее Магбура. Её бы и да Коста за одно утро не взял.
— Не факт, — покачал я головой. — Он талантливый полководец, да и людей жалеть не привык. И вообще, что нам до укреплений — мы же будем брать её изнутри.
А копыта лошадей уже стучали по доскам подъёмного моста, ворота были гостеприимно открыты, решётка поднята, стражники с всё теми же адрандскими вужами смотрели на нас без подозрительности, — к караванам "Альфонсо и сына" явно давно привыкли.
Однако стоило нам всем въехать во внутренний двор, как за спинами гулко и как-то обречённо звякнула решётки — и была это не тривиальная органка, а полноценная решётка с литыми прутьями. Тут же вокруг нас как из-под земли выросли воины в кольчугах, вооружённые непременными вужами, лезвия которых смотрели нам в грудь, из задних рядов хищно поблёскивали наконечники арбалетных болтов. В общем, классическая засада, охотники сами стали дичью, да ещё и угодившей в силок. Нечего даже за мечи хвататься — не успеешь достать, как тебя тут же превратят в решето или подушечку для булавок.
— Мы рады приветствовать вас в Кастель Муньосе, — раздался приятный голос. Из рядов вражьих воинов выступили двое — оба страндарцы, судя по виду, но на этом их сходство заканчивалось. Первый был изящен, даже худощав, длинные светлые волосы небрежно отброшены за спину, на тонких губах играет улыбка, глаза лучатся озорным весельем, однако на дне их притаились печаль и боль. В отличие от остальных доспехов он не носил, лишь жутковатого вида наручи, плавно переходящие в латные перчатки, они делали его руки похожими на угловатые лапы какого-то насекомого, вроде богомола. За плечом его возвышался более крупный субъект, больше похожий на страндарца рублеными чертами лица и коротко остриженными соломенного цвета волосами. В противоположность спутнику он носил лёгкий доспех, избирательно закрывавший грудь, бёдра и плечи, не мешая при этом свободно двигаться, под ним — самый тривиальный камзол, на поясе меч.
— Герцог сейчас немного занят, — продолжал стройный, — и поручил мне встретить вас. Моё имя Сидней Лосстарот — я временный управляющий Кастель Муньоса. А это, — кивок за спину, — мой друг и соратник Джон Хардин, он распоряжается землями герцога, а также командует замковой стражей. Именно ему вы сейчас сдадите оружие и повозки с лошадьми, после чего вас проводят в комнаты для гостей.
— Сын мой, — верёд выступил отец Сельто, — у меня и моего сопровождающего, брата Гракха, неотложное дело в Ферраре, у Пресвятого престола. Мы должны продолжить путь немедленно.
— Отче, — вкрадчиво произнёс назвавшийся Сиднеем, — вы же не откажетесь от гостеприимства Кастель Муньоса? Ведь наш долг оказывать всемерную помощь клирикам, вот мы и предоставляем кров и защиту наших стен.
— Но завтра, с первыми лучами солнца, мы покинем Кастель Муньос.
Сидней предпочёл не заметить эту реплику клирика, а его люди уже начали собирать у нас оружие. Нас — меня, Луиса, Лучию и инквизиторов — отделили от остальных и поместили в три достаточно сносные комнаты, предназначенные для гостевой прислуги. Мне досталось жить с де Каэро. Первое время оба молчали, переживая первый шок от стремительного пленения и краха всей операции.
— Столько готовились, — протянул наконец Луис, — планы строили. И пф-ф-ф-ф…
— Да уж, — не мог не согласиться я, — именно что пф-ф-ф-ф. Интересно, что им от нас надо? Раз сразу не прикончили, значит чего-то хотят.
— Определённо хотят, — он говорил просто, чтобы нарушить гнетущую тишину, и вдруг ни с того ни с сего произнёс. — А клирик-то наш тот ещё субъект.
— Дался тебе этот Гракх, — возмутился я. — Ну мистик он и что с того! — Я дал выход скопившемуся раздражению.
— Да нет, не Гракх, — отмахнулся Луис, — отец Сельто. Помнишь, я говорил, что видел, как он уплетал с нами из одного котла. Он и тогда лицо прятал — капюшон плаща набросил.
— Они всегда лица прячут — традиция, — пожал я плечами, не слишком-то понимая куда он клонит.
— Ерунда, — всплеснул он руками, дивясь моей непонятливости. — Это всё только для виду, я сам видел, они без сожаления расстаются с плащами за едой или на отдыхе. Отец Сельто имеет свои резоны скрывать лицо. Странно всё это…
Вот тут меня, что называется, проняло. Я взвился с койки, на которой сидел, едва сдержав порыв ухватить Луиса за грудки.
— Да в этом деле всё странно! — выкрикнул я. — ВСЁ! Нас тут двое, чего никогда не бывало. Лучия — специалист по религиозному терроризму. Клирики эти твои… Все, такое впечатление, знают больше чем говорят, а за каждым словом и действием скрывается потаённый смысл. Я начинаю чувствовать себя идиотом!
