Я. Таляка - Гамбит старого генерала
— Вестовой семнадцать-даблби, сектор Гигантский Дуб сообщает: посторонний на территории.
Речь могла идти о любом объекте размером с крупную собаку и больше. Габариты, установленные д'Аранжем так что бы знать обо всех, сколько-нибудь серьезных посетителях, но не отвлекаться по пустякам вроде грызунов и птиц.
— Кто он и что делает?
Гонец замер, словно от щелчка. При этом даже вечно пульсирующие антенны за полусферами глаз на миг сбились с ритма, а сами зрачки сползли к переносице. Он формулировал ответ.
Скорый в делах и мыслях волшебник, забывшись, задал двойной вопрос и теперь вынужден был ждать, поскольку это всегда ставило крылатых помощников в тупик. Причем, попытки исправить положение, его лишь усугубляли. Слушая наводящие вопросы, флазн начинал путаться, перевирать все только что сказанное и, в конечном итоге, забывал, о чем собственно идет разговор. Эта их особенность д'Аранжа поначалу здорово раздражала, но он научился не обращать на нее внимания. Привыкают же люди работать с путаницей Всемировой Волшебной Вязи? А ведь там принцип построения тот же что и у колонии флазнов.
— Самка из рода человеков, — выдал, наконец, маленький соглядатай. — Она идет.
И, после еще одной, едва заметной паузы, закончил.
— Направление центр.
* * *Аналитики утверждают, что Первая Магическая война началась задолго до вооруженного конфликта на землях колдуна д'Аранжа. По меньшей мере, за полгода до того исторического момента когда прозвучал доклад о вторжении в Большой Парк. Может быть не в деталях, но в основном ученые мужи, скорее всего, правы. Не могут ведь одинаково ошибаться столько умных людей?
И действительно, как еще, кроме как злыми чарами, можно объяснить некоторые загадочные явления, происходившие непосредственно в тот период времени, сразу в нескольких регионах, подконтрольных Содружеству Великих Магов, но в которых сами маги участия не принимали? А целая эпидемия, якобы случайных смертей и таинственных пропаж среди политических фигур, с продвижением на освободившиеся места персон, явно не симпатизировавших Совету? О некоторых же случаях, вообще, стало известно спустя много-много лет. Черный Храм и сам не афишировал свою деятельность и другим, как мог, этого не позволял.
Однако все выкладки историков основаны на предположениях и не имеют за собой документального или свидетельского подтверждения. Поэтому официально принято считать, что Великая Магическая Война началась именно с этого эпизода. С донесения маленького, безымянного существа, так и оставшегося в неведении, первой строкой какой великой истории оно стало.
Впрочем, в неведении пока оставался не только флазн, но и его высокопоставленный хозяин, Лорд-Протектор Большого Парка чародей д'Аранж.
Первой мыслью, гадливо сморщившего нос, волшебника было — "как же, все-таки, они мне надоели" — колдун посчитал, что это снова кто-то из экс-обитателей Парка решил проверить, в силе ли еще старые запреты.
Надо заметить, что в последнее время дикари стали относиться к магу и его табу с гораздо меньшим почтением, чем непосредственно сразу после изгнания. Сказывался рост населения. Стараниями Лорда-Протектора, кстати, и происходящий. Беспокоясь о качестве работ, д'Аранж позаботился и о работоспособности своих невольных подмастерьев. Покончил с целым букетом недугов, процветавших ранее в их среде, благодаря дремучей антисанитарии. Избавил от многих лесных хищников, практически неуязвимых для кремниевых стрел и копий, в рационе которых дикари занимали далеко не последнее место. Ну и, наконец, самое главное, оградил друг от друга. Одно это убавило смертность раза в три или даже в четыре.
Принятые чародеем меры сыграли свою роль. Произошел демографический взрыв, да такой сильный, что «контуженые» им, лесные люди стали постепенно забывать про status quo.
Д'Аранж понимал, что потихоньку, может даже не совсем осознанно, его работнички готовятся к реваншу. Не единожды, тайно наблюдая за такими же тайными военными учениями дикарей, колдун подумывал — а не пора ли ему напомнить «подопечным» об обстоятельствах их переселения? Но, то ли из-за постоянной занятости, то ли еще по какой причине, он всякий раз откладывал превентивные меры "на потом".
Вообще же, чародей не считал учения и маневры вандалов серьезной для себя угрозой. Со временем он не стал слабее и по-прежнему многократно их во всем превосходил. Наоборот, д'Аранж находил, что эти занятия весьма кстати, поскольку сильные и ловкие рабочие приносили больше пользы, чем поддавшиеся упадку и выполняющие работу кое-как, лишь по принуждению.
Более того, маг питал надежду что, физическое самосовершенствование, рано или поздно, скажется и на моральном облике варваров. Волшебник не надеялся, что это произойдет скоро, но когда-нибудь… Он подождет. Может быть, пока смениться поколение или два, но он дождется.
Что же касается сегодняшнего дня, то хулу в свой адрес он просто игнорировал. Само по себе, мнение дикарей колдуна заботило мало, если вообще, хоть сколько-нибудь заботило. Тем более что замечания эти они позволяли себе исключительно шепотом, с оглядкой, а, при встречах, старались выглядеть предельно любезными.
Здесь правда чародей упускал из виду тот факт, что у дикарей был совершенно отличный от его собственного менталитет. Заискивающая улыбка, с которой варвары имели обыкновение обращаться к магу на самом деле была лишь наилегчайшая форма из всего множества угроз, принятых в обиходе племен. Неагрессивный член описываемых сообществ быстро терял авторитет и понижался в статусе. Порой на целую голову.
Существующее положение могло сохраняться долго, практически до бесконечности, ведь оно д'Аранжа устраивало, но, к сожалению, у дикарей появилась одна вредная привычка. С некоторых пор они регулярно, якобы по ошибке, забредали за установленные магом границы. То один себе это позволял, то другой. Прячась и заметая следы, смельчак (а этого, нельзя было не признать) прокрадывался так далеко, как только мог, в глубь Парка, высматривал и вынюхивал, произведенные реконструкции а, когда чародей его все-таки ловил, то диверсант делал невинное лицо и начинал утверждать, что просто "тупо заблудился". И вот это уже, вызывало у первостепенного волшебника беспокойство.
То есть — нет, не беспокойство. Неудовольствие. Появление грубо размалеванных вандалов среди изящных статуй не было опасно, но оно коробило чувства д'Аранжа. Даже мимолетное нарушение границ "чистой зоны" казалось непростительным кощунством и, терпеть такие выходки колдун не собирался. Он быстро задерживал шпионов и сурово их карал.
