Алескандр Зайцев - Леньйа
Левз – в кратере давно уснувшего вулкана располагается арена с небольшим амфитеатром. Зрительские места всегда пустые. Некому смотреть. В центре колизея огромная, с футбольное поле, песчаная арена. Стоит спуститься на всегда сверкающий чистотой песок поля, как… Мягкое сияние ограждающей сферы закрывает тебя от внешнего мира, полминуты ты один на площадке. Время одиночества проходит быстро, и вот ты уже не один. Ты видишь противника, случайно или злонамеренно выбранного ареной, в этом мы так и не разобрались.
Из колизея только два выхода, один ты проделываешь сам, а в другом случае, твое тело медленно растает, не оставив и следа, на чистом песке. Истает, чтоб больше никогда не вернуться в мир.
Противник, которого тебе выбирает арена, не принадлежит миру живых. Это сообразный магический дубль, клон реального воина внешнего мира. После боя это магическое создание оставляет на песке что-то из своих вещей. Пожалуй, это единственное, кроме скуки, что заставляет нас приходить на Левз. На архипелаге нет мастерских и магазинов, все наши вещи сделали мы сами, или добыли на арене, иногда за ненужную безделушку платя кровью. Хотя если учесть мою патологическую лень, то нетрудно догадаться о происхождении большинства моих вещей.
Лет двести назад мне потребовался любой немагический серебряный кулон. Я тогда заболел идеей убраться с архипелага и посчитал, что смогу сотворить артефакт, который позволит создать портал за заградительную завесу. Попавший ко мне манускрипт подробно описывал возможность изготовления мощного артефакта для одностороннего перехода. Одним из требований был кулон из чистого серебра. Тогда Арена была настроена по другому и дублировала любого, у кого было в руках оружие на момент начала поединка, во всем большом мире. Это сейчас колизей подыскивает адекватных соперников, способных оказать сопротивление и быть опасными. Месяц я провел на Арене, пытаясь вытрясти из дублей что-нибудь похожее на серебряный кулон. Сколько ненужного хлама, собранного с них, до сих пор валяется под сиденьями зрительских мест. Если бы клоны не исчезали после своего поражения, то за тот месяц гигантская чаша кратера на треть была бы заполнена телами. Не нужно много умения убивать тех, кто почти не знает, с какой стороны браться за оружие. Достойные соперники в то время были ничтожно редки. Зато сейчас я несколько раз подумаю, прежде чем решиться на один единственный бой, Арена «поумнела». Я наверно так и продолжал бы косить несчастных созданий сотнями, если б в один прекрасный день на Левз не забрел Джэд[5]. Который, узнав, что же я собственно делаю, и, изучив манускрипт, подробно описал мне, что под чистым серебром автор подразумевал мифрил[6]. А мифрильный амулет таким способом можно «искать» до второго исхода[7]. Странно, но я даже не разозлился, а пообещав найти автора-мудреца и оторвать ему все, что отрывается, улегся спать прямо на каменные сидения колизея. Джэд, проговорив, что-то о том, что нельзя так себя перенапрягать, накрыл меня трофейным плащом и ушел.
Правз – такой же кратер, тот же амфитеатр, только на арене происходит совсем другое действие. И тут иногда бывают зрители, любопытно бывает заглянуть на Правз и, окунуться в большой мир. А именно его и показывает арена. На песке то и дело, сменяя друг друга, появляются различные места мира, Театр передает не только изображение, но и звук и иногда запахи. Именно из-за этой особенности остров и называют Театром. Жаль, что нельзя протянуть руку и коснуться того, что находится на «сцене», от зрителей происходящее отгорожено непроницаемым для физического и энергетического воздействия барьером. Иногда картинки сменяют друг друга в бешеном калейдоскопе, а бывает, одно и тоже место не сменяется неделями.
Самое занимательное, находиться на Правзе одновременно с Лартом[8]. Он еще в преджизни был большой любитель, закинув ноги на диван, проводить сутки за телеэкраном. Не знаю, сколько времени он потратил на изучение свойств Театра, но результат был впечатляющ. Ларт добился от Театра невозможного, а именно, показывать то, что он хочет. Никому из нас это больше не удавалось, а на все просьбы объяснить, как у него это получается, Ларт лишь показывал язык и объяснял, что мы просто не любим синематограф. Любили бы и, у нас все получалось. Не похожее на него поведение, так как он обычно болтлив. Что, впрочем, делает Ларта почти идеальным рассказчиком, и с его слов мы многое знаем о мире за завесой.
В отличие от остальных, Ларт почти всегда находился на одном месте, будучи по своей природе домоседом, он просто «прописался» на Правзе. Постоянно наблюдая за внешним миром, и предпринимая пока безуспешные попытки не только смотреть, но и с помощью Театра воздействовать на него. Любопытно иногда заглянуть на остров и попросить Ларта показать что-нибудь интересное.
Живой город светлых эльфов, природная гармония, место тишины и уюта. Блистающие драгоценными камнями колонны подземного Дворца Советов, республики дварфов. Тысячи разноцветных шатров, раскинувшихся в Великой степи, кочевой город степных орков, завтра кроме потоптанной травы, ничто не будет напоминать о нем, а сам город займет другое место. Завораживающие своим безумием танцы гоблинских шаманов. Поднимающиеся на высоту пятидесяти саженей белоснежные бастионы Хиорта, столицы западной империи людей. Черные, с гротескной архитектурой, замки свободных графств. Вечная полутьма Холодного леса, кроны гигантских деревьев настолько плотно переплетаются, что даже в самый яркий день лучи солнца не достигают земли, только мелькающие тени дроу иногда нарушают спокойствие этих мест. Интриги имперского двора, напоминающие своей продолжительностью мексиканские сериалы прародины. Или козни межклановой борьбы темных эльфов, как шпионские боевики. Ругань в верхней палате гномов. Разговоры эльфов, за внешним спокойствием которых порой скрываются шекспировские страсти. Разбойные нападения и войны сменяются мирными пейзажами.
Творец создал удивительный и необычный мир. Жаль что моей расе в нем выделен, конечно, самый загадочный и необычный ареал, но он полностью отгорожен от большого мира Завесой непроницаемости. И кроме как увидеть частичку Мира через Театр, мы лишены его красот и разнообразия.
Получив возможность прекрасно сориентироваться по Зеркальным островам, я составил примерный маршрут моего дальнейшего пути. Режущее слух жужжание заставило меня прервать размышления и распластаться на земле. Стая дискоидов, живых дисков легированной стали полуметрового диаметра, особей в двести, пролетала на бреющем полете над островом. Меня они старались облететь стороной, все же дискоиды обладают зачатками памяти. Но без «Мерцающего» я предпочел не рисковать, а, наоборот, как можно сильнее вжаться в твердую почву. Отряхиваясь от комков грязи, я со злостью прокричал вслед удаляющейся стае обещание отучить их летать так низко.
