Элеонора Алова - Странник удачи
Катаны да ятаганы, судя по их размерам, легче наших двуручных мечей. Но не это странно. Если мне не изменяет память, то никогда воины одновременно не использовали оружие разных народов. Оно и понятно – совершенно разная балансировка, заточка и способ нанесения удара. Наставник мой говорил еще, будто в каждом клинке спрятана частичка души земель, в которых он ковался. Поэтому и нельзя держать в левой руке огонь юга, а правой рукой ощущать дыхание востока. Не получится одновременно впитать в себя две разные души, одна из них если не предаст, то подведет. Если все, сказанное нордэрдским мудрецом правда, то получается, что странник с большой дороги во время битвы находится вне понятий о душах оружия и сражается, ведомый непонятной обычному смертному силой.
Спонтанную мысль «закричать» я отмела сразу же. Отвлечется мой спаситель, и слуги тут же схватят его и казнят на главной площади Хутана. Я, съежившись, молча следила за битвой с подоспевшими на подмогу покалеченным воинами.
Никогда за двадцать лет жизни я не видела, как один человек, пусть даже орудуя двумя мечами разного вида, мог бы справиться с толпой из полдюжины натренированных царских охранников. А у этого бойца отлично получалось. До такой ятаганно-катанной манеры боя вряд ли дошел какой-нибудь даже самый просветленный учитель из Хигаши. Подобное, скорее, явилось плодом воображения странника.
Парень словно предугадывал движения моих бывших подчиненных. Вот одного он полоснул по животу, второму рассек грудь, а третьего ударил тыльной стороной катаны по лбу. Охранники до того увлеклись битвой, что не обращали на меня уже никакого внимания.
Третье орудие лежало рядом со мной. А что, если помочь отбиться – проскочила в моей голове шальная мысль, и я попыталась расчехлить меч. Острые зубцы… Пила… это же фламмер, оружие древних. Лет триста назад подобные мечи запретили использовать во всем Инселерде. С тех пор такие лезвия и не ковали. Получается, что мой спаситель откуда-то достал древнюю железяку, с которой в бою мало-мальски умелому мечнику не будет равных. Если блюстители порядка увидят его с таким мечом – арестуют сразу же.
Но… за пять минут все было кончено. Все нападавшие служители дворца раджи лежали вокруг гробницы. А победитель поднял с земли сложенный в несколько раз лист желто-коричневой бумаги и, не обращая на меня ни малейшего внимания, прошел мимо.
– Э… спасибо вам… за жизнь… но… вы куда? – запиналась на каждом слове я.
Я бросилась следом, волоча за собой фламмер, спотыкаясь о корни деревьев, падая в холодную от утренней росы траву, хватаясь за деревья. Но все равно я настойчиво продолжала его преследовать.
– Хорошая была разминка, – потянулся он, не оборачиваясь. – Но в пригородах Хутана опасно. Моя голова слишком дорого стоит, чтобы отдавать ее за глуповатую принцессу в борьбе с ками-самозванцами.
Последняя фраза поразила меня как молния. Его голова слишком дорого стоит – это значит, что на него объявлена охота, по его следу всегда идет несколько желающих быстрой наживы. Понятно, почему он не хочет брать меня к себе в компанию. Он подошел ко мне и бесцеремонно забрал свой меч.
– Но куда мне идти? – не унималась я. – В Хутане меня тоже ждет смерть! Равно как в Тепи, Утара и во всех восточных землях.
– А мне какое дело? – пожал плечами парень. – Спасибо за ужин и утреннюю зарядку, кстати. Из-за этого я не смогу теперь купить хутанский кинжал, какая досада.
Я осталась стоять как вкопанная. Ничего себе разминочка на восходе! Он покалечил дюжину лучших охранников раджи в одиночку, используя мечи разных народов. Интересно, в какой тайной школе учился он столь странному боевому искусству. Но отставать нельзя. Пусть он жестокий разбойник, а не благородный рыцарь, но это единственный человек на всем острове, кто не желает моей смерти. И в этом я была больше, чем уверена.
– Отвяжись от меня, – его недовольству не было предела.
– И не подумаю! Я поняла, почему вы не стали благородным рыцарем. Потому что те, спасая прекрасную даму, обязательно помогают ей добраться до родного замка, а потом женятся на ней. А разбойникам только денег бы побольше награбить! Я вам не интересна только потому, что у меня нет ни одного золотого в кармане. И на мне не заработать, да? А ведь привезите меня в Нордстерн, и мой отец заплатит за меня вдвое больше, чем блюстители порядка предлагают за вас. Принцессы дорого стоят!
– Хватит тараторить! – разбойник схватился за голову и, наконец, обернулся ко мне.
Ну какая из меня принцесса? Грязная оборванка, сбегающая от судьбы в джунглях Негара. Мне стало до того стыдно за свою пламенную речь, что я потупила взгляд. Сердце сжималось от одного вида героя-разбойника с тремя мечами.
– Мне не нужны деньги, – сплюнул он в сторону. – И я не граблю первого встречного путника. Ровно как и не насилую девушек, будь то горожанки или странницы.
Он умолк ненадолго, но страх не отпускал меня. Я всем сердцем с детства ненавидела лесных разбойников, которые нападали на честных путников и обирали до нитки. Такие люди пойманных девушек пускали по кругу, а потом продавали подпорченный товар в рабство. Может, начинающие и не промышляли подобными низкопробными делишками, но реалии жизни не терпели благородных разбойников.
– Честь не позволяет мне. Будь у меня замок, герб и доспехи, назвался бы я благородным рыцарем. Но, увы, быть им не романтично. Рыцарь спасает одну единственную даму, привозит ее в свое королевство, женится на ней и… становится скучным и неинтересным князем и отцом десятка таких же, как и он сам. Рыцарь совершает подвиги ради славы, это скучно. Быть вечным странником привлекательнее.
– И грабить всех подряд? – уперев руки в боки, заявила я. Его головушка больших денег стоит, не отпущу.
– Я никогда не нападаю первым, – сказал он это чуть слышно и опять оставил меня позади. – Зачем бить беззащитного? Зачем грабить того, кто потом и кровью заработал деньги? Но закон леса, гор, джунглей и диких дорог везде один и тот же – если не убьешь ты, то сведут счеты с тобой.
Ничего не понимаю. Подозрительный парень. Я, аккуратно ступая, шла за ним след в след. Он не оборачивался, но чувствовал мое присутствие, поэтому спокойным тихим голосом, что могла расслышать только я, продолжал рассказ.
– Атаковать безоружного, а тем более, безоружную – трусость. Многие считают себя разбойниками именно поэтому и хвастаются подобным заработком. Жалкие твари.
Он знает себе цену, усмехнулась я про себя. Хорош парень. Посмотрим, что он еще наплетет.
– Я совершаю подвиги только для того, чтобы жить дальше, чтоб увидеть еще один восход и… впрочем, не важно. Люди называют меня разбойником. Пусть, если им так удобнее. Но я вечный странник, я сам не знаю, куда иду. Мне приходится убивать, но только тех, кто поднимет руку на меня или мою собственность. Так что, если ты не вредишь мне, то и я тебя не трону.
