Кристофер Сташеф - Здесь водятся чудовища
И потом, ему, в самом деле, не хотелось становиться королем!
Принцу Диармиду легко было рассказывать — он все ловил на лету, зная, какое имеет влияние на брата рыцарь Джеффри. Так что Диармид и не сомневался, что дело, скорее, в склонности молодых людей к странствиям и путешествиям, чем в реальной угрозе королевству. С Корделией дело обстояло совсем по-иному.
— Как? За месяц до нашей свадьбы? Тебе, что, раскроили череп на поединке — как ты вообще допускаешь такие мысли?
Трудно было вставить хоть слово в поток сыпавшихся обвинений — у Алена просто дыхание перехватило от ее красноречия. Похоже, невеста разошлась не на шутку, а ее лицо находилось всего в нескольких дюймах… Он с усилием отвлекся от потока тревожных размышлений на этот счет и сурово осадил ее:
— Женщина! Если мой народ в опасности, я должен защитить его!
— Ого-го, надо же! В опасности! «Если»! — это всего лишь «если» — и больше ничего. Твои предположения, даже если бы они хоть на толику оправдались — только предположения и догадки. А как ты посмотришь на то, что я окажусь перед алтарем в одиночестве, пока вы с моим братцем-повесой будете рыскать где-то по землям королевства?
— В высшей степени сомневаюсь, что это займет больше недели, — убеждал ее Ален, и тут же вспомнив наставления Джеффри насчет того, как обращаться с женщинами, перешел на более куртуазный тон:
— Если честно, я просто теряю голову, находясь рядом с вами, о прекраснейшая, в предвкушении грядущего супружества. Мне необходимо немного проветриться.
Корделия в момент оттаяла.
— За такими словами всегда следуют поцелуи, — прошептала она, придвигаясь ближе.
Ален поймал намек на лету, и поцелуй — который никто бы не осмелился назвать коротким и непродолжительным, мгновенно запечатлелся на ее устах. Но когда он закончился, у Алена вырвался стон.
Корделия моментально закипела:
— Значит, мои поцелуи причиняют тебе только страдания?
— Вовсе нет, — поторопился объяснить Ален. — Но они зажгли во мне боль, которая не утихнет за месяц и день.
— День? — Корделия уставилась на него, почти оскорбленно. — Что это значит — что еще за день?
— Поелику я подозреваю, что ты будешь изнурена к концу дня нашего бракосочетания…
Глаза Корделии зажглись огнем совсем иного рода.
Она мигом прижалась щекой к его груди, захихикав:
— Будь уверен во мне, любовничек. У меня куда больше сил, чем тебе кажется.
Из груди Алена вырвался новый, жалобный стон.
Корделия мгновенно оказалась (непонятно как) в трех футах от него, с потупленным взором — чистый портрет простой скромной девушки, славной своим целомудрием.
— Я не должна была насмехаться над тобой в этом случае. Мне самой больно, когда ты так страдаешь. — Она подняла глаза и их взоры опять встретились.
Корделия вновь закипела, едва он ее отпустил. Казалось, эти уста можно было сомкнуть только вечным лобзанием.
— И, конечно же, с моей стороны было бы не правильно удерживать тебя от исполнения долга. Так что ступай и убедись, что с твоими людьми и людьми Грегори все в порядке. Иначе ты вконец изведешься.
— Не переживай, любимая, — медовым голосом заключил Ален. — Если ты все еще не доверяешь Алуэтте, будь хотя бы уверена во мне.
— Мне все кажется, что она очаровала вас обоих в злополучный час, — вынесла свой приговор Корделия. — Но это мое мнение. Иди, любовь моя. Но смотри, не задержись в пути — иначе тебе предстоит столкнуться с таким чудовищем, которое даже моему братцу не приснится!
Ртуть отрабатывала затупленным копьем приемы поединка на «квинтине» — столбе со щитом, закрепленным на перекладине, в который надо попасть с разгону. Ударяя шпорами в бока скакуна, она пошла на новый круг — и развернулась как раз вовремя, чтобы увидеть летящего на нее Джеффри с походными торбами, притороченными к седлу, и огнем в глазах. Сердце ее тревожно забилось, и Ртуть пустила коня легким галопом ему навстречу.
— Джеффри! Что случилось?
— Мой братец-недоумок, — выдохнул он, — вместе с Алуэттой разбудил какой-то древний кошмар.
— Погоди, что это значит? Какой еще кошмар?
— Монстры из водоворота, которые скрываются в тумане и намерены захватить Грамарий. Теперь они — Грегори с Алуэттой — пустились во все тяжкие на их поиски, а мне оставили предупреждение — быть готовым ко всему.
— Так они, стало быть, пустились на поиски приключений? — воскликнула Ртуть. — За месяц до свадьбы Корделии?
— Грегори сказал, что свадьба под угрозой. — Хмуро отвечал Джеффри.
Заметив перемену тона. Ртуть нахмурилась:
— Стало быть и ты заподозрил что-то неладное.
Помолчав, Джеффри неохотно кивнул, признаваясь в своих сомнениях.
— Дело неладно, но мне кажется, здесь какое-то очередное коварство Алуэтты. Возможно, она пытается сорвать семейные торжества и оттянуть время свадьбы.
Ртуть поморщилась, вспомнив, на что способна Алуэтта и представив, чем это могло кончиться.
— Мы должны выбраться из этой неразберихи в ближайшую пару недель. Но ничего не бойся, любимая, — перегнувшись в седле, он поцеловал ее. — Я доставлю Алена домой к свадьбе, чего бы это не стоило, даже если придется оглушить его и привезти в беспамятстве к аналою. Чтобы он там себе не думал. Вперед! Счастливо!
С этими словами он развернул коня и поскакал к воротам, оставив Ртуть наедине со своими мыслями.
Она смотрела ему вслед, не зная, плакать ей или смеяться. Неуверенно прикусив губу, она могла признаться себе, что ни сколько не разделяет страхи жениха.
Тем не менее, ударив шпорами, она подъехала к воротам замка и, передав поводья конюху, поспешила вверх по ступеням к покоям Корделии.
Ртуть застала принцессу в дорожном платье. Корделия собирала вещи, пакуя седельные сумки.
— Далеко ли собралась, невестка? И что скажет принц, если узнает о твоих намерениях?
— Никто ничего не узнает, я уже позаботилась об этом, — отвечала Корделия, вытянув губы ниточкой. — И он ничего не узнает, пока я ему не понадоблюсь.
— Звучит здраво, — заметила Ртуть — А что, если этого не произойдет?
— Чего?
— Что, если все-таки узнает?
Корделия пожала плечами:
— А что произойдет? Да ничего. Он все равно не сможет ничего с этим поделать. Тем более, хуже от этого не будет ни мне, ни ему. — Она подняла глаза на подругу. — Я вижу, Джеффри с тобой тоже уже раскланялся?
— Да уж, — поморщилась Ртуть. — Причем так быстро, что я и пикнуть не успела. — «Народ в опасности!», видите ли.
Она сама была дочерью эсквайра и с детства усвоила, что безопасность народа и государства всегда на первом месте. Простые люди воздавали ей тем, что охотно вступали в ее разбойничий отряд, когда ей осталось только выбирать между постелью своего господина и лесной чащобой.
