Елена Кочешкова - Болтливые куклы
- Да... Извини. Мне никак не удается привыкнуть к простоте ваших обычаев.
Можно подумать.
- Ничего, - успокоила я его, - думаю это не страшно. Я, вот, тоже к твоим глазам не могу привыкнуть.
Общаясь с живым Шеном, я с удивлением поняла, что могу легко понимать выражение его иноземных глаз, похожих на блестящие драгоценные камни. Возможно, по золотистым искрам в их глубине... И все же привыкнуть к этой странности и в самом деле было непросто.
- В моем мире у всех такие глаза.
Это точно. Я вспомнила образ настоятеля и других людей, мелькавших в видениях Шена, и поняла, что он прав.
Впрочем, какая разница. Важно ведь совсем другое.
- Значит, ты правда из другого мира?
- Да. Конечно. Совсем, совсем другого, - красивым жестом он убрал прядь волос за ухо и посмотрел наверх, туда, где в просветах листьев виднелось синее небо.
- И мы сейчас там?
- Нет... не совсем. Я просто воссоздал по памяти это место. Но оно существует только в моем уме. И в твоем. Настоящий лес Зиен далеко... И я не могу туда вернуться. Мое тело давно разрушено, а мой дух заточен в игрушке, которая сидит на столе в доме у одной грустной одинокой девушки. Но... хватит лишних слов. Время неумолимо, не будем тратить его понапрасну. Скажи, ты готова выслушать мою историю?
Я кивнула.
- Тогда слушай.
История Шен Ри
Род Ри - один из самых древних и почитаемых. Если верить преданиям, он восходит своими корнями к самим богам. Доказать это, конечно, невозможно, но все же среди знатных людей Тары считается большой удачей породниться с родом Ри.
Неудивительно, что дочери рода с особым тщанием выбирают своих мужей - они могут себе это позволить. Даже самая дальняя родственница основной ветви стоит большого выкупа, а потому бедняков в роду Ри не было никогда.
А вот завистников на стороне хватало. И если в роду случалась беда, всю вину складывали на дурной глаз соседей или конкурентов.
Когда у госпожи Ааны родился пятый по счету мальчик никто даже и не усомнился, что это происки врагов. Ясное дело - хочешь наказать знатных людей, унизь их ребенка. А что может быть хуже повинности всю жизнь служить в храме?
Госпожа Аана была женщиной умной и дальновидной. После того, как семь лет назад у нее родился четвертый сын, она сразу пошла к ведьме, и та наложила на чрево госпожи Ааны сильнейший запрет на детей мужского пола. Ибо Аана Ри даже в дурном сне не могла себе представить, что ее наследник окажется слугой в храме Великой Богини. И два раза после этого она благополучно рожала девочек.
Но потом на свет вылез совершенно неожиданный мальчик. Шен Ри. Неизбывный источник печали для всей семьи.
В первый день шокированная таким поворотом дел мать даже не хотела брать его на руки. И видеть не хотела. А зачем? Все равно через пять лет этого ребенка отберет у нее храм Великой богини, и маленький наследник рода Ри, богатейшего и достойнейшего рода, станет мести полы и мыть чужие ноги. Сказать по правде, госпожа Аана всерьез помышляла о том, чтобы уморить младенца голодом и сделать вид, будто он и не рождался никогда. Это всяко лучше, чем быть матерью того, чей статус почти равен рабскому.
К счастью для новорожденного, на другой день после родов госпожа Аана поняла, что ее грудь нестерпимо болит от внезапно наполнившего ее молока. В прежние разы с ней такого никогда не случалось и потому, будучи женщиной суеверной, она почла за лучшее не гневить богов и накормить младенца. Тем не менее, сердце свое она пятому сыну отдавать не стала. А спустя несколько дней к великому ее облегчению Старшая Ри наняла для Шена кормилицу. На этом общение Ааны с нежданным ребенком и закончилось.
Шен Ри жил и рос в доме на обособицу. С самых малых лет он понял, что занимает в иерархии семьи иное место, чем его братья и сестры. Никто его не обижал, не лишал обычных детских радостей, но и ласки настоящей Шен никогда не знал. Мать была с ним холодна, как чужая женщина, а отец лишь изредка - когда ни жены, ни слуг не оказывалось рядом - позволял себе скупое внимание к наследнику. Обычно это выражалось в том, что Гину Ри сгребал сына в охапку и грубо ерошил ему волосы или хлопал по плечу тяжелой ладонью.
В роду Ри мужчины всегда имели мало власти.
Когда пришло время отправлять Шена в храм, слуги запрягли самую неказистую повозку. Из одежды на пятом сыне были только рубаха со штанами из простой некрашеной ткани: Старшая Ри здраво рассудила, что слуги Богини все равно сожгут всю его мирскую одежду, так зачем добру пропадать. И с пафосом ехать в храм тоже глупо - ни к чему семье Ри лишние пересуды на тему их несчастья. Без того позора хватает.
Едва только правнук покинул родные стены, Старшая велела собрать все его вещи до единой и отвезти их в Дом усопших, как это и положено делать, если кто-то умирает в семье, и его имущество больше никому не понадобится.
Была и еще одна посылка, которую она тайком передала в храм Великой Богини. Что было в том свертке - никому доподлинно неизвестно, но слуги поговаривали, будто пах он заморскими пряностями, которые стоят в Таре баснословных денег.
Может быть, Шен Ри помог тот сверток, а может, и слепая удача, но в день принесения обета он получил самую лучшую судьбу, на какую только мог рассчитывать в стенах храма. Настоятель решил, что мальчик станет танцором.
Храмовый театр - это особый мир. На первый взгляд он является частью храма, но если уж говорить по правде, то даже сам настоятель старается лишний раз не лезть в театральные дела.
Шен Ри не сразу понял, куда попал, но когда осознал окончательно, то не смог однозначно решить, повезло ему все же или наоборот.
Во-первых, оказалось, что актеров на мужские роли в театре и так хватает, а значит, из Шена будут старательно лепить тамэ - артиста, изображающего женщин... И у этого процесса есть немало тонких, слишком тонких нюансов.
Во-вторых, нет никаких гарантий, что обучение принесет должные плоды и Шен Ри окажется на сцене.
А в-третьих, хоть театр и выглядит чем-то почти отдельным от храма, Правила покорности для актеров не отменяются. То есть, попытка убежать расценивается как коварное предательство Великой Богини и карается весьма сурово. Лучше даже не знать, насколько сурово.
Шен довольно быстро привык к новым правилам жизни - к ранним подъемам в шесть утра, к простой храмовой пище и к тому, что в спальных покоях, кроме него живет еще целый десяток других мальчиков. Все это было не очень приятно, но детский ум гибок и легко принимает перемены.
Значительно трудней оказалось принять тот факт, что теперь Шен Ри - слуга. Пусть и будущий танцор, но все же... У него не осталось ни личного времени, ни своего пространства.
