Антон Фарб - Изнанка миров
— Кракен? — спрашиваю я.
Идальго молча качает головой, не отрываясь от подзорной трубы.
— Буканьеры из Монсальвата?
У Фробишера есть каперский патент, но он подписан губернатором Тортуги и дает право грабить суда любого мира. Для фанатиков из Монсальвата это не документ.
— Далеко еще до Тортуги? — я предпринимаю еще одну попытку разговорить капитана.
Боцман свистит в свою дудку, и матросы проворно, как обезьяны, взбираются на мачты.
— Мы идем не на Тортугу, — говорит Идальго и поворачивается ко мне.
Он красив до смазливости: ямочка на подбородке, длинные вьющиеся волосы каштанового оттенка, лихие усы и эспаньолка… Даже шрам через бровь его не портит. Пронзительно голубые глаза глядят надменно и насмешливо. Такие нравятся женщинам.
— Не на Тортугу? — спрашиваю я.
— Остров в блокаде, — коротко отвечает Идальго. — Субмарины из Рльеха топят каперские суда. А у нас кончились глубинные бомбы и испорчен эхолот. Поэтому мы идем в Ирам. Там я возьму груз у местных контрабандистов и продам тебя в рабство. Если, конечно, тебе нечем будет расплатиться за дорогу.
Я начинаю нервно бренчать монетами в кармане. Ирам в три раза дальше, чем Тортуга, и золота Авигдора может и не хватить…
— Вы принимаете кредитные карточки? — спрашиваю я.
Капитан улыбается.
Ирам
— Ты не купец, Раххаль, — сказал Халид ибн Хастур, старший партнер торгового дома «Хастур и сыновья», перебирая толстыми пальцами черепаховые четки. — Ты авантюрист и искатель приключений. С тобой нельзя иметь дело, Раххаль, это было ясно с самого начала…
— Да, — подхватил Малик ибн Хастур, младший партнер и младший брат Халида, — это было видно, когда ты заявился на Базар в своей просоленной кожанке, начал тратить радиоактивное золото и переспал с этой рыжей ведьмой Лайлой!
Малик хихикнул и, заложив большие пальцы в карманы жилета, покрутился в кресле. Я невозмутимо разглядывал братьев Хастуридов. Оба они были упитанные, холеные, с лоснящимися физиономиями и ухоженными руками. Халид был покрупнее и прятал массивное брюхо в просторных складках джелабии, а обритую голову — под белоснежной куфией. Малик, окончивший сеннаарскую бизнес-школу, предпочитал костюмы-тройки и дорогие галстуки, и время от времени промокал свой мощный загривок носовым платком.
Несмотря на работающий кондиционер, в офисе было жарко.
— И хуже другое, — сказал Халид. — Ты любишь приключения больше, чем деньги…
— А это очень, очень плохо для бизнеса! — опять хихикнул Малик.
Я пожал плечами.
— Торговый дом «Хастур и сыновья» — не единственная фирма в Ираме, которая несет убытки от эмбарго на торговлю с Астланом, — сказал я равнодушно. — Я всегда могу предложить свои услуги кому-то другому…
— А что именно вы предлагаете? — раздался голос у меня за спиной.
Юсуф, юрисконсульт дома, заваривал кофе. Тощий и облезлый старик с торчащими зубами, начинавший работать еще с самим Хастуром, отцом Халида и Малика, насыпал в медную джезву три ложечки сахара, поставил на огонь, дождался, пока сахар расплавится, потом снял, добавил только что перемолотую смесь свежеобжаренных зерен кофе, залил водой, довел до кипения, снял, опять довел до кипения, бросил лимонную цедру… Этот процесс, чем-то схожий с алхимическим, так поглотил Юсуфа, что свой вопрос он задал как бы невзначай, не отрываясь от разливания кофе по чашечкам.
Я не позволил скучным интонациям Юсуфа меня обмануть. Эта старая крыса никогда и ничего не спрашивала просто так…
— У вас на складах лежат «стингеры» для армии Итцкоатля. Я берусь их доставить. Вопросы таможенного досмотра я решаю сам. Моя доля — десять процентов от суммы сделки.
— Десять процентов? — в один голос взвыли Халид и Малик, а Юсуф флегматично помешал кофе.
— Таможенный досмотр — это, конечно, хорошо, — проговорил Юсуф и понюхал свою чашечку. — А как быть с Детьми Самума в пустыне Руб-эль-Кхали?
— Тоже мои проблемы.
— Сумасшедший… — пробормотал Малик. — Погубишь себя, верблюдов и товар…
— Скажите, уважаемый, — спросил Юсуф, бросая в чашечки куски колотого льда, — а почему вы вдруг решили заняться контрабандой?
Я усмехнулся.
— Сам не знаю. Наверное, потому, что этим я еще никогда не занимался…
Тут произошло неожиданное. Юсуф растянул тонкие губы в подобие улыбки, обнажив крысиные зубы, и тоненько засмеялся.
— Хотите кофе? — отсмеявшись, спросил он.
Когда-то на месте Ирама был Город-Храм, такой громадный, что его колоннаду, окружавшую Храм по периметру, нельзя было обойти пешком за время между восходом и заходом солнца. Храм был разрушен много тысяч лет тому назад, и никто уже не помнил, кому в нем поклонялись — потому что сегодня в Ираме, Городе Тысячи Колонн, поклонялись деньгам.
Пустыня поглотила широкие ступени храмового крыльца, варвары разграбили золотые украшения и разбили мраморные кариатиды, замело песком мозаичные полы, ритуальные купальни, святилища и алтари, и между щербатой, изъязвленной песчаными бурями колоннадой раскинулся пестрый Базар.
Здесь продавалось и покупалось все: хрусталь и меха из Нифльхейма, компьютеры и симулякры из Сеннаара, живые скульптуры из Амаравати, драконы из Шангри-Ла, кокаин из Теспайоканы и опиум из Ангкор Шаня, говядина из Мидгарда, ирамские ковры и астланские рабы, тартесские вина и тортугский ром, засоленное мясо гигантских кальмаров из Рльеха, красное дерево из Тимбукту, лекарства из Тифарета и святые мощи из Монсальвата, военная техника из Меггидо, трофеи из Гиннома, карты Агарты и архипелагов Предвечного Океана… Тут бродили разукрашенные шрамами наемники из Меггидо и вербовщики Безымянного Легиона, монсальватские проповедники и тхебесские проститутки, паломники из Тимбукту и флибустьеры с Тортуги, беженцы из Каэр-Иса, попрошайки, гадалки, карманники и мошенники… и, разумеется, ирамские торгаши.
У жителей Ирама была одна странность, которую я начал замечать совсем недавно: их взгляд оставался тусклым и ничего не выражающим до тех пор, пока речь не заходила о деньгах. И не важно, о чем они говорили — о художественных достоинствах нового сеннаарского блокбастера, убранстве асгардских дворцов, вкусе тортугского рома или летных качествах бойцовских драконов — все и всегда сводилось к деньгам. К стоимости, цене, бюджету, арендной плате, подоходному налогу и чистой прибыли.
