Анатолий Нейтак - Попытка говорить 3. Нити понимания
А потом Рин отпустил Ильноу, и всё закончилось.
- Однако, – пробормотал гость, – до чего странно-то, а? Какой эффект… интересный. Хм. Слушай, парень, ты ведь хорошо знаешь окрестности?
Ильноу согласно шевельнул ушами. Уверенности в том, что у него после всего получится сказать хотя бы простое "да", он не питал.
- Раз так, не проводишь ли ты нас со Схеттой до какого-нибудь города? Проводишь? Вот и славно. Собирайся, поведёшь кратчайшей дорогой.
Юноша так удивился, что у него вновь прорезался голос.
- Что, прямо сейчас?
- Ну. А зачем откладывать? Ты бодр и свеж, я тоже не мечтаю о долгом и глубоком сне, погода стоит – лучше не придумаешь… или есть какие-то причины сидеть дома?
- Соседка. У Ступающей Мягко сейчас…
- А, ночная хищница? Не бойся, это не проблема.
- Я бы не хотел, чтобы моя соседка…
Но Рин опять не дослушал.
- Не бойся, – повторил он. – Я же не дикарь какой и не варвар, любые проблемы решающий силой. Что я, не уговорю твою Ступающую Мягко поискать другой добычи без метания молний и членовредительств? Давай, собирайся.
Этот парень, Ильноу, изрядно меня заинтересовал. Когда я попытался разобраться с его "предчувствием" и с этой целью устроил вместо обычного чтения мыслей глубокое сканирование через Предвечную Ночь… гм. Я даже затрудняюсь описать эффект. Разве что метафорой.
Представьте себе, что вы сидите в детской песочнице и, например, кого-нибудь ждёте. Учитывая спящую Схетту… ну да. Свою сердечную подругу ждёте, вот кого. А поскольку времени, назначенного для свидания, ждать ещё довольно долго, вы от нечего делать ковыряете песок тут же подобранным прутиком. И ковырнув в очередной раз, выковыриваете на поверхность царский золотой червонец. Да, именно вот так внезапно. Причём если с аверсом всё понятно, то на реверсе вместо ожидаемого герба Российской Империи обнаруживается ваша собственная физиономия анфас. Или в профиль, это уже не суть как важно.
Офигительно, не правда ли?
Вот и я немножко так офигел. Или даже не немножко.
Однако с глубоким сканированием имелась одна проблема немалого размера. И размер ещё ладно, хуже, что природа её имела характер философский. Я с ней уже сталкивался, хотя не в таком разрезе, конечно. Проблема носила имя "О влиянии наблюдателя на наблюдаемый объект". Когда я учинял глубокое сканирование тому же Мифрилу, этим самым влиянием вполне можно было пренебречь. Примерно как выветриванием гранитной скалы от человеческого дыхания. Полагаю, даже более-менее сильному ординарному магу от моего сканирования не было бы ни жарко, ни холодно. Всё же сканирование – не зондаж и уж тем более не ментальный удар, оно всего лишь снимает данные с фокусного объекта. М-да… всего лишь.
Тут-то и начинаются сложности.
Ильноу не являлся ординарным магом. Он являлся ординарным тианцем. Конечно, искра магии в нём имелась, но назвать её развитой не поворачивался язык. Бывает Дар, какой у одного на миллион. Бывает – какой у одного на тысячу. У нового моего знакомого травника-охотника был Дар по своей силе из тех, что встречается у восьмерых в каждом десятке.
Так что со сканированием вполне могло получиться, как в старом пародийном анекдоте. "Как-то раз шесть слепых слонов задались вопросом, на что похожи люди. Один из них пощупал человека ногой и сообщил, что человек похож на блин. Другие слоны тоже пощупали человека и согласились с первым".
В переводе: я мог увидеть не то, чем тианец является на деле, а смесь того, чем он может быть и того, что я хотел, ожидал или даже боялся в нём увидеть… с некоторыми вариациями. Я хотел узнать, на что похоже чужое предчувствие? Хотел. А получил взгляд на собственные предчувствия в кривом зеркале чужой души. Ну, на самом деле не таком уж кривом, но что искажённом – это сто процентов.
Новое сканирование вопрос прояснить не могло. Скорее, оно должно было запутать его окончательно. Дополнительное воздействие на объект наблюдения, ага.
Ну, я и решил, что для выяснения истинной погрешности наблюдения мне нужна база данных с эталонными замерами. Говоря проще, если я учиню аналогичное сканирование десятку других тианцев, то уже смогу более-менее обоснованно судить, действительно в Ильноу есть нечто необычное или я попросту страдаю дурью. Последнее, кстати говоря, было бы итогом логичным аж до зубной боли, но крайне паршивым. Если я могу так изменять разумных, просто пристально всмотревшись в их сознание… м-да. Мамонт-мутант в посудной лавке, вот кем меня стоит называть при подобном раскладе.
"Я сам таков, что не всякой бездне под силу в меня смотреть…" Ладно. Проехали. Другая цитата подойдёт к ситуации значительно больше:
"И пошли они до городу Парижу". …вообще-то населённый пункт, куда меня собрался проводить зеленокожий вьюнош, носил звучное имя Кьямди. Никаких парижей в Силайхе (или, с мяукающим местным акцентом, Силау) проектом не предусматривалось. Насколько я помнил, в реестре Попутного патруля этот мир считался тихим захолустьем. Населён процентов на девяносто пять тиан-вирн; лишь на северных островах обитали какие-то соппах (информация о которых стремилась к нулю, поскольку жили они примерно тем же укладом, что эвенки или какие другие мари – и мало кого интересовали даже в качестве героев анекдотов). Количество остальных разумных видов, как выразился бы химик, – следы. То есть в крупных городах и на торговых маршрутах (не слишком обильных) тут встретить можно самых разных существ, но в Силайхе они, за редким исключением, не задерживаются.
Нечего им тут особо делать. Захолустье, оно и в Пестроте захолустье.
Местных тианцев такое положение вещей вполне устраивало. Жили они довольно неплохо, но замкнуто. Вертикаль власти у них формировалась за счёт родовых структур. То есть были тианцы высокородные – как правило, сплошь обладатели наследственной магии, приобщённые к хитрым секретам заклинательного искусства. Были тианцы низкорождённые, вроде Ильноу.
А ещё наличествовали немногочисленные изгои, по разным, чаще неприятным причинам лишённые принадлежности к роду. Как правило, эти лишенцы несли печать презрительной жалости со стороны большинства, но жить им особо не мешали. Исключения из этого правила – настоящие преступники и мерзавцы – лишены были не только рода, но и самого права на жизнь, поэтому своим видом Очи небесные оскорбляли не долго. О чём мог и более того – обязан был позаботиться всякий честный тианец.
Что касается горизонтали власти, то здесь тоже никто колеса не изобрёл: правили бал корпорации, то бишь торгово-промышленные союзы, они же попросту гильдии: объединения по профессионально-территориальному признаку. Ну, с этим тоже более-менее ясно: где-то хранят традиции тончайшей резьбы по дереву, где-то знатно расписывают керамику, где-то ловят и хитро маринуют обалденно вкусную рыбу, а где-то в большой силе, скажем, мастера-стеклодувы, алхимики или кожевенники. Последние обосновались, среди прочего ремесленного люда, в том самом Кьямди, куда мы направлялись. Так что, сообщая, что в выделке кожи и пошиве из оной одежды кое-что понимает, Ильноу не сильно преувеличивал. На ярмарках бывал, плоды местного haute couture хоть и не покупал, но вблизи рассматривал.
