Нита Неверова - В некотором роде волшебник
Никто ему не ответил. Ганс подошел к краю гнезда, расположенного ближе к лесу.
- Что-то она долго, - с тревогой заметил бандит. - Ведь летела же сюда.
- Может, передумала, - с надеждой предположила Вероника.
- Ну нет! Нафига мы тогда сюда пёрлись?! - горячо запротестовал Марк.
- Странно все это, - протянул наместник. - Я вот думаю: гнездо одно, а птиц несколько...
- А чё тут непонятного, - с видом эксперта-орнитолога заявил Марк, - самка - одна, гнездо для неё, а все остальные - самцы. Летают и добывают еду.
- Эй-ей, птички, - вполголоса позвал Ганс, - еда уже здесь.
- Почему так тихо? - задумчиво спросил наместник.
КХЕ!
Звук грянул прямо над ним, и тут же зубодробительный порыв ветра буквально впечатал их в шершавые стенки гнезда. В нескольких метрах над их головами из сияющего Ниоткуда вылетела гигантская птица кхе-кхе. Она понеслась прямо к гнезду. Вероника и Марк закричали. Ганс и наместник схватились за оружие. Кхе-кхе раззявила клюв и...исчезла в сполохе серебристого сияния. Где-то в глубине леса блеснула вспышка, и макушки деревьев заколыхались, словно сквозь них летела огромная птица.
- Куда она делась? Что происходит?
- Она скоро вернётся, - добродушно пояснила Моргана. - Я была права. Это очень приятно - быть правой. Найти Ответ. Я бы сказала, что мне очень жаль. Но это было бы ложью. А честь волшебницы не позволяет мне лгать людям, стоящим на пороге Смерти. Не бойтесь: смерть - это не страшно. Страшно то, что происходит потом. Впрочем, вы сегодня сами всё видели.
- Я не могу пошевелиться, - глаза Вероники подернулись панической дымкой. - Почему я не могу пошевелиться?
- Потому что я навела на вас чары, - равнодушно пояснила Моргана.
- Тварь! - рявкнул Ганс, пытаясь сдвинуться с места. - Ты же говорила, что в лесу не можешь колдовать!
- Дерево бур-бур, что растет на опушке леса, - наместник вдруг расхохотался. - На опушке леса! Вы понимаете? Опушка - место, где заканчивается лес!
Моргана одобрительно кивнула:
- Вот видите, наместник, как полезно знать Смысл.
- Вещие сны - это тоже твоя работа?
- Разумеется, моя. Не бывает вещих снов. Это всё порождение нашего подсознания. Игры разума. Или - колдовство.
- Но зачем? - на глазах Вероники выступили слёзы. - Зачем надо было приводить нас сюда? А потом околдовывать? И как же твои собственные слова? Ты же говорила, что птиц кхе-кхе много. Что мы все, все сможем улететь отсюда! Как же это?
- Увы, но птица кхе-кхе всего одна, - безапелляционно покачала головой Моргана. - Я это знаю точно. Ради неё я приехала сюда десять лет назад. Ради птицы кхе-кхе. Я хотела её изучить. Одну единственную в мире. Уникальную. В этом гнезде никогда не будет яиц, потому что у птицы кхе-кхе никогда не будет мужа. Или жены. На этот счет я еще не уверена. Этому я посвящу свои будущие исследования. Странно, да? Зачем вить гнездо, если никогда не доведется использовать его по назначению? А зачем волшебники делятся на мужчин и женщин, если цель нашей жизни - поиск Смысла.
- О господи! - закатил глаза наместник. - Только избавь нас от этой психологии! Я скоро сдохну, и я не хочу покидать этот мир под философские жалобы спятившей фригидной магички!
Моргана надрывно рассмеялась.
В небе, почти у самой опушки леса, вспыхнуло серебристое свечение. Птица кхе-кхе летела к своему бесполезному гнезду.
- Она всегда возвращается, - печально улыбнулась Моргана. - Но у нас есть еще время. Не беспокойтесь.
- Город тоже ты заколдовала? - зло спросил Ганс.
- Город? О, что ты, нет! Я не знаю, что произошло и почему он стал плутать в лабиринтах пространства-времени. Когда я это обнаружила...Словом, это была неприятная неожиданность. Могу сказать точно - если тебе от этого полегчает - чары были наложены шесть месяцев назад. И с тех пор усиливаются. Почему колдовской морок действует не на всех людей, я не знаю. Я заметила, что не одна я пытаюсь покинуть Город. И предположила, что таких...неспящих - несколько. Возможно, даже много. Небо - единственный путь во внешний мир. И что бы там ни было, на той стороне, я туда попаду. Почему-то мне ни разу не пришло в голову использовать для побега птицу кхе-кхе. До прошлого месяца. И тогда все стало просто. Я наслала на Город заклинание, вызывающее Вещий сон. Его видели все жители. Все без исключения. Идея была в том, что лишь те, на кого не действуют чары, поверят сну и явятся сюда.
- А если бы приперся целый город? - поинтересовался наместник. - Что тогда?
Моргана улыбнулась:
- Ну, я предусмотрела такую возможность. Там, на опушке, заготовлено несколько смертельных заклинаний-ловушек. Ты прав, наместник. Целый город мне не нужен. Достаточно троих человек. Но раз уж вас оказалось пятеро...Я решила оставить пару человек про запас. Мало ли что.
- И зачем тебе трое людей? - в голосе наместника звучало лишь доброжелательное любопытство.
- Видите ли, наместник, вы правильно делаете, что не пренебрегаете детскими сказками. Это древняя мудрость, вынесенная из глубины веков. Но есть нюанс: в сказках присутствует ряд искажений и неточностей. У меня же есть доступ к первоисточникам. А в них, например, сказано: чтобы магия птицы кхе-кхе подействовала на человека, нужно принести жертву. За одного - трое. Конечно, пиктэму "Иши" можно перевести и как "кровь", и как "смерть". То есть, возможно, достаточно всего лишь ранить троих человек. Но вы ведь понимаете: я не могу рисковать.
- Ты нас убьешь? - прошептал Марк.
- Да, мальчик. Я вас убью. Тебя, того немого полудурка и - его, - она ткнула пальцем в Ганса. - Кровь детей и калек высоко ценится в магических ритуалах, а этот бандит мне просто не нравится.
- Жизнь налаживается! - широко улыбнулся наместник.
- О да! - кивнула ему Моргана.
- Пощади мальчика! - закричала Вероника. - Убей меня!
- Извини, но я уже все рассчитала.
Она достала из внутреннего кармана кожаный сверток. В хорошо обработанных, аккуратных чехольчиках скрывали свои острые зубы три серебряных кинжала.
Волшебница беззвучно произнесла заклинание. Кинжалы, повинуясь её воле, подлетели к Гансу, Марку и Ого. Лезвия прижались к горлу жертв.
- Этого не может быть, - исступленным шепотом бормотала Вероника. - Это неправда. Этого не может быть. Это не правда. Этого не может...
- Слушай, а никак нельзя договориться? - лицо наместника воплощало собой доброту и заботу, на губах искрилась обаятельная улыбка. - У меня в камерах сидят великолепные смертники. Сногсшибательные образцы! Казнь в это воскресенье. Наберешь себе с запасом и жертвуй сколько душе угодно!
