Орсон Кард - Человек с ухмылкой на лице
— Откуда ты знаешь, кто я?
— Это мальчик отгадал.
Мельник подъехал поближе, глядя на Артура Стюарта.
— Но как он сумел отгадать?
— Говорите вы важно, ездите верхом, и люди перед вами расступаются, сказал Артур. — В таком маленьком городишке это означает, что вы мельник.
— А если бы город был побольше?
— Тогда вы были бы стряпчим или политиком.
— Умный мальчишка, — заметил мельник.
— Да нет, просто у него язык длинный, — сказал Альвин. — Я уж и бил его, да все без толку. Его можно заткнуть, только набив ему рот чем-нибудь, предпочтительно оладьями, но сойдут и яйца — всмятку, вкрутую или поджаренные.
— Пошли ко мне, засмеялся мельник. — Дом в той стороне, где река — ярдах в пятнадцати за выгоном.
— Между прочим, мой отец тоже мельник, — сказал Альвин.
— Почему же тогда ты не занялся его ремеслом?
— Я далеко не первый из восьми сыновей. Мы не могли все сделаться мельниками, вот я и пошел в кузнецы. Но я и с мельничным снаряжением обращаться умею, если вы дадите мне случай отработать свой завтрак.
— Поглядим, на что ты способен, — сказал мельник. — А на этих людишек ты не смотри. Если какой-нибудь прохожий скажет им, что солнце сделано из масла, они попытаются намазать его себе на хлеб. — Горожане не оценили его шутки, но мельника это не смутило. — У меня кузня есть, так что, если не возражаешь, сможешь подковывать лошадей.
Альвин кивнул в знак согласия.
— Тогда ступайте ко мне домой и ждите меня. Я тут долго не задержусь — вот только белье заберу из стирки. — Он посмотрел на жену мужчины с дробовиком, и она тут же скрылась в доме, чтобы принести белье.
Отойдя подальше от горожан, Альвин стал смеяться.
— Чего ты? — спросил Артур.
— Да вспомнил этого малого — как он стоит со спущенными штанами, и дробь сыплется у него из ружья.
— Не нравится мне этот мельник, — сказал Артур Стюарт.
— Он хочет покормить нас завтраком — значит, не так уж плох.
— Он просто выставляется перед горожанами.
— Ты извини, но я не думаю, чтобы это повлияло на вкус оладий.
— Мне его голос не нравится, — сказал Артур. Это заставило Альвина насторожиться. Артур имел талант по части голосов.
— С ним что-то неладно?
— Он способен на подлость.
— Очень может быть. Но лучше уж потерпеть немного подлеца, чем кормиться орехами да ягодами или высматривать белку на дереве.
— Или рыбу ловить, — скорчил гримасу Артур.
— Мельники всегда слывут негодяями. Людям надо где-то молоть свое зерно, но они всегда думают, что мельник запрашивает слишком много. Мельники уже привыкли к тому, что на них смотрят косо — может, это самое ты и услышал в его голосе.
— Может быть. — И Артур сменил разговор:
— А как ты сумел спрятать лемех, когда открыл котомку?
— Я проделал дыру в земле под котомкой, и лемех ушел туда.
— Ты и меня научишь делать такие штуки?
— Постараюсь, если будешь прилежным учеником.
— А как ты заставил дробь высыпаться из ружья?
— Я прорвал бумагу, но дуло опустил он сам, когда потерял штаны.
— А штаны не по твоей вине упали?
— Если бы он надел подтяжки, его штаны остались бы на месте.
— Но ведь это все разрушительные дела? Высыпать дробь, уронить штаны, заставить людей устыдиться того, что не приняли тебя.
— Было бы лучше, если бы они прогнали нас прочь без завтрака?
— Мне и раньше случалось обходиться без завтрака.
— Ну, на тебя не угодишь. С чего это ты вдруг начал придираться ко мне?
— Ты заставил меня построить каноэ собственными руками, чтобы научить меня Созиданию. Вот я и хочу посмотреть, как будешь созидать ты — а ты только и знаешь, что разрушать.
Альвин принял это близко к сердцу. Он не разозлился, но впал в задумчивость и не говорил почти ничего до самой мельницы.
* * *
Через неделю Альвин уже работал на мельнице — впервые с тех пор, как покинул отчий дом в Оплоте Церкви и стал кузнечным подмастерьем в Хатрак-Ривер. Он испытал удовольствие, увидев снова жернова и хитрое переплетение передач. Артур Стюарт заметил, что все части, к которым прикасался Альвин, начинали работать с меньшим трением, отчего сила вращения водяного колеса лучше передавалась на жернов. Тот тоже заработал быстрее и глаже, без толчков и перекосов. Рэк Миллер, как звали мельника, тоже заметил это, но он следил за Альвином не столь пристально и счел, что это делается с помощью инструментов и смазки.
— Жестянка с маслом и острый глаз творят чудеса, — сказал Рэк, и Альвин вынужден был согласиться.
Но прошло несколько дней, и счастье Альвина стало тускнеть, потому что он начал замечать то, что Артур Стюарт понял с самого начала: Рэк вполне оправдывал дурную славу, которая закрепилась за мельниками. Действовал он очень хитро. Принесет кто-нибудь смолоть мешок кукурузы, а Рэк швыряет зерно пригоршнями на жернов и после ссыпает из лотка в тот же мешок. Так поступают все мельники. Никто не дает себе труда взвешивать мешок до и после — ведь всем известно, что при помоле часть зерна теряется.
С Рэком дело обстояло немного по-иному, поскольку он держал гусей. Они хозяйничали повсюду — на мельнице, во дворе, на пруду, а по ночам, как поговаривали, и в доме у Рэка. Рэк называл их своими детками, но так говорить было негоже, поскольку всего только пара несушек да пара гусаков оставались в живых после каждой зимы. Артур Стюарт заметил сразу, как эти гуси кормятся до Альвина же это дошло, лишь когда миновал первый порыв его любви к мельнице. Некоторые зерна, как ни старайся, падают на пол, об этом никто не спорит. Но Рэк всегда держал мешок не за верх, а за низ, так что зерна сыпались во все стороны, и гуси кидались на них, как.., как гуси на зерно. А на жернов он кидал кукурузу большими горстями, так что многие зерна попадали не на верхушку, а вбок и, понятное дело, летели в солому на полу, где гуси тут же их подбирали.
— Они теряют добрую четверть своего зерна, — сказал Альвин Артуру Стюарту.
— Ты что, считал зерна? Или взвешивал их в уме?
— Нет, на глаз прикинул. Уж никак не меньше десятой доли.
— Наверное, он полагает, что ворует не он, а гуси.
— Мельник может получать свою десятину, но не вдвое или втрое больше, чтобы откармливать этим гусей.
— Я полагаю, бесполезно указывать тебе, что это не наше дело.
— Из нас двоих взрослый я, а не ты.
— Это ты так говоришь, но я, глядя на тебя, сомневаюсь. Я, к примеру сказать, не мотаюсь по белу свету, оставив беременную жену в Хатрак-Ривер. Меня не сажают в тюрьму и не грозят застрелить из ружья.
