Джеймс Гарднер - Пламя и Пыль
Наконец, гит'янки промолвил:
— Кажется, вот оно.
Гитзерай бросил свой свиток на пол:
— Пыль?
— Точно. Она даже карту нарисовала.
— Надо же, как удобно. Идем отсюда.
Гит'янки свернул найденный свиток и спрятал его подальше за пазуху. Тем временем гитзерай подхватил со стола одну из масляных ламп и поднес ее к образовавшейся на полу груде свитков.
— Когда старая бестия вернется, — заметил вор, — здесь будет гореть не хуже, чем внизу. Они подумают, что это часть одного пожара.
— Может быть, — ответил его напарник. — Но Босс велела мне поджечь еще несколько кабинетов, чтобы Законники ничего не заподозрили про этот. У меня есть список комнат, которые должны быть пустыми.
Гитзерай принюхался:
— Как только народ почувствует дым, тут все здание опустеет.
Он взял свой арбалет и направился к выходу, держа в другой руке горящую лампу. Встав у двери, он подождал, пока его напарник проверит, все ли чисто снаружи. Через несколько секунд гит'янки кивнул:
— Давай.
Обладатель лампы повернулся, бросив последний взгляд на комнату. После чего, скривившись в презрительной усмешке, бросил лампу на кипу из свитков и захлопнул за собой дверь.
Мы с Иезекией тотчас выскочили из укрытий, принюхиваясь к запаху дыма. И как нельзя вовремя — пергаменты были старые и сухие, а масло расплескалось при ударе лампы о пол. К счастью, ее стекло не разбилось, а только треснуло, и с помощью плащей мы затушили пламя, прежде чем оно начало расползаться.
— Кто это был? — тяжело дыша, спросил Иезекия, когда мы поднялись над грудой обгоревших свитков.
— Откуда мне знать? — ответил я. — Думаешь, я знаю всех головорезов Сигила?
— Да я просто спросил, — пожал он плечами. — А что нам теперь делать?
— Ну, можно, конечно, остаться здесь и трепаться дальше, глядя, как вокруг нас горит здание; или рвать когти отсюда, пока брови не спалили. Ты что предпочитаешь?
Даром что Простак, а выбор Иезекия сделал разумный, и вскоре мы уже плутали по коридорам Суда, пытаясь найти выход наружу.
Это крыло здания занимали кабинеты сановных Законников, но в данный момент все они отсутствовали. Раньше я бывал в Суде лишь в местах общественного посещения и никогда сюда не заглядывал. Иезекия тоже не мог сказать, где мы находимся, поскольку признался, что телепортировался из ротонды совершенно вслепую. Нам еще повезло, что мы не материализовались внутри стены.
Через какое-то время, завернув за угол, мы увидели дверь в конце коридора, из-за которой валили клубы черного дыма. Опасаясь наткнуться на наших воров-поджигателей, мы осторожно подошли ближе. Дверь вела в просторное помещение, сплошь заставленное рядами книжных шкафов. В одном из них торчал горящий арбалетный болт.
— Похоже, здесь уже побывали наши друзья, — проворчал я, указывая на болт.
— Они подожгли библиотеку? — вскричал Иезекия в гневе. — Это же преступление! — Невзирая на дым, он бросился внутрь с криком: — Книги! Их еще можно спасти!
Неважно, что шкаф, куда вонзился горящий болт, почти весь был охвачен огнем. Неважно, что из помещения, в котором полно бумаги, готовой вот-вот вспыхнуть, вскоре будет невозможно выбраться. Иезекия бросился в библиотеку, словно свихнувшийся на долге рыцарь.
— Ты что делаешь? — заорал я вслед.
— Здесь горит всего один шкаф, — крикнул парень, ступив в проход между горящими полками и соседним шкафом. — Если получится отделить его от других… — Он запнулся, вдохнув изрядную порцию дыма, и скрючился в кашле.
— Проклятье, Иезекия! — Я шагнул в комнату и остановился, спрашивая себя: что же я делаю? Если этот Простак хочет погибнуть, разыгрывая из себя героя, то с какой стати я должен рисковать своей шкурой ради его спасения? Я и знаю-то его всего каких-то десять минут и, надо сказать, это были минуты сплошного раздражения и страха за свою жизнь. Хотя по части страха Иезекия был не при чем; честно говоря, именно его заклинание спасло мне жизнь…
— Проклятье, — сказал я снова и побежал к нему, пригибаясь к полу, где дыма было поменьше.
Когда я его увидел, он сидел на полу, изо всех своих слабых сил толкая горящий шкаф.
— Уроним его вперед, на стену, — прокашлял он, — а остальные шкафы как можно дальше назад, чтобы огонь не смог их достать.
— Ты что, блажной?! — возмутился я. — Эти полки забиты книгами. Да их тут целые тонны! — Я схватил его под руки и поставил на ноги — глоток дыма сильно подействовал на парня. — Все что мы можем, это бежать отсюда.
— Нет, мы можем спасти эти книги. — Иезекия вырвался из моих рук и снова уперся в полку, еще не затронутую огнем. — Я никуда не пойду, пока мы их не спасем.
Он слегка покачнул шкаф, но без какого-либо результата.
— Ну, давай, — проговорил он, задыхаясь. — Помоги мне!
— Ладно, — ответил я. — Сейчас. Что ж, опыта самосожжения у меня еще нет. Другие Сенсаты просто позеленеют от зависти.
Я мог поступить деликатней. Я мог отнестись к книгам с большим почтением. Но только все вокруг было в дыму, шкаф и половина его книг стояли в огне, да и я исчерпал свой запас деликатности. Нашей задачей было отделить загоревшийся шкаф от остальных. Понадеявшись, что сапоги на пару секунд защитят меня от огня, я ступил на горящую полку, уперся руками в шкаф напротив и оттолкнулся изо всех сил.
Горящий шкаф отклонился назад и ушел у меня из-под ног, повалившись на стену. Спустя мгновение его сосед подался в обратную сторону и упал на шкаф, что стоял за ним. Тот, в свою очередь, ударился в третий, третий в четвертый — бум, бум, бум — волна падающих как доминошные кости шкафов изящно прокатилась по библиотеке. Ее не остановила даже стена — с ударом о штукатурку последний шкаф проломил в ней дыру размером с воз сена.
— Получилось! — вскричал Иезекия.
— Да уж, постарались, — произнес чей-то голос. Я поднял глаза и увидел, что надо мной высится здоровенный страж Гармониума. Он приготовил свою дубинку, и было видно, что ему не терпится применить ее по назначению.
— Вы двое арестованы! — рявкнул страж, схватив меня за руку и рывком поставив на ноги. — И я от души надеюсь, что вы будете сопротивляться, потому что я как раз в настроении проломить парочку черепов. Ясно?
— Вот здорово! — пискнул Иезекия. — А я как раз хотел узнать, как записаться в Гармониум.
Я зарылся лицом в ладони.
2. Три обеспокоенных фактола
Если вам доведется попасть (или же вас притащат) в главные казармы Гармониума, то первое, что вы увидите, это портрет высотой в десять футов его главы, фактола Сэрина. И я был рад тому, что сумел ему угодить, точно скопировав каждую складочку его шейного платка. Конечно, известные своей твердолобостью стражи не могли отпустить меня лишь за то, что я запечатлел гордый профиль их фактола; но, хотя бы узнав, кто я такой, они перестали размахивать своими дубинками в столь опасной близости от моей головы.
