Татьяна Турве - Испытание на прочность
Янин взгляд случайно упал на Юльку, та с начала "гадания" не двинулась с места. Сидела по-турецки на полу, беспомощным движением уронив руки на острые коленки, и пристально смотрела прямо перед собой в пустоту. Никто не обращал на Юлию никакого внимания: девочки возбужденно жестикулировали и одна другую перекрикивали, обсуждая этот китайско-японский инцидент. Разумеется, никто никого не слушал и не слышал, обычный птичий базар… Янка тщетно пыталась словить Юлин взгляд, наконец та подняла глаза и тихо сказала, обращаясь только к ней:
— Если не хочешь, можешь сейчас не рассказывать. Как-нибудь потом.
Девчонки разом замолчали, опять словно по чьей-то беззвучной команде, да так и остались сидеть, избегая смотреть друг на друга. Верней, избегая смотреть на нее, Яну.
"Зачем я всё это затеяла! Не надо было туда лезть, я ведь чувствовала… — с запоздалым раскаянием закрутились в голове мысли. На этот раз понурые и виноватые, как пес с поджатым хвостом: — Сейчас девчонки разбегутся по домам и Галька скажет, что это всё из-за меня… Ведь никто же за язык не тянул!"
— Давайте гадать на воске! — преувеличенно бодрым голосом предложила Алинка, и стало полегче.
Глава вторая. Архангел Михаил и другие
Слишком сильно опережая время, ты рискуешь
разорваться пополам.
(Козьма Прутков)
Проснувшись, Янка спросонок долго не могла сообразить, где же она находится и что, собственно, здесь происходит? Почему она разлеглась на полу?.. Лишь через минуту потихоньку начали проявляться воспоминания о вчерашнем дне — точнее, вчерашней бурной ночи. Хотя бурной ли?.. Спиртного практически не пили, только пригубили неудачно выбранное Галиной кислющее красное вино. (Помня о своем печальном опыте на дискотеке, Янка заранее настраивалась, что не будет пить. Так и случилось, опять глаз-алмаз…) Из вежливости никто и словом не обмолвился, что вино не из лучших, единодушно решили не расстраивать хозяйственную Гальку. Зато потом как сговорились, дружно налегли на горячий шоколад домашнего производства — вот им-то, видать, и упились до размягчения мозгов… Самозабвенно дрались подушками, танцевали вокруг того самого Янкиного тазика индейский танец племени апачей, визжали на всю квартиру и хохотали от смешной негритянской комедии с Эдди Мэрфи в главной роли. А когда разошлись, то уже и без комедии, только пальчик покажи… Лишь далеко за полночь одна за другой отрубились и попадали, как героически павшие на поле боя бойцы, прямо на пол. К вящей радости Галиных родителей.
Рядом с Яной на плотно сдвинутых матрацах спали Маша с Юлькой. Машка сжалась в тугой комок и накрылась до самого носа одеялом, только прядки спутанных рыжих волос угадывались на подушке. Юлька же, напротив, вольготно раскинула во сне руки, заметно посапывала и счастливо улыбалась, до смешного походя на накормленного и напоенного младенца. Яна немного на них полюбовалась, особенно умилила Юлькина улыбка — наверное, что-то приятное снится, уже очухалась от того леденящего душу эксперимента с гаданием, будь оно неладно… Затем отправилась разыскивать остальных. Галька с Алиной прочно окопались на кухне: шутливо переругивались из-за почетных остатков торта и пили остывший кофе из термоса. Шоколада никому не хотелось.
Что и говорить, Зая много пропустила, когда ускакала вчера вечером домой, побоялась осложнений с родителями. Только и успела, что захомячить немелкий кусок своего "Наполеона". Хотя кой-какой резон в этом был: они даже первую пару, геометрию у Елены Аркадьевны, пропустили безбожно всей шайкой. Когда ближе к девяти нечеловеческими усилиями растолкали двух спящих красавиц — Юльку с Машенцией, — торопиться стало уже незачем и некуда.
Вот разве что Юлька Яну сильно растревожила: еще толком не проснувшись, со своей счастливой младенческой улыбкой принялась ей и только ей — никто другой не слышал — рассказывать свой сон:
— Представляешь, снится мне, будто сзади подходит какой-то человек и втыкает нож прямо в грудь… Убивает, в общем. Но я почему-то не боюсь, поворачиваюсь и смотрю ему в глаза, и нет никакой… ну, там… злости или обиды, так спокойно на душе!.. Ну, может, немного жалко, что всё так получилось, что ничего еще не успела сделать и надо всех оставлять. Потом вижу себя со стороны и вроде как сверху: тело лежит скрюченное на полу, а я плаваю над ним и поднимаюсь всё выше и выше, и так хорошо внутри, прямо петь хочется…
— Белый тоннель, да? — вставила свои пять копеек Яна.
— Нет, тоннеля я не видела. Появилась широкая лестница прямо наверх, я по ней карабкалась и становилось всё светлее и светлее, и радостно так на душе, будто возвращаюсь домой… Ещё музыка такая красивая, и по сторонам стоят какие-то люди, я их вроде как всех знаю. Они сразу же бросились меня обнимать, и я тоже, как триста лет друг друга не видели… Все были мне так рады!..
Юля помолчала (видимо, еще раз переживая этот экстремальный сон про себя), потом неожиданно спросила, требовательно уставясь Яне в зрачки:
— Ты ведь еще не рассказала! Что ты вчера увидела?
Тут Янка потерялась совершенно, принялась что-то невразумительное в ответ мямлить — к счастью, набежали подруги и сразу перевели стрелки на другую тему. Так этот разговор и заглох до поры-до времени.
Из-за сна этого Юлькиного Яна не то чтобы расстроилась, а отчего-то пришла в смятение, словно почву выбили из-под ног. Плохого здесь, конечно, ничего нет, скорей наоборот: будет с кем эту деликатную тему обсудить, не рискуя прослыть в миру сумасшедшей. Только вот странно до предела: у Юлии даже инициации Рейки нет, неужели так неожиданно все началось? Неужели у Юльки тоже открывается ясновидение?.. И непонятно, что она, Яна, должна теперь делать: помогать, указывать и просвещать, читая длинные подробные лекции на тему эзотерики, или лучше оставить всё как есть? Дескать, не томи свою душеньку, опущайся на дно! Вот если бы еще не Юлька, а кто-нибудь другой… Как-то не улыбается ей эта перспектива — перед лучшей подругой корчить из себя гуру на полставки!
От такой усиленной мозговой деятельности через пять минут разболелась голова, Янка расшифровала этот внутренний сигнал правильно и постаралась переключиться на что-то нейтральное, житейски ненапряжное. Подействовало, голова сразу же затихла.
Поравнявшись со своим подъездом, она по привычке бросила быстрый взгляд на кирпичную стену рядом с подъездной дверью: цела ли историческая надпись, которой гордится весь дом? (Ну, может, и не весь, прогрессивная его часть.)
Заварилась эта каша прошлой весной. Однажды зябким утром Янка галопом выскочила на улицу — как всегда, опаздывала в лицей — и выхватила краем глаза на самом видном месте лаконичное:
