Роджер Желязны - Сказочная фантастика
— Идем, — сказала Глория, уводя мальчика. — Мы знаем, что ты этого не хотел.
Распахнулось окно. Полетели бумаги со стола. Что-то треснуло, и из шкафа вылетела книга.
— Такое случается иногда, — закончила она, когда они с мальчиком уходили.
Майкл вздохнул, собрал уцелевшие вещи, закрыл окно. Когда он вернулся к ЭВМ, она уже работала вполне нормально. Он с раздражением посмотрел на нее. Он не любил того, чего не мог понять. Может, мальчик излучает какие-то волны? И это излучение становится более интенсивным, когда он обижен или раздражен? Майкл пытался обнаружить излучение, но датчики барахлили и выходили из строя.
— Ну вот, ты опять обидел его. Мальчик плачет, и все в доме ломается, — сказала Глория, входя в комнату мужа. — Если бы ты был с ним помягче, может быть, все было бы не так плохо. Я обычно вывожу его из этого состояния с помощью ласки.
— Во-первых, — сказал Майкл, — я не уверен, что делаю неправильно и что-то не так. Во-вторых, это всегда происходит так внезапно…
Она рассмеялась, и он тоже.
— Ну хорошо, — наконец сказал он. — Пойду, поговорю с ним. Я знаю, что он не виноват, я не хочу, чтобы он чувствовал себя несчастным.
Он пошел к двери и остановился.
— Но я все думаю… — начал он.
— Я знаю, — ответила она.
— Я уверен, что у нашего ребенка не было этого странного родимого пятна.
— Не начинай этого снова, пожалуйста.
— Ты права.
Он вышел из кабинета и пошел к комнате Дэна. До его ушей донеслись мягкие звуки гитары. Вот один аккорд, другой. И довольно чисто. Он удивился, что малыш так быстро научился играть на большой гитаре. Это тоже странно. Никто в их роду не обладал музыкальными способностями.
Майкл осторожно постучал в дверь. Музыка прекратилась.
— Да?
— Мне можно войти?
— Конечно.
Майкл открыл дверь и вошел. Дэн полулежал на постели. Гитары нигде не было видно. Наверное, под кроватью.
— Ты очень хорошо играл.
— Так, несколько звуков.
— Почему ты перестал?
— Тебе же не нравится.
— Я этого никогда не говорил.
— Я и так знаю.
Он сел рядом и потрепал его по плечу.
— Ты не прав. Каждый должен делать то, что ему нравится. Например, я люблю свою работу. Ты путаешь меня, Дэн. Я не знаю, почему это происходит, но машины иногда сходят с ума, когда ты проходишь мимо. А то, что я не понимаю, пугает меня. Но ты не думай, что я злюсь на тебя. Я кричу просто от удивления и неожиданности.
Дэн подкатился к нему, посмотрел ему в лицо и улыбнулся.
— Ты не хочешь сыграть что-нибудь для меня? — спросил отец. — Я послушаю.
— Не сейчас, — мальчик покачал головой.
Майкл окинул взглядом комнату, шкафы с иллюстрированными книгами, приемник. Затем взглянул на Дэна. Мальчик потирал руку.
— Болит? — спросил отец.
— Нет. Просто как-то странно пульсирует пятно.
— Часто?
— Иногда. Когда случается то, что пугает меня, — и он махнул рукой на дверь комнаты. — Теперь это проходит.
Отец взял руку мальчика, внимательно осмотрел пятно. Родимое пятно в форме дракона.
— Доктор сказал, что можно не беспокоиться. Это ни во что плохое не перейдет.
— Сейчас уже все нормально.
Майкл долго смотрел на руку, затем погладил ее, выпустил и улыбнулся.
— Тебе что-нибудь нужно, Дэн?
— Ну… еще книжек.
— Это все, что тебе нужно? — Майкл рассмеялся. — Ладно. Мы с тобой заглянем в книжную лавку, и ты сам выберешь, что хочешь.
Наконец Дэн рассмеялся.
— Спасибо.
Майкл легонько ткнул его в плечо и встал.
— …И я больше не буду заходить в твой кабинет, отец.
Майкл еще раз ласково потрепал плечо сына и вышел, оставив его на постели. Когда он шел в кабинет, он опять услышал мягкие звуки гитары.
Когда мальчику исполнилось 12 лет, он сделал лошадь, которая танцевала сама при помощи пружины. Он все свое свободное время работал в кузнице, что-то ковал, рубил, резал, подгонял, шлифовал. И вот теперь лошадь танцевала на полу перед ним и Норой Вэйл, девятилетней соседской девочкой. Она захлопала в ладоши, когда лошадь повернула голову, как бы посмотрев на них.
— Это прекрасно, Марк! — воскликнула она. — Это прекрасно! Еще никогда не было ничего подобного, разве что в старину.
— Что ты имеешь в виду, — быстро спросил он.
— Ты же знаешь. Очень давно. Когда у людей были разные умные вещи, вроде этой.
— Это только сказки. Разве не так? Она покачала светловолосой головкой.
— Нет. Мой отец был в одном из запрещенных мест. К югу от горы Маунвил. Там все еще валяются всякие сломанные машины, которые люди теперь не могут делать, — она взглянула на лошадь, движения которой стали медленнее. — Может быть, даже такие, как эта.
— Это интересно. Я не понимаю… И это все еще лежит там?
— Так говорил мой отец.
Мальчик взглянул в глаза Норы, и девочка отвела взгляд.
— Ты знаешь, может, эту лошадь не нужно никому показывать?
— Почему?
— Люди могут подумать, что ты копался в запретных вещах, изучал их.
— Это глупость, — сказал он, когда кончился завод пружины и лошадь упала. — Это настоящая глупость, — он замолчал. — Пожалуй, я подожду, пока сделаю что-нибудь получше, что понравится людям.
Следующей весной он продемонстрировал друзьям и соседям машину, которая приводилась в движение водой в оросительных канавах. Об этой машине люди спорили две недели, но затем решили не устанавливать ее.
— Тогда я придумаю что-нибудь другое. Что-нибудь такое, что им понравится, — сказал он Норе.
— Почему, — спросила Нора. Он удивленно взглянул на нее.
— Потому что они наконец поймут.
— Что поймут?
— Что прав я, а не они, разумеется.
— Люди такого никогда не поймут.
— Посмотрим, — он рассмеялся.
Когда мальчику было 12 лет, он, как обычно, взял гитару и пошел в маленький парк, расположенный в самом центре города, сделанного из стекла и бетона, где теперь жила их семья.
Он погладил пыльное синтетическое дерево, пересек искусственную лужайку, на которой была создана голографическая картина травы и цветов, сел на пластиковую скамью. Из открытых динамиков звучало пение птиц. Искусственные бабочки с радиоуправлением порхали в воздухе. Скрытые аэрозольные распылители наполняли воздух ароматом цветов. Он вынул гитару из футляра, настроил ее и начал играть.
Одна из бабочек пролетела слишком близко от него, выпорхнула из луча управления и упала на землю. Юноша нагнулся, чтобы рассмотреть ее поближе. Мимо проходила женщина и бросила к его ногам монету. Он выпрямился и пробежал рукой по волосам, глядя ей вслед. Серебряные волосы, которые рассыпались, когда он нагнулся, теперь легли на место и закрыли широкую черную прядь, тянущуюся ото лба до затылка.
