Эри Крэйн - Единство
Внутри было тепло от горящего очага и душно от взглядов затихших служанок. Двухярусные кровати занимали все пространство комнаты, и только возле окон, завешанных желтыми ситцевыми шторами, было оставлено место для пары столов и стульев. Под каждой из кроватей прятались небольшие тумбочки с выдвижными ящиками, куда можно было сложить пожитки. В стене слева находился проход, закрытый темной портьерой, из-за которой тянуло банной сыростью.
Неуклюжие напольные часы, стоящие в центре между окном и дверью, выходящей в сад, пробили три часа, подчеркивая наступившую в просторной комнате тишину.
— Запоминай каждое мое слово, Рони, потому что повторять для тебя лично никто не будет. Меня зовут Ильга, и я отвечаю за то, чтобы все находящиеся в этой комнате выполняли отведенную им работу без пререканий и жалоб. Теперь ты во дворце Всевидящей Матери, и это тебе не пропахший потом постоялый двор с перепачканными жиром и спермой шлюхами, — наставительно вещала женщина, ведя Онику через ряды коек к отведенному ей месту.
Им стала кровать в углу, через стенку от которой находились ванная комната. На нижней половине уже сидела ссутулившаяся девчушка лет пятнадцати от роду с густо усеянным крупными веснушками лицом и собранными в хвост блекло рыжими волосами.
— Ноя, твоя соседка. Если ты окажешься настолько тупа, что тебе понадобятся дополнительные разъяснения, обращайся к ней, — Ильга махнула на девочку рукой. Ноя неуверенно потирала руки с исколотыми иголками пальцами. — Подъем в шесть, отбой в одиннадцать, услышу от тебя хотя бы звук в период между, и ты еще долго не сможешь говорить. С завтрашнего же утра приступаешь к своим обязанностям — после проклятого мятежа у прачек нет времени сидеть сложа руки. С утра следуй за остальными, дежурная все тебе объяснит. А сегодня займись тем, что вызубри, как подобает себя вести, если ты, не дай Небо, встретишься с благородной особой. Но мой тебе совет — не высовывайся и выполняй свою работу. Ноя, расскажи своей новой соседке, что и как должна делать служанка дворца Всевидящей Матери, чтобы не оказаться выброшенной в помойную яму.
Ильга придирчивым взглядом осмотрела внешний вид Оники и, прежде чем вернуться к своим заботам, пообещала «что-то с этим сделать».
— Привет, я Ноя, — серый невзрачный голос девочки, как нельзя лучше подходил к ее нескладной внешности. — Я немного умею читать и у меня с собой «Большой сборник указаний и наставлений для служанки». Садись, у нас есть несколько часов до ужина и немного времени после, я прочитаю самое главное.
Страницы пухлой книжки зашелестели между пальцев Нои, сливаясь в единый поток с ее монотонным говором. Сидя на кровати рядом с девочкой, Оника не слушала ничего из того, что читала служанка, прекрасно зная содержание издания озвучиваемой книги с комментариями. Все ее внимание занимали перешептывающиеся по углам подчиненные Ильги, раз за разом бросающие острые взгляды в сторону новенькой.
Одни лица сменялись другими: служанки возвращались из сада, бегали туда-сюда с шитьем и подносами, не забывая переброситься друг с другом горсткой смешливых слов. Ильга уверенно зазвонила в отполированный колокольчик и звонкая трель тонким сопрано зазвучала на фоне отбивающих семь вечера старинных часов.
— Продолжим потом, — Ноя закрыла книжку и, завернув ее в желтую тряпицу, спрятала в ящик под кроватью. — Сейчас время ужина, не смотри по сторонам и держись рядом.
Столовая для прислуги находилась в самом конце коридора, переполненного запахами кухни и голодными слугами. Длинные столы уже были уставлены тарелками с остывающей кашей, кусочками овощей и двумя ломтями хлеба на каждой. Мужчины толкались и гоготали, тогда как женщины, посмеиваясь в ладошки, быстро рассаживались в ближней ко входу половине зала.
— У каждого есть свое место, и занимать чужое я тебе не советую, — прошептала на ухо Онике Ноя. Пройдя в конец первого стола, она взяла две тарелки и направилась в самый край к стене, попросив соседку захватить ложки и стаканы с напитком.
— Почему мы пересели? — поинтересовалась Оника, опускаясь на застеленную покрывалом скамью рядом с прижавшейся к стене Ное.
— Кроме общепринятых правил поведения у прислуги дворца Всевидящей Матери есть еще и внутренние законы. Остальные не любят, когда я сижу рядом, так что занять место в стороне лучше, чем терпеть их тычки, — пояснила Ноя и указала на свои веснушки. — Другие служанки смеются и говорят, что это заразно.
— Какая нелепица, — Оника улыбнулась девочке и приступила к своей порции густой, но недосоленной каши.
«В книгах не пишут, что прислуга дворца Берилона хуже стаи крысопсов, — думала Оника, раскусывая сыроватый кусок кабачка, — главное, это однозначно лучше Ассамблеи, прячущей под полой ядовитый кинжал предательства».
Когда к Ное и ее соседке направилась группа из четырех молодых служанок, Оника старательно делала вид, что полностью поглощена остатками каши в тарелке и не замечает ничего вокруг.
— Ну как, нравится дворцовая еда? — раздалось за спиной, и влажная девичья ручка сжалась на загривке Оники. — Ходят разные слухи, почему тебя, приблуду с улицы, взяли во дворец.
— И как такой дуре удалось добиться заступничества господина Кристара? — визглявый голос второй говорившей еще больше злил и без того заведенную Онику. — Ты здесь никто, так что не зарывайся, уяснила?
— Что здесь творится? — зычный голос Ильги пронесся по столовой, приводя в чувство набросившихся на Онику служанок.
— Мы всего-то приветствуем новенькую, — ответила девушка, сжимавшая шею Оники. Рука ослабила хватку, и стакан холодного компота вылился на голову соседки Нои. — С пополнением нас!
Служанки удалились под одобрительные окрики и хлопки большей части женского общества, оставив Онику давиться злостью. Сжимая ложку до боли в руке, девушка поймала себя на мысли, что хорошо помнит эту злость, совсем такую же, которую испытывала в преддверии нападения Республики. Ужаснувшись, она встала из-за стола и поспешила в комнату, на ходу душа в себе вспышки гнева. Ни при каких условиях она не собиралась допустить повторение недавнего безумия!
Позже вечером, в утопающей в пару банной комнате, полной горячей воды и раззадоренных служанок, щипающих и толкающих Онику, она неустанно твердила себе: «или это, или Республика и безумие».
Отделавшись парой синяков и выдранным клоком волос, она забралась на верхнюю койку отведенной ей кровати, одевшись в предоставленное Ильгой потрепанное ночное платье и разложив немногие принесенные женщиной вещи по ящичкам.
