Мария Чернокрылая - Эта безумная, безумная семья
Я рассмеялась в ответ.
— Да, конечно! И я буду единственным твоим сотрудником женского пола, на которого не будет влиять твое мужское очарование. Не страшно, нет? Вдруг я из-под контроля выйду?
— Обижаешь, малышка, — Самая коварная улыбка со стороны дядюшки. И, не успела я ничего сообразить, как "Эдвард" завладел моей ручкой и коснулся тыльной стороны ладони губами. — Я не такой, чтобы отпускать прекрасных девушек из-под, как ты выразилась, контроля…
Нет, и этот человек воспитывал меня в детстве?! Грохнулась бы в обморок, если бы уже не привыкла к такому. Да и, честно говоря, немного сложно падать в обморок, находясь во сне.
Гордо хмыкнув, я отобрала свою конечность назад и заявила с наигранным возмущением:
— А вы, сударь, хам.
— Как можно, миледи? — так же праведно возмутился "Эдвард", принимая игру.
Смерив его придирчивым, холодным взглядом, поплотнее запахнулась в меховую жилетку (просто так, для антуража) и жеманно отозвалась:
— Вот и я думаю: как? С виду такой приличный человек…
Отступление первое.
Он родился в совершенно безумной семье. Впрочем, если ты рождаешься потомственным магом — это неизбежно. Его матерью была оборотень-полукровка из клана Кха, что значит "последний" — у этих оборотней не бывает квартеронов. Поэтому-то он и уродился в отца — простым магом, с примесью крови демонов. Только каких именно демонов — страшная тайна (хотя слухи все равно ходят).
Он был третьим ребенком в семье, причем единственным мальчиком. Но, вопреки всем ожиданиям, любимчиком он мог бы и не вырасти, если бы не врожденный дар обольщения. Дело в том, что старшая его сестра, Яромира — волхв, и этим все сказано. А средняя сестра, Зарейна — легкомысленная ведьмочка, которая родила первого ребенка уже тогда, когда ее собственному брату едва исполнилось десять лет.
А еще — у него была совершенно безумная бабка, которая и слышать не хотела о собственном внуке, потому что он… В общем, причина была в том, что он именно внук, а не внучка. Так же Регина относилась и к собственному сыну. Но на счет сына она смягчилась, когда узнала, что он не бросил свою дочь, не-мага, и воспитал ее самостоятельно. Хотя, конечно, по ее мнению, он мог бы воспитывать дочь и не отдаляясь от магического общества. Но это, как говорит сама Регина, уже частности и сути не меняют.
Впрочем, на жизнь Александр никогда не жаловался. Как было проверено на его собственных сестрах (как родных, так и двоюродных), он безумно нравился женщинам, особенно если прикладывал к врожденному очарованию капельку усилий. И он мог бы вырасти отпетым ловеласом, совершенно легкомысленным магом, да только отец не дал. Да-да, тот самый отец, которого Алекс никогда в жизни не видел. До того момента, как он "прокололся".
В общем, когда у Александра родилась дочь, которую он не смог не признать, пришлось "мальчику" браться за ум. Так он и оказался сначала в университете, а потом на работе. И вскоре стал заведующим ОМО (Отдел Межмировых Отношений) в городе Осинники.
Но больше всего на его характер повлияло рождение его племянницы, Эврики. Она, конечно, не была ему в прямом смысле племянницей (внучка сестры его матери), но в их семье сложилось с годами правило: всех старших родственников (кроме матери/отца, бабушки/деда и тех, кто следует после прабабушки/прадедушки) называть дядями и тетями; всех из своего поколения (кроме родных сестер/братьев) называть двоюродными братьями и сестрами; а всех младших родственников (кроме родных детей) — племянниками и племянницами. Но она родилась не-магом. Первой, за последние четыре поколения (если не считать ту, которую отец вырастил вдалеке от магического мира). И казалась она без магии такой беззащитной, что даже Александр не мог не начать о ней заботиться. И лишь об одном он забыл на тот момент — о собственной дочери. Хорошо еще, что Чадара к тому моменту была уже не ребенком, и ревновать могла Эврику к отцу только втайне…
Глава вторая
Поболтать еще немного нам, увы, не дали. И это второй повод для того, чтобы начать длинный монолог о несправедливости жизни вообще и о ее суровости ко мне в частности. Но на этот монолог был бы обогащен более… выразительными… словами. Впрочем, самое печальное не то, что меня разбудили, а то, КАК разбудили.
Я свалилась со своей полки.
Но, знаете, я в этом совершенно не виновата. Виноват поезд. Вернее, машинист. Ну, или что-то на дороге. Проще говоря, что угодно, что могло повлиять на ход поезда и заставить его резко, очень резко и без всяких предупреждений затормозить.
Тихо шипя и потирая ушибленное плечо (нет, и как я теперь свои сумки понесу?), я поднялась с пола и первым делом поискала глазами Саманту. Только убедившись, что она в целости и сохранности и позавидовав ее когтям, заметила, что за окном уже, оказывается, светло. Причем не просто светло, а неторопливо приближался полдень. В общем, я пришла к выводу, что спала я не так уж и мало. Даже если учесть, что почти всю ночь думала о духах и проводни…Точно! Меня осенило! Как же я могла забыть, что после реформы пятидесятых годов большая часть болотных духов, особенно центрального региона, перебралась из своих родных болот в ближайшие города? А, следовательно, у некоторых из них вполне могла появиться семья. Так где же работать ребенку такого брака, как не на поезде? И человеческая часть довольна — вроде как среди людей живет, и болотная, потому что поезда часто проезжают родные земли. А если еще и договорить о задержках на остановках, которые ближе всего к болотам…
Окрыленная найденным ответом, я, уже раздумав ругаться, чисто из врожденного любопытства выглянула из купе, посмотреть, что же там такое все-таки случилось. Ну, то есть не посмотреть, а послушать. К этому времени из своих купе повыглядывали уже все, кому не лень, и в коридоре туда-сюда носились негромкие шепотки с различными предположениями, что могло остановить поезд где-то посередине пути. Значит, это не станция. Да я на нее и не рассчитывала как-то. Какая станция среди леса? А в том, что вокруг именно он я убедилась, посмотрев сначала в окно своего купе, а потом в окно в коридоре.
Увы, нормально обсудить происходящее нам с другими пассажирами не дали. Появившаяся из своего купе проводница окинула нас всех пристальным взглядом, заставив заткнуться, и, поджав губы, сообщила, что все в порядке, и скоро мы снова тронемся в путь. Если бы она не добавила, что именно в путь, было бы куда интересней.
Чуть улыбнувшись такой своей мысли, я юркнула обратно в купе. Как оказалось, кое-кто во время всех этих событий снова умудрился уснуть. На этот раз на соседней полке, уютно свернувшись клубочком. Полюбовавшись на Саманту некоторое время, решила ее пожалеть и не будить. Еще немного подумав, пришла к выводу, что в данной ситуации есть только одно верное решение — отправится в вагон-ресторан. А некоторые кошачьи пусть потом сами ищут себе пропитание.
