Светлана Литвакова - Зона особого влияния
— А знахарь? Вы сказали, что он тоже может применять черную магию, — не унимался Крамаренко — толстый, ленивый и вечно ноющий тип с прыщавым лицом. — Чем тогда отличается знахарство от черной магии?
— Знахарство использует доступные действия и предметы, ритуал можно наблюдать и, если нужно, прервать. Это, по крайней мере, поддается определенному анализу. Действия же колдуна, обычно, ненаблюдаемы, в них нельзя вмешаться, они непредсказуемы и во многом зависят от его внутренней силы, хотя магические предметы также с успехом используются. Вопросы есть? — Эльвира обвела аудиторию лучистым взглядом.
Я невольно залюбовалась Черепановой — невысокая хрупкая брюнетка лет двадцати пяти на вид, с алебастровой кожей, стройной фигуркой и пронзительно синими глазами. Строгий костюм и закрытая блузка придавали ей немного чопорности, но в целом, абсолютно не портили впечатления. Аникин был просто обязан в нее влюбиться! Правда, характер у нее был еще тот! Властная, жесткая, несгибаемая, в общем — настоящая ведьма!
— Многие разделяют магию на черную, белую и серую, — не успокоился Крамаренко. — Как вы к этому относитесь?
— Отрицательно, Крамаренко! Черной магией я называю ту магию, которая направлена во зло, хотя это тоже относительно. Предположим, что твой отец ушел к другой женщине, твоя мать страдает, но ты можешь вернуть его. Ты это сделаешь?
— Естественно! — не задумываясь, отозвался Крамаренко.
— А какая это будет магия на ваш взгляд? Белая? Черная или серая?
— Конечно белая! — с умным видом ответил этот придурок.
— А вы, Белова, как считаете? Какого рода магию применит в данном случае Крамаренко? Стоит возвращать этого человека в семью? — неожиданно обратилась ко мне Эльвира.
Я поняла, что у меня появился шанс хоть немного задобрить преподавателя, если я отвечу правильно.
— Только в том случае, если он захочет этого сам, — твердо ответила я, хорошо помня тему предыдущей лекции.
— Объясните, — Эльвира смотрела на меня с интересом.
— С точки зрения Крамаренко, — я повернулась и показала ему язык, — и его мамы, если конечно предположить, что она очень любит своего мужа, я бы сделала доброе дело, вернув этого человека в лоно семьи. Но…
— Продолжайте, — подбодрила Черепанова.
— С точки зрения этого мужчины — моя магия зло! Можно заставить человека совершить поступок против его воли, но невозможно изменить то, что у него внутри. Он будет несчастлив, сам не понимая почему. Кроме того, несчастлива будет и его жена, оттого что несчастлив он.
— Хорошо. Немного путано, но, в принципе, верно. — Эльвира довольно улыбалась. — Еще вопросы есть?
— Эльвира Петровна, — не выдержала Лариска, — а по какому принципу набирается группа для прохождения практики в Зоне? Туда могут попасть все желающие?
— А разве вам не сказали? — удивилась Эльвира.
— Нет! — дружно загудели мы. — А сколько человек? А когда? А где находиться Зона? А что там происходит? — посыпались вопросы.
— Тихо! — рявкнула хрупкая Черепанова так, что все разом умолкли. — Объясняю. В группе будет десять человек. Отбирать кандидатов будет Совет преподавателей. При отборе учитываются личные качества и познания в той или иной области. Группа должна состоять из специалистов разных направлений. К сожалению, не многие из вас попадут в Зону, а только самые лучшие!
— А другие группы? — спросил кто-то. — Из каждой группы по десять человек?
— Вы не поняли. Десять человек со всего института, — пояснила Эльвира.
По аудитории прошелестел вздох разочарования.
— Зачет можно сдать и со второго раза, — подвела итог я. — Чего зря париться? Нам все равно ничего не светит! Маловероятно, что мы попадем в эту десятку, скорее всего наберут старшекурсников! У них и опыта побольше и знания получше! Как жаль, что у нас нет шансов!
— Жаль, — согласилась Лариска, но по ее лицу было видно, что она не сильно расстроилась. — А может оно и к лучшему?! Ну, ее, эту Зону! — беспечно махнула рукой она. — Проживем и без нее как ни будь! Не мы первые, не мы последние!
Я вынуждена была с ней согласиться. Действительно, что я, не проживу без Зоны?
— Ты права! — махнула я рукой, а на душе заскреблись кошки.
Следующий день прошел без особых потрясений. Мы почти свыклись с мыслью о том, что в Зону нам не попасть, поэтому сосредоточились на других занятиях — зачеты, к сожалению, никто не отменял.
В отличие от студентов других вузов, у нас не было летних каникул — нужно было собирать травы и изучать зельеварение, поэтому экзамены приходились на осень, а практика, соответственно, прихватывала часть зимы.
Зимние каникулы это, конечно, хуже, чем летние, но деваться было некуда — издержки магического образования.
Когда в аудиторию вошел, точнее, вкатился Колобок — Колобков Дмитрий Федорович, настроение у всех мгновенно улучшилось.
Студенты просто обожали этого чудаковатого профессора Истории Магии. Фамилия Колобка была полностью оправдана его внешностью: маленький толстый человек, абсолютно лысый, с пухлыми румяными щеками, картофельным носом, толстыми губами, смешной ямочкой на подбородке и добрейшей душой.
— Итак, молодые люди, начнем! — он лучезарно улыбнулся, отчего по лицу разбежались лучики мелких морщинок, и потер ладошки друг о друга. — Начнем, так сказать, очередной экскурс к истокам магии! Я не думаю, что вам придется столкнуться со средневековым колдовством, но кто знает, молодые люди, кто знает…
Мы затихли в предвкушении интереснейшего повествования, профессор Колобков замечательно умел рассказывать.
— Среди многих народов Центральной и Западной Африки была распространена вера в то, что колдун не производит ритуальных действий, не издает звуков и не обладает медицинскими познаниями. Колдун действует психически! Считалось, что способность к колдовству передается по наследству, впрочем, это факт и спорить с этим мы не будем.
Люди боялись колдунов потому, что у них не было отличительных признаков, хотя некоторые народы утверждали, что колдуна можно узнать по его красным глазам, что является абсолютной чепухой. Среди вас я не вижу ни одной ведьмы или колдуна с красными глазами, не так ли? — Он весело засмеялся и вновь принял серьезный вид. — Если в определенной местности умирал человек без видимых причин, то такая смерть считалась колдовством. Смерть, обусловленная колдовством, должна быть отомщена! Колдуна убивали тем или иным способом, а затем начиналось самое интересное! Родственники убиенного требовали доказательств — вдруг зря ухлопали любимого дядю, брата или отца. Доказательство виновности в колдовстве заключались в том, что на краю могилы, в присутствии людей, производилось вскрытие трупа предполагаемого колдуна и, в его тонком кишечнике искали, так называемую, колдовскую субстанцию.
