Иван Афанасьев - Ожидание Двойной Кошки
Ее муж что-то почувствовал, потому что сразу спросил:
— Укрываемся?
— Не все, Сидран. — ответила ведьма. — Я, сестра и наш почтенный гость уходим в лес. Остальные могут ничего не опасаться. Впускайте в дом любых гостей: ни гвардейцы, ни люди герцога ничего вам не сделают.
А вам? — ее муж несколько удивился решению супруги.
Видно было, что соображал он не столь быстро, как его половина. Дюжий мужик, но во всем облике его проглядывала слишком уж явная простота. Понятное дело, Юлиса вертит им, как пожелает, а он и не против.
— Нас не отыщут. А отыщут, так не обрадуются. Если ты не обратил внимания, то в мешке у Юркая Лысый Малинник. Про Кайтар и Юркая забудь, — ведьма провела скрещенными пальцами перед лицом своего мужа и что-то зашептала ему на ухо.
Другой рукой она сделала нетерпеливый жест — убирайтесь с глаз, мол — и Офедр быстро повел гостей через двор мимо сараев к бане. Юлиса догнала их там.
— Все в порядке. Он про вас забыл. Офедр, тебе в лес не надо. Иди в дом, посиди с отцом, чаю попей.
— Я должен сопровождать Кайтар…
— Должен. Но не туда, куда простым смертным путь заказан.
Кайтар и Юркай согласно кивнули. "С ведьмами спорить…" — проворчал про себя гвид и послушно пошел в дом.
Амешак гостю обрадовался. Сели за стол. Офедр сразу сказал, что он в корчме уже обедал, и хозяин предложил чай с домашними пирогами, вареньем и орешками. Веселящего у Амешака в доме не употребляли.
— Юлиса говорила, в лесу люди герцога сидят в засаде. А в корчме два баскута кого-то дожидаются. Что тут у вас творится?
— А нам что до них? То игры высокородных. Нас они не трогают. Хотя, баскуты, конечно, ни к чему в наших краях. Да, давненько их тут не было.
Хозяин пододвинул ближе к гостю тарелку с вареньем.
— Угощайся. Малиновое…
— Как полагаешь, Амешак, может кто в поселке Лысого Малинника купить?
Хозяин убежденно замотал головой. Стоила сия тварь крайне дорого, позволить себе прикупить ее мог, не иначе, какой-либо граф или князь. Да и то — при острой нужде. Захваченный и должным образом спеленутый Лысый Малинник — сам нежить и порождение Черной Нежити — мог храниться до двух месяцев. До истечения этого срока его следовало использовать, иначе он протухал: начинал ужасно смердеть и уже не мог проснуться. Использовали же его одним-единственным образом: как оружие. Разбуженный Лысый Малинник мог пробить любую магическую защиту, сокрушить крепостные стены или проложить дорогу сквозь строй панцирной пехоты. Сил его хватало лишь на одно действие, но это действие уже никто не смог бы остановить.
— А здесь использовать его кто-либо сможет?
Хозяину вопрос не понравился. Он ответил встречным вопросом:
— Ты что, Лысого Малинника притащил с собой из Качкара? Так продай герцогу или в Смален отвези. Там, я слышал, за него даже дворянство можно получить. Ты, пожалуй, и границу без труда перейдешь.
— Нет у меня такой твари, — отрекся гвид. — Я простой гвид, колдовским штукам не обучен. Оттого и спрашиваю — может ли с Лысым Малинником обычный человек обращаться? Не ведун, не ведьма, просто обученный человек.
— Может, — кивнул хозяин. О чем-то догадавшись, прикинул, — разбуди эту тварь кто-то в корчме, весь ряд домов вдоль дороги снесет. Мой тоже, пожалуй.
Офедр поспешно заявил, что Лысого Малинника в корчме уже нет. Хозяин недоверчиво посмотрел на него, затем взглянул в окошко и прислушался.
— Сидран, выдь на улицу, глянь, что творится. И Юлису мне позови, — крикнул он сыну.
— Юлиса в лес ушла, — брякнул сдуру Офедр.
И замолк, соображая, что лучше было держать язык за зубами. Сын хозяина подтвердил, что его жена действительно отправилась в лес, и Амешак досадливо покачал головой.
— Так ты у меня прячешься, что ли?
— Я бы сказал тебе. Не прячусь, а пережидаю. Я должен находиться в корчме, но очень уж там неуютно….
Их разговор прервал высокий, раздирающий уши визг. Взвыли поселковые собаки, которые слышали куда как лучше людей, и для них этот воющий короткий звук звучал сильнее удара грома. А затем на Офедра повеяло вдруг ледяным ветром, принесшим неописуемое зловоние. Странно — кожа от ледяного ветра враз покрылась пупырышками, а стоявшие в глиняной вазе на столе цветы даже не шелохнулись. Ветер и вонь исчезли столь же внезапно, как и появились. И тут же за окнами раздались крики, стук копыт.
Хозяин открыл окно. В стороне корчмы гомонили, потом трижды щелкнули тетивы луков и зазвенела сталь. Вернувшийся Сидран сообщил, что прибыл отряд гвардии, окружил корчму, кого-то порубили и сейчас гвардейцы обшаривают поселение. Впрочем, его сообщение запоздало. В дверь застучали, требуя открыть ее именем короля. Открыли, делать было нечего. Все домочадцы вышли во двор.
Командовал гвардейцами лейтенант, бывавший здесь не раз. Хозяина он ни о чем не спрашивал, а сразу обратился к Офедру.
— Кто ты такой?
Гвид молча показал ему бляху, но вопросы на этом не кончились.
— В корчме тебя видели с девушкой и мужчиной. Кто такие, куда пошли?
— Девушка из служанок, насколько я понял. Не из Светори. Мужчина назвался Юркаем, по виду — лесовик. Куда они пошли, не знаю. В корчме были два баскута.
— О них можешь забыть, — с довольным видом заявил лейтенант. — Баскутов кто распознал?
— Я. Голубиник использовал…
Во двор вошли двое в темно-синих камзолах и длинных шароварах, из-под которых торчали острые носы черных кожаных сапог. Головы гроссведунов прикрывали вязаные шапочки, на которых спереди был вышит королевский герб. Один из них поглядел на лейтенанта, тот жестом указал на семью Амешака, отделив от них Офедра. Для лейтенанта серый гвид был почти что своим, даром что не честным воином, и уж во всяком случае, представлялся куда более близким человеком, чем представитель любой разновидности колдовского племени.
Тот гроссведун, что выглядел помоложе, отправился в избу. Второй внимательно обошел вокруг домочадцев хозяина, чуть ли не обнюхивая их. Затем вернулся ко входу во двор, достал из кармана небольшую бутылочку и побрызгал по сторонам. На земле сразу же засветилось багровое пятно, возле которого колдун присел, внимательно его разглядывая.
— Хозяин, что здесь у тебя такое было?
Амешак выразительно пожал плечами. Гвид припомнил, что на этом месте Юркай, протягивая руки навстречу Юлисе, положил свой мешок на землю. Но Амешак этого не видел, и потому его честный ответ полностью удовлетворил гроссведуна. Тем временем из избы вышел второй колдун, выразительно покачал головой и отправился осматривать надворные постройки. Не прошло и минуты, как он вернулся. К тому времени багровое пятно на земле померкло, а колдун стоял возле него, явно раздосадованный.
