Кассандра Дженкинс - История катаклизма. Книга вторая. Пятый Аспект. Часть 1
Но король решил обучать сына лично.
Когда Штормград подвергся нападению ледяных драконов, когда от огня сумасшедшего Аспекта каменный город пылал как стог сена, Андуин и то испытал меньше страху, чем когда увидел отца, шагающего по тренировочному полю. Это значило, что отлынивать не удастся.
Принц любил скачки, верховую езду и скорость, но плохо обращался с оружием — огнестрельным ли, метательным или холодным. С каждым занятием Вариан становился мрачнее тучи, молчаливее каменных статуй, но попытки не бросал.
Не каждому дано обучать других тому, что у них самих хорошо получается. Будь этот кто-то даже главнокомандующим войск Альянса, но, если ему не дано, то даже самый заштатный учитель фехтования и то способен обучить большему в более короткие сроки.
Сегодня Вариан превзошел сам себя. Для тренировок с сыном ему не требовалось облачаться в полный комплект доспехов. Увидев отца в помпезном серебристо-белом нагруднике, Андуин обрадовался, что тренировка отменяется, скорей всего король направлялся куда-то за пределы Столицы.
Вариан сделал выпад раньше, чем Андуин сообразил, что ему в грудь самым кончиком упирается острый, как бритва, меч. Принц перевел взгляд чистых синих глаз с острия меча на невозмутимого отца. Нехотя Андуин отвел меч отца в сторону.
Это вновь произошло раньше, чем светловолосый принц даже успел различить, какие движения совершил король. Сталь клинка холодила подмышку Андуина, и одно неверное движение плеча раскроило бы его туловище на две неравные части до самого пупка.
Андуин разозлился. Если король Штормграда решил разделаться со своим наследником собственными руками, то, по крайней мере, без боя он не сдастся.
Казалось, именно этого Вариан и ждал. Его выпады стали мягче, на лице мелькнуло одобрение, когда он следил за манерой Андуина вести бой, несколько раз отец даже поддавался сыну и передавал инициативу. Но вскоре узкий нагрудник принца дал о себе знать. Андуин прерывисто и тяжело дышал, как решил Вариан, из-за того, что не способен выдержать малейших нагрузок. Он на глазах бледнел, кусал губы, а сосредоточенность в глазах сменилась мукой.
Андуин искусал губы до крови, лишь бы не закричать из-за нагрудника, обжигающего через тонкую, как льняной бинт, ткань безрукавки. Его шея онемела, плечи ныли. Земля перед глазами крутилась в три раза быстрее, а отец сражался с цветными пятнами, которые гоблинским фейерверком вспыхивали вокруг них. Юный принц Штормграда делал все и даже больше. Он в жизни не отражал подобных ударов и даже не представлял, что вообще способен на такое.
Андуин вертелся, как волчок, но понимал, что надолго его не хватит. Нужно было остановиться, как можно быстрее, расшнуровать доспех и освободить грудную клетку. А потом он в очередной раз выдохнул и больше не смог вдохнуть.
Любой учитель фехтования заметил бы состояние ученика и остановил бой раньше, чем Андуина настигло критическое состояние. Но Вариан был неумолим, полон сил и неоправданной жестокости. Он даже не вспотел.
Вариан замахнулся. А рука Андуина, сжимавшая меч, сама разжалась. Он не смог бы попросить пощады, только не у отца, возлагавшего на него столько надежд. Его тело помимо его воли прекратило бой, который мог стоить юному принцу жизни.
Глаза короля расширились. Уронив оружие, Андуин сделал два нетвердых шага. Не от Вариана, а наоборот, прямо к нему. И стал еще ближе к летевшему прямо на него клинку.
Сталь рассекла воздух. Коснулась светлой брови принца, и боль от ожогов, головокружение, удушье — все померкло в сравнении с новым ощущением.
Андуин остался жив.
Со всей злости Вариан отшвырнул далеко меч, который только в самый последний момент смог остановить от непоправимого удара. Андуин коснулся рукой лба. Кровь смешалась с потом. Он легко отделался. Всего лишь рассечена бровь.
Поднимая облака пыли, по тропинке Элвинского леса, иссушенного летним зноем, в их сторону на гнедом мерине мчался королевский секретарь. Вариан не любил, когда занятия прерывались. Секретарь спешился. Он выглядел так испуганно, что Андуин подумал, не вернулся ли в Штормград Смертокрыл. Пожалуй, отсрочить его тренировки могла только пылающая Столица.
— Ваше Величество.
Секретарь подлетел к королю, преклонил правое колено и протянул подрагивающей рукой запечатанный свиток. «Если свиток никто не читал, что могло так напугать его?» — подумал Андуин.
Когда их занятия прерывались, Андуин слышал, как король недовольно произносил: «Неужели это не могло подождать?». Сейчас Вариан не сказал этих слов. Он с еще большим негодованием, с каким смотрел на мастерство сына, воззрился на сургучную печать на свитке. «Кому-то несдобровать» — решил принц.
— Андуин, — обратился к нему отец, — приведи себя в порядок. Жду тебя через час в своем кабинете.
Слуги подвели королю белоснежного, как стены Штормграда, коня в синей с позолотой попоне. Вариан легко запрыгнул в седло и сразу же пустил жеребца в галоп.
«А донесение он так и не прочел» — отметил Андуин, пока, тяжело дыша, плелся к оружейной на краю тренировочного поля. Когда слуги стянули с принца тяжелый и неудобный нагрудник, Андуин заметил на теле бордовые следы от ожогов. Пожалуй, пора рассказать отцу, что ему необходимы новые доспехи. Не стоит даже надеяться, что из-за этого Вариан может остановить тренировки. Скорее принцу придется заниматься в трех, а то и четырех холщовых защитных рубах. До этого Андуин считал, что нет ничего хуже, чем плясать с кинжалом под летним зноем в четырех мешкообразных кофтах. Сейчас любое движение рук и наклоны тела доставляли такую боль, что Андуин готов был пересмотреть свое мнение об экипировке, достойной принца.
Оглядевшись, он заметил, что, кроме него, в оружейной никого не было. Андуин стянул тонкую рубаху, насквозь пропитавшуюся потом, оставшись в одних только подштанниках. Полумрак приятно холодил разгоряченную кожу. Андуин скривился, рассматривая красный ожог сначала на правом плече, потом на левом. Бордовая полоса, словно след от удавки, обвивала его шею — ожог от железного воротничка, надетого поверх нагрудника.
Подушечки указательного и среднего пальцев на правой руке принца наполнились мягким светом. Андуин поочередно касался свежих ран на теле. Свечение срывалось с кончиков пальцев и приятным холодом обволакивало обожженные участки. Некоторое время ожоги светились изнутри, словно в теле Андуина, под его кожей, кто-то зажигал свечи. Последним Андуин коснулся синяка над бровью. Все-таки чудо, что глаз не задет. Прежние тренеры по оружию никогда не позволяли себе подобных опасных выпадов.
