Марина Добрынина - Невольник
— Да-да, "с мордой не побитою не похожий на бандита я", — процитировал я одно из изречений своей матушки.
Ларрен захрюкал. То ли моя перекошенная физиономия его так обрадовала, то ли стишок по душе пришелся
— Руки я сразу залечил, — объяснил я, демонстративно пошевелив пальцами. — Кажется, они мне ребро сломали, но там тоже порядок. А с мордой затык. Слишком долго все исправлять, если самостоятельно. Короче, Юсар мне нужен, не могу же я Саффе в таком виде показаться.
— Я здесь один, можешь занимать любую кровать, — предложил Ларрен. — Утром Юсар придет и подлечит тебя.
— А как я объясню Саффе свое отсутствие? — заворчал, было, я, но тут меня осенило, — скажу, что провел всю ночь у постели покалеченного родственника. Типа утешал.
— Я не нуждаюсь в утешении.
— Слушай, да мне насрать, нуждаешься ты или нет! Я ей совру. И не надо замораживаться, все равно у отца это лучше получается.
— Это потому что у него опыта больше, — парировал Ларрен.
— А на фига он тебе нужен, опыт такой? — осведомился я и признался, — я вот помню, пытался ему подражать, да только не вышло. Я слишком эмоциональный. В маму.
— Где ты получил-то? Герой… эмоциональный.
— Там же, где и ты… то есть не там же, а в гномьем квартале, но от тех же. От горнорыловых сыночков то есть. Вот придурки. Между прочим, вальдоровы ровесники, а ведут себя как дефективные подростки.
— Что ты с ними не поделил?
— Да так. Не сошлись во мнениях. Я считаю, что не следует втроем на одного нападать, а они со мной не согласились.
— И напали втроем, — ухмыльнулся Ларрен.
— Вдвоем. Горнорыл бы меня не тронул, он же не совсем дурак с некромантом драться. А я вот дурак. Не стал магию применять, думал, так их побью.
— Дурак, — согласился Ларрен.
— Знаешь, Лар, ты на Вальдора не злись. Он и так переживает.
Вот не знаю, что меня подвигло сказать что-то в защиту Валя. Не иначе как слишком сильно гномы мне по башке звезданули, сдвинулось там что-то.
Ларрен моего подвига не оценил.
— И что мне с того? Он сам себе эту проблему создал. Ему следует всего лишь отпустить меня, и повод для переживания исчезнет сам собой.
— Тебя убьют сразу. Вот смотри, даже печать эта несчастная от мордобития не спасла. Не было бы печати, они бы тебя до смерти в том коридоре запинали. Не понимаю, как так получилось, что они тебя зажали?
— Как получилось? — Ларрен все-таки сел, игнорируя боль и шипение Кота. — Как получилось, спрашиваешь? А так и получилось, что из-за этой… печати я отойти не мог, ноги сами к двери несли, потому что у меня приказ хозяина — Иоханну охранять!
— Ни фига себе, — выдохнул я, — не знал, что все так сложно. А нельзя ослабить печать?
— Откуда мне знать?
— Я у Саффы спрошу… или у Кардагола. Неправильно это.
— Переживу, — буркнул Ларрен и лег обратно, подгребая ворчащего Кота подмышку, — не стоит утруждаться.
Я пожал плечами. Странный этот Ларрен. Вот, кажется, что, вроде бы, открылся, а в следующий момент опять застывает и весь такой из себя каменный. И с какого перепугу я из-за него ввязался в драку с гномами? И зачем сейчас пытаюсь общаться тут с ним, если самому Ларрену все это не нужно?
Я прислушался к своим ощущениям. Синяки на лице понемногу залечивались. Пожалуй, я так справлюсь сам, без помощи Юсара. Но сколько времени это займет, я не знал. Уходить никуда не хотелось, общаться с заморозившимся Ларом тоже желания не было. Да и вообще надо бы отдохнуть. Если не поспать, то хотя бы прилечь. Что я и сделал. Буркнув: "Спокойной ночи" безучастно молчавшему Ларрену, устроился на одной из кроватей, подальше от этого замороженного. Не хочет по-человечески общаться, и не надо.
Спустя пару минут это чудище, пытающееся копировать моего папу, меня окликнуло:
— Лин.
— Что? — самым недовольным тоном на свете отозвался я.
— Спасибо, — коротко сказал Ларрен и повернулся на бок, спиной ко мне.
И что это было, стесняюсь я спросить? Совсем не в духе Ларика вот так — ни с того ни с сего, трогательные благодарности расточать. Ему тоже по голове сильно врезали?
Ларрен
Проснувшись утром, Лина на соседней койке не обнаруживаю. Видимо, сбежал раньше. "Может, обиделся?" — вяло так думаю я и поднимаюсь с постели.
Позевывающий Юсар, проведя прием, подтвердил мои опасения — я здоров. Услышавшее об этом тело нетерпеливо стукнуло пяткой и, я, едва успев сказать спасибо целителю, рванул искать Вальдора. Искать пришлось долго. Король Арвалии, как выяснилось, пребывал там, где и следовало — в руководимом им государстве. И что мне делать? Может быть, Лина найти. Он ведь не откажется переместить меня в Арвалию? Не могу достоверно описать свои ощущения от того, что не в силах выполнить приказ. Это как беспокойство. Только возведенное в степень. Лин не находится, а я, кажется, с ума уже схожу от необходимости предстать пред очи хозяина.
Почти дохожу уже до того, чтобы идти на поклон к Терину, как Вальдор сам появляется в Зулкибаре в сопровождении Андизара, решившего, видимо, что должность придворного волшебника при Вальдоре — неплохая альтернатива необходимости скитаться по странам и весям, таская за собой ребенка.
Буквально сталкиваюсь с господином в коридоре, и, не давая тому и слова произнести, рапортую:
— Я здоров. Готов понести наказание.
На лице Вальдора — растерянность.
— Наказание, — бормочет он.
Неужели забыл? Забыл об этом?
— Наказание, — повторяет король Арвалии, — ну что же, иди к начальнику дворцовой охраны Николаю. Скажи, что я велел поместить тебя под стражу. На трое суток. Выполняй. Пожалуй, тебе будет полезно подумать, прежде чем провоцировать гномов.
Молча кланяюсь и отправляюсь в подземелье. Провоцировать гномов! Да не было нужды заставлять их делать что-либо! Они же только и ждали, пока их кто-то спровоцирует. Они к этому все силы прилагали!
Усатый, плотный иномирец Николай окидывает меня недоуменным взглядом.
— Я пришел по приказанию Вальдора Зулкибарского, — объясняю я.
— И что от меня хочет бывший король? — ворчит Николай. Как он забавно акцентирует это — бывший. Хотел бы я посмотреть на то, как действующий глава охраны объясняет бывшему королю, что он не намерен выполнять указания последнего. Ну-ну.
— Он хочет, чтобы Вы определили меня в камеру. На три дня, — бормочу, опуская глаза. Стыдно. Против воли, но стыдно. Вроде и не заслужил, но…
— Королевская подойдет? — фыркает Николай.
— Мне без разницы, — отвечаю, не поднимая взгляд.
Сам прохожу в камеру. Стоя посреди нее, ожидаю, пока закроется дверь. После сажусь на кровать, разглядываю решетку, нелепо украшенную листьями и цветами. На душе тошно и гадко, и даже появление на моих коленях довольно урчащего Кота не радует.
