Андрей Уланов - Сложный выбор
— Но я должен был! — Гильмо с размаху саданул кулаком по стоящей перед ним наковальне. — Не вам... не другому... себе! Если я не могу починить механизм, какой же я после этого гном!
— Вот именно, что ты гном, — возразил комендант, — а не сказочный волшебник, чтобы сотворить...
Ленок не договорил фразу, застыв на полуслове с открытым ртом.
— Повтори еще раз, — севшим от волнения голосом попросил он.
— Если я не могу... — начал гном.
— Не это! — перебил его Ленок. — Перед этим. Ты сказал, что паровой котёл исправен, верно?
— Да, но что толку.
— Толк будет, — труднее всего было говорить спокойно, захлестнувшие коменданта эмоции требовали орать во все горло. — Если ты сумеешь сотворить чудо.
* * *
— Последний акт великой драмы! — выкрикнул сотник, простерев над собой руку с растопыренными зачем-то пальцами. — Увы мне... нет, не могу, — расхохотался он, вновь став насмешником-Дзиртом, — отвратный из меня актер. А жаль, сейчас ведь самое время принять величественную позу, да толкнуть речь.
— И это нам хоть чем-то поможет? — осведомился тролль.
— Нет, конечно же, — сотник легкомысленно махнул рукой вперед, где суетились зеленые муравьи, — помочь нам бы могло только чудо. Но если через сотню-другую лет какой-нибудь писака вдохновится нашим подвигом, это бы хорошо смотрелось и в тексте, и на сцене.
Ленок добросовестно попытался представить себе эту картину: театр, заполненный публикой, в оркестровой яме настраивают скрипки музыканты, актеры в гримёрках готовятся к выходу. Конечно, все будет по-другому — без грязных, изодранных мундиров, да и вместо тролля наверняка будет человек. И уж точно никто не напишет про вонь, от которой слезятся глаза и перехватывает дыхание. Все будет по-другому... просто потому, что никто не расскажет, как было на самом деле.
— Если это и произойдет, — вслух произнес он, — писаке в любом случае придется выдумывать все самому.
— И то верно, — легко согласился Дзирт и, заслонившись ладонью от солнца, прищурился, вглядываясь в мурашиное мельтешение. — Похоже, они уже заряжают пушки... зарядили, — поправился он, когда на зеленовато-желтом холсте выжженной солнцем травы вспухло белое облачко. Первое ядро тоскливо провыло в небе над их головами.
— Что ж, джентльмены, — нарочито равнодушно сказал комендант. — Нам пора.
Не торопясь, он спустился с башни, прошел к воротам — в пустоте, беженцы расступались перед ними, вжимаясь друг в друга, словно боясь коснуться уходящих — и занял место перед учебной когортой. Еще одно ядро черным росчерком пронеслось над их головами, на этот раз — ниже, словно давая понять: медлить нельзя. Впрочем, Ленок и не собирался тянуть время.
— Открыть ворота! — крикнул он, — Сигнал «к атаке»!
Тяжелые створки заскрипели, распахиваясь навстречу злому солнцу и ветру. Хрипло провыла труба, оборвавшись на верхней ноте, зарокотал барабан — и солдаты Пограничного Легиона двинулись вперед.
Четыреста шагов, напомнил себе комендант, беззвучно шевеля пересохшими губами. Четыре сотни шагов — и, главное, не сорваться на бег.
Он знал, чувствовал, что за ними сейчас наблюдают тысячи глаз — с удивлением... недоумением... торжествующей яростью. Тысячи орков стояли сейчас вокруг крепости — стояли, ожидая, пока горсть безумцев отойдет подальше от ворот.
Весь его нехитрый план, словно карточный домик, был выстроен именно на этом ожидании.
— И что будет, когда ты выйдешь?
Комендант ответил не сразу. Он подошел к иллюминатору, вгляделся в ночную тьму. Рискованный жест, в густой тени возле форта запросто мог затаиться оркский разведчик, только и ждущий момента послать отравленную стрелу в неосторожного бледношкурого.
— Единственное, чего у них мало — это пушкарей. Простых орков этот Укивилки мог бы посылать под твои пули тысячами.
— У него есть пленные. — напомнил О’Шиннах. — Вроде того, сегодняшнего.
— Простой солдат знает про пушки немногим больше орка, — уверенно сказал комендант. — Сколько картузов зарядить, чтобы пушку не разнесло при выстреле, как установить прицел — это знают лишь артиллеристы.
— Допустим. И что дальше?
— Простая арифметика. Бронзовая 12-тифунтовка прицельно стреляет на полторы тысячи шагов — с грамотным расчетом и под командой опытных офицеров. Если в расчете пара запуганных до полусмерти пленных и куча злых, но неумелых орков, им захочется придвинуть пушки ближе. И тогда придет время сделать наш ход. Без пушек у оставшихся в форте появится шанс дождаться помощи.
— У женщин и детей?
— С ружьями здесь умеют обращаться все. А пороха и свинца на складе довольно, хватит на всю орду.
— На выстрел «йоркена» они все равно не подойдут.
—Да. Подойти придется нам.
Двести шагов. Пот заливал глаза, ветер горстями швырял пыль в лица марширующих. Шаг-шаг-шаг, отбивал барабан, строй держать! Слитный топот за спиной, хриплое дыхание, ничего, парни, еще немного. Триста шагов. Зеленых фигурок прибавилось, особенно по сторонам, из леса выходили все новые отряды — и присоединялись к уже стоящим. Триста пятьдесят. Кажется, до кого-то из пушкарей дошло — пушка рявкнула, ядро пробороздило землю в сотне шагов перед когортой и отлетело куда-то вбок. Слишком поздно, с отчаянной радостью подумал комендант, слишком поздно. Четыреста!
— Рассыпной строй! За-алпом огонь!
Сотня винтовок — совсем не шутка. Суетившихся вокруг пушек даже не уполовинило — свинцовый шквал проредил их на добрых три четверти.
— Заряжай!
Лишь одна пушка плюнула дымом в ответ, и Ленок вздрогнул — ядро превратило солдата в кровавые брызги, в коротком белом строю появилась зияющая, словно выбитый зуб, дыра. Ничего... мы еще можем кусаться, пока они не опомнились...
— Залпом! Огонь!
Треск выстрелов разодрал воздух. А затем вдруг стало удивительно тихо. Даже торопливый стук шомполов ушел куда-то на второй план. Ленок вдруг расслышал, как стрекочет в траве кузнечик, почувствовал горько-пряный запах трав... разглядел сквозь пожелтевшие стебли разноцветные огоньки крохотных цветков.
Это тянулось долго — почти целую минуту. Затем воздух вновь содрогнулся — от яростного вопля из тысяч глоток, орки бежали без всякого строя, со всех сторон, как океанский прилив.
— В каре! — рявкнул комендант. — Один залп и потом в штыки!
...если успеем. Орков было слишком уж много, такая масса просто захлестнет их, затопчет, они друг друга передавят больше, чем убили бы мы.
А потом все мысли улетучились, остался только прицел «йоркена» и орк, размахивающий на бегу здоровенной шипастой дубиной. Вот он занял уже почти всю прорезь... Ленок плавно выжал спуск...
