Евгения Белякова - Третья часть
– Я очнулся у магички в доме, она напоила меня чем-то, мне стало легче, хотя была еще слабость…
О том, что ему было видение Телля и Вигеля, Рик, естественно, умолчал. Дураку могла бы прийти в голову идея сыграть на религиозных струнах начальства, объявив себя посланником богов, но бард дураком не был. А у Старших, без сомнения, не было струн – ни религиозных, ни каких бы то ни было вообще.
А вот следом Рик выложил свою козырную карту.
– Я лично от подопечных узнал, что в ближайшее время вернутся маги.
Объяснять, зачем он последовал за Тео в горы боги знают куда и привез в столицу Розу, барду не хотелось. Да и следовало оставить кое-что на «догадку» Старшим: если он изложит слишком стройную историю, это будет выглядеть подозрительно.
– Тео предложила мне какое-то время пожить среди храмовников Древа, и я не мог упустить такой возможности. Там я получил подтверждение информации о Возвращении. Я стал ближайшим помощником брата Винеса, а именно он открыл содержание пророчества Ядины.
Как Рик и рассчитывал, ноздри Ворга затрепетали – он почуял нечто важное.
– Как ты оцениваешь вероятность того, что Садовники окажут поддержку магам, а те – им? – спросил Старший.
– Очень высоко. Тем более что Винес постоянно поддерживает отношения – и не только с моими подопечными, но и с другим магом, я думаю, стоящим куда выше в их иерархии. Я видел его лишь раз, мельком – и лицо его было скрыто.
А вот тут начиналось самое опасное… как тонкий лед под ногами. Ворг задумчиво поджал губы и, посмотрев в сторону, процедил:
– Я подумаю о твоем донесении. Пока же… – он перевел взгляд с влажной стены на Рика и мягко, почти по-отечески, произнес: – Ты понесешь соответствующее твоему проступку наказание. Три дня на хлебе и воде и легкое истязание.
– Благодарю, Старший. Весь я, без остатка, принадлежу Храму и Близнецам.
Рик не позволил себе облегченно выдохнуть, ведь это значило бы, что он ожидал большего, следовательно, и напортачил больше. Но внутри возликовал – легкое истязание он выдержит, к тому же оно не включало в себя сломанные пальцы – единственное, чего он по-настоящему не вынес бы.
– Мы навестим тебя завтра.
Ворг еще не вышел за дверь, а Рик уже опускался на колени, шепча молитву, как и положено провинившемуся Брату. На этот раз лязгнул засов.
«Не знаю, слышите ли вы меня, Близнецы, но надеюсь, что вы не махнули на меня рукой… потому что я сделаю все, что в моих силах, чтобы исправить ошибку».
Король сидел на самом краешке кресла, неестественно выпрямив спину – на нем был парадный доспех. В королевском шатре находились также Сенешаль, бароны Гордойс, Смерриль и граф Тьерри.
– Но, Ваше Величество… традиция предписывает торжественно въехать в город на следующий день после прибытия…
Король перевел тяжелый взгляд на Сенешаля, упрямо вздернул подбородок и повторил:
– Лорд Сенешаль, приказываю войти в город сегодня. Со всеми полагающимися торжествами. И… – он сделал небольшую паузу, придавшую вес словам, – сегодня же вечером я собираю Совет.
Присутствующие переглянулись, но спорить не посмели.
– А…казнь, сир? – робко спросил Сенешаль.
– Сегодня днем на центральной площади, как и дОлжно. Не беспокойтесь лорд, порядок нарушен не будет, только лишь срок передвинется. На этом все… готовьтесь к победному шествию. А я хочу побыть один.
«Но я теперь уже никогда больше не буду один», – с содроганием подумал король.
«Разве это не преимущество?»
Провожая взглядом покидающих с поклонами королевскую палатку дворян, Его Величество с силой сжал подлокотники кресла, в котором сидел.
Отойдя от шатра короля, граф Тьерри, вежливо кивнув баронам и Сенешалю, направился к своей палатке. Там его ждали Недвиг и Майоль.
– Какие новости? – спросил Недвиг, отставляя кубок.
Тьерри пересказал приказ короля. Майоль, самый молодой из трех, не сдержавшись, стукнул кулаком по ладони.
– По крайней мере, Его Величество предпринимает активные действия, а не сидит в шатре безвылазно, – проворчал Недвиг. – А сбор Совета… чем раньше будет, тем лучше. Мне не терпится вернуться домой, к жене.
– Только о бабской юбке и думаешь? – усмехнулся Тьерри. Они с Недвигом давно дружили и он мог позволить себе отпускать такие шутки. – А я вот опасаюсь, что на Совете услышу нечто неприятное, уж слишком у короля вид был…
– Какой?
– Словно он головы рубить будет.
– Так и будет… казнь же, – непонимающе завертел головой Майоль.
– Ладно, что обсуждать. Собираемся.
Бароны обсуждали поведение короля куда более непочтительно и взволнованно, но пришли к тем же выводам, что и графы – оспаривать приказ смысла нет, остается только исполнять. Прикрываясь столько показательным несоблюдением традиций королем, каждый из них скрывал под жаркими речами обеспокоенность иного рода. Кто – предстоящим разделом земель Боклэра, кто тревожился, а не станет ли король доискиваться всех связей предателя, и вспоминал, насколько близок был с бароном, которому сегодня отрубят голову.
Лагерь начали сворачивать, еще даже не успев толком расположиться. Воины в спешке полировали оружие и чистили плащи снегом. Конюший хватался за голову – для путешествия от места битвы простые армейские кони годились как нельзя лучше, но выставлять их в победной процессии? Красивых, молодых жеребцов должны были доставить только завтра, а попоны, а украшенные поводья? Все, кто имел хоть какое-то отношение к внешнему виду предстоящего шествия, приготовились проявить чудеса находчивости. Лагерь оживился, задвигался, как одно большое существо.
Лишь король сидел в своем шатре неподвижно, бесстрастно, ожидая ликующего зова труб.
Он задумчиво разглядывал стену шатра, и губы его шевелились. Прислушавшись, можно было бы уловить тихий шепот.
– Не было выбора. Не было.
А мыслями Его Величество уносился в прошлое, в тот день, когда Вердленд поверг армию Лионеля.
Гринер во внезапном озарении, втором за день, понял что Дориан не видел портала, а воинская одежда и меч его запутали: король полагал, что Кендрик каким-то образом подобрался к лагерю… И король действительно собирается с ним биться. Его гордость, уязвленная тем, что войско выступило без него, полыхала, заставляя его отметать в сторону правильные вопросы: как тут очутился этот человек? Почему он один? И почему ведет себя так странно?
Все это пролетело в голове Гринера за секунду, пока Дориан произносил слово «командиров». Меж тем король дернул головой в сторону поля битвы перед холмом и с небольшой заминкой спросил:
