Филип Пулман - Оксфорд Лиры: Лира и птицы
– Вовсе нет, – заметил Панталеймон, – Но ты пока не рассказал нам всей правды. Чего ты так боишься?
Деймон попытался взлететь, но в тот же миг он обнаружил, что Пан одной из лап прижал его хвост к подоконнику.
Исступлённо забив крыльями, деймон неуклюже упал напротив решётки и издал странное скрипучее воркование, которое до этого так взбесило голубей. Но тут же стих, опасаясь, как бы они снова не услышали и не набросились на него. Но он продолжал пытаться высвободиться, чтобы усесться поудобнее.
Лира подобралась как можно ближе.
– Не скажешь нам всю правду, сам можешь с нами в беду угодить, – сказала она, – Чтобы это ни было, нам очевидно уже сейчас. Что это опасно. Твоей ведьме следовало бы знать об этом. Была бы она тут с нами, она бы заставила тебя выложить всё начистоту. Или сама бы рассказала. Зачем ты хочешь встретиться с этим человеком?
– Я должен попросить, – с диким волнением в голосе заявил деймон.
– Что попросить? Тебе придётся нам об этом рассказать.
– Знахарской помощи для моей ведьмы. Он может изготовить эликсир…
– Откуда ей это известно?
– К нему приходил Доктор Ланцелиус. Он в курсе. И он ручается за этого человека.
Доктор Ланцелиус исполнял обязанности консула от имени всех ведьминых кланов в Троллезунде, на крайнем севере. Лира прекрасно помнила свой визит к нему. И тот таинственный момент их общения, который привёл к стольким важным последствиям… Ей следовало бы доверять Ланцелиусу, но могла ли она доверять кому-то ещё, пусть даже этот кто-то ручается именем Доктора? Как в случае с этим эликсиром…
– Зачем твоей ведьме человеческая медицина? Не ужели у ведьм нет средств от собственных недугов?
– Не от этой болезни. Это совсем другое. Лишь золотой эликсир может её излечить.
– Если она больна, – осведомился Пан, – почему же ты выглядишь здоровым?
Деймон вжался в тень. Мимо прошла пара средних лет, рука об руку. Их деймоны, мышь и белка, обеспокоено оглядывались назад.
– Это заболевание, – раздался сдавленный голос из темноты, – Какое-то новое. С юга. Ведьмы угасают и затем умирают. А мы, их деймоны, не умираем. Я знал трёх сестёр по клану, их постигла эта плачевная участь, и теперь их деймоны живут в таком холоде одиночества…
Панталемон издал тихий опасливый возглас и перескочил на плечо Лиры. Она подняла руку и крепче прижала его к себе.
– Что же ты нам не рассказал? – в ужасе пролепетала она.
– Я… устыдился. Подумал, вы станете избегать меня. Птицы способны почувствовать… они знают, что я несу в себе болезнь. Вот почему они на меня нападают. На протяжении всего пути мне пришлось избегать птичьих стай, облетая их за многие лиги стороной…
Бедняга выглядел таким несчастным, съёжившимся в глубине холода густой тени. Его переполняли мысли о ведьме, ждущей на севере в робкой надежде, что он принесёт ей исцеление. От этого зрелища у Лиры на глаза навернулись слёзы. Пан сказал ей, что она слишком добросердечно и мягко относится к этому деймону, но лучше бы он этого не говорил. С тех пор как они с Уиллом расстались два года назад, малейшая вещь могла заставить её впасть в уныние и расстроить. Она чувствовала, что её сердце смертельно ранено. И эта рана будет с ней навсегда.
– Тогда поспешим, – прошептала девочка, – Доберёмся до Джаксон стрит. Мы почти на месте.
Она двигалась быстро, Пан скакал чуть впереди. Словно тени облаков над полем в ветреный день, в её голове проносились мрачные мысли, одна за одной. Но у Лиры не было времени сосредотачиваться на этих мыслях.
Джаксон стрит была одной из тех маленьких улочек, вдоль которой выстроились кирпичные строения, рядами спускаясь к каналу. Дома рабочих и служащих металлургического комбината Игл остались позади, а впереди жили лодочники со своими семьями. На другой стороне канала Портовый луг простирался до самых холмов и лесных массивов Уайт Хэма. Отсюда до Лиры доносились голоса каких-то ночных птиц над далёкой речной гладью.
На углу улицы Панталеймон дождался Лиру и снова вспрыгнул к ней на плечо.
– Где он? – прошептала девочка.
– Вон на том вязе сзади. Наблюдает. Долго ещё спускаться к его дому?
Лира изучила номера на дверях ближайших домов.
– Должно быть, с другого конца улицы, – ответила Лира, – Рядом с каналом…
Другой конец улицы, на тот момент, когда они приблизились, был почти полностью погружён во тьму. Ближайший уличный фонарь остался немного позади, лишь слабые отблески света падали на улицу из-за укрытых занавесками окон. Да полумесяц бросал достаточно света, чтобы по мостовой гуляли тени.
Деревьев тут не было, Лира лишь надеялась, что деймону-птице удастся найти укромную темноту возле крыш. Раздался шёпот Пана:
– Он двигается по кромке крыши, вдоль водосточного желоба.
– Гляди, – указала Лира, – Вон и дом алхимика.
– Они были уже почти возле самой двери. Обычная входная дверь, как и все остальные, она открывалась на небольшой участок пыльной травки за невысоким забором. В доме было всего одно, прикрытое тёмными шторами, на крыльце было только две ступеньки, но у этого дома был ещё и подвал. Тусклый свет падал на расстояние фута от окошка, освещая маленький участок заброшенного, заросшего сада. И хотя в зарослях неухоженной травы было трудно разобрать хоть что-то, сквозь них Лира и Пан разглядели красный отблеск пламени.
Пан спустился на землю и пригляделся внимательнее. Он двигался очень аккуратно, по самому краю освещённого участка, боясь быть замеченным. В это самое время деймон-птица уже оказалась прямо над ними, перемещаясь по черепице, подвал ему не был виден. Она не заметила и того, как Пан вернулся и снова забрался на плечо девочки. Раздался его настойчивый шёпот:
– Там ведьма! Я видел очаг и кучу инструментов… И ещё там лежит человек. Уж не знаю, может даже мёртвый… Но рядом с ним ведьма…
Что-то было не так. Все опасения Лиры вспыхнули ярким светом, будто в пламя спиртовки попали брызги вина.
Как им поступить?
Неспешным, уверенным шагом Лира отошла от подвального окошка и пересекла улицу. А затем направилась к последнему дому на другой стороне, будто тот и был целью её путешествия всё это время.
Деймон-птица на крыше позади них снова издал свой низкий, трескучий крик, но теперь гораздо более громкий, а вслед за этим сорвался с крыши и устремился вперёд, целясь в голову Лиры.
Услышав это, Лира быстро обернулась, а деймон принялся кружить над ней, взволнованно выкрикивая:
– Куда? Ты куда собралась? Зачем тебе на эту сторону улицы?
Лира присела, это заставило деймона спуститься чуть ниже. И в то же время дало возможность Панатлеймону совершить молниеносный рывок в тот момент, когда Лира снова выпрямилась во весь рост. Движение Лиры придало ему ускорение, в момент прыжка он глубоко процарапал плечо девочки когтями, но расчёт был верен. Пан схватил деймона-птицу прямо в воздухе и сбил его на землю. Тела деймонов сплелись в комок из пронзительного клёкота, крика и яростных ударов когтями. Из дома позади них раздался пронзительный возглас, полный дикой боли и ярости. Это был голос ведьмы.
