Олег Шелонин - Операция «У Лукоморья…»
— Ты думаешь, это он?
— А то кто же?
— Махонький он какой-то.
— Да какой еще дурак акромя Ивана будет вот так напролом переть? Не, точно он.
Скатившись на дно оврага в третий раз, окончательно рассвирепевший Илья выхватил из мешка трофейную гранату и швырнул ее в неподатливый склон. Грохот взрыва смешался с испуганным писком белочек. Дерево опасно наклонилось и через секунду съехало вниз вместе с огромным пластом земли, окончательно рухнув уже рядом с Ильей. Две стремительные юркие тени прыгнули на спину капитана, пощекотав последнего острыми коготками, и метнулись прочь. Меланхолично почесав спину, Илья удобно пристроился в тенечке между мохнатыми лапами поверженной ели и спокойно заснул.
— Ну что, Парашка, он? — задыхаясь от быстрого бега, спросила первая белочка.
— Он, Малашка, он, — запаленно дыша, ответила вторая. — Но почему он такой махонький?! — отчаянно воскликнула она.
— Значит, укатали сивку крутые горки, — сердито оборвала подругу Малашка, — может, он там на энтой… как ее… диете три года сидел. Доложим все, как было, и пусть теперь у Василисы об ем головка болит. На то она у нас и Премудрая, — хихикнула почему-то первая белочка.
— Ничего, вот Ваня с Кощеем разберется, Василиса его откормит. А ты глянь, Малаш, махонький-то он махонький, а силенок едва ли не поболе стало. Ить одним камушком, во-о-о-т такусеньким, таку лесину своротил. Вот хозяйка радоваться-то будет…
— Ох и глупая ты у нас, Парашка. Лучше б он тама, в тридевятом царстве, ума поднакопил. Куды уж ему с энтим камешком супротив Кощея переть. Одна надежа — Василиса своими хитростями подсобит, а не то так и будем до конца жизни по веткам прыгать.
Белки влетели в лес, взметнулись на ближайшую сосну и понеслись на доклад, совершая головокружительные прыжки с ветки на ветку в сторону посада Василисы Премудрой.
— Это саботаж! — Кощей нервно дернул себя за полы черного сюртука, вперив гневный взор в зеркало.
— Да нет его в твоем царстве-государстве, — устало проворчало зеркало. — Вот, смотри, смотри… — На зеркальной поверхности замелькали картины северных границ Кощеева царства. — Видишь, войско твое верное в засаде сидит.
Почти на самой верхушке сосны, росшей в десяти шагах от тропинки, тесно прижавшись к смолистому стволу, сидел Соловей-разбойник. Правой рукой прикрывая от солнца выпученные от напряжения глаза, он старательно глядел вдаль. Лихо Одноглазое пристроился в кустах на противоположной стороне дороги, но маскировка его оставляла желать лучшего. Кусты вокруг него поникли, листья пожухли и один за другим падали на землю, избегая почему-то касаться самого виновника их преждевременной гибели.
— Не верю. Я неприятности за тыщу верст чую. Здесь Ивашка! Хоть убей здесь!
— Ой, да была б моя воля, давно б убило! Зануда ты, а не Кощей…
— Опять дерзишь? Смотри, забуду о том, что ты такое уникальное. Как дам… А ну, быстро показывай мне Ивана…
— Опять снова-здорово… для особо одаренных повторяю еще раз: нет его в твоем царстве-государстве. Вот, смотри…
— Но это точно Иван? — Медведица сурово смотрела на качающихся на ветках белочек.
— Точно, точно… — запрыгали рыжие вертихвостки.
— Он ка-а-а-к кинет камешек, а дерево — хрясть! А мы вместе с ним шлеп! Ой, страху было! — затараторила Парашка.
— Он, правда, росточком чуток поменьше стал, — видно, плохо в тридевятом царстве с харчами, но это точно он, — вторила ей Малашка. — А уж по матушке-то как соскучился сердешный, ну через слово ее вспоминает… только почему-то твою матушку, — удивленно сообщила она.
— Мою? — Медведица была удивлена не меньше. — Так он ее и не видел, почитай, ни разу. Странно… Да где ж его носит? Как был непутевым, так таким и остался. — Василиса в сердцах двинула лапой по пеньку, на котором сидела, и оказалась на земле (пенек был довольно трухлявый). Своей резиденцией Василиса Премудрая (Прекрасной ее в новом обличье язык назвать не повернулся бы) выбрала небольшой холм посреди дубравы, расположенный чуть южнее родной вотчины. Отсюда великолепно просматривался терем и все, что творилось за частоколом на посадском дворе. — Ой, девочки, что-то неспокойно у меня на душе. А ну как не поспеет Иван в терем до заката…
Ему снилась вода. Много воды. Он к ней полз, пытался поймать ее ртом, а она утекала, и губы тыркались в сухой горячий песок. Илья сделал рывок в тщетной попытке схватить драгоценную влагу руками и… выкатился из-под поваленной ели. С недоумением оглядевшись вокруг, капитан мучительно пытался сообразить, где он есть и каким ветром его сюда занесло. Не найдя ответа на этот вопрос, он взглянул на небо и подскочил как ошпаренный.
— Чертовы синоптики! Шаманы! Кретины яйцеголовые, мать вашу…
Дождем вокруг и не пахло. Следовательно, вертолет где-то в пути, если уже не на полянке около заимки Ивана, а он… Илья затравленно оглянулся, схватил автомат, вещмешок и, не обращая внимания на бьющую в виски при каждом шаге боль, выскочил из оврага. Широкая степь, раскинувшаяся перед его взором, внесла еще больший сумбур в тяжелую от избытка винных паров голову. Степи здесь быть не должно, это Илья знал точно. Лес — сколько угодно, но степь… Присмотревшись внимательней, капитан понял, что синеющая на горизонте дымка — не что иное, как тот самый пропащий лес. И тропинка подходящая нашлась — в ту сторону. Если хорошо поднажать, часа за два добраться можно. Жажда мучила все сильнее. Начинался «сушняк». В пустой фляжке, кроме острого запаха спирта, обнаружить ничего не удалось.
— Ну что ж, капитан, будем трезветь на ходу, — вздохнул Илья и, поправив на плече автомат, быстрым шагом направился прямиком в расставленные на его побратима силки.
— Идет! — истошно заорал Соловей-разбойник. — Лихо, Иван идет! Вставай скорей.
— Зачем? — простонал из кустов Лихо.
— "Зачем-зачем"… — передразнил Соловей. — Навстречу пойдешь. Нищеньким прикинешься. Ты, главное, сил его жизненных лиши, а там и я за дело возьмусь.
Стеная и причитая, Лихо выполз из кустов и побрел навстречу Илье.
Сам виновник переполоха в этот момент находился на окраине леса, внимательно изучая первый дорожный указатель, встретившийся в этих местах. Надпись, начертанная на огромном замшелом камне, вросшем в землю, гласила:
Направо пойдешь — богатому быть.
Налево пойдешь — сыту, пьяному быть.
Прямо пойдешь — женатому быть.
— Ну, блин, приколисты, — сплюнул с досады Илья. — Точно, на Лукоморье набрел. Нет, вредно пить из мелкой посуды. Пил бы из Ванькиного ковшика, спал бы сейчас на заимке сном праведника. Однако по какой дорожке-то топать? — Илья вытер рукавом обильно выступивший пот. Выбор, собственно, невелик: что направо туфта, что налево… Тем не менее второй вариант пришелся ему по вкусу. Перед мысленным взором капитана возник огромный бокал холодной воды, которым он запивает предварительно принятый стакан водки.
