Ольга Силаева - Небо на снегу
- Да ни капельки! А вот что ты скажешь нашим новым знакомым, Северн?
- О, у меня все скучно, - отмахнулся Северн. - Я родился, и как-то вдруг понял, что родился бардом. Никто не пытался меня переубедить, так что я перешел в странствующие менестрели. Странствовал, странствовал, и оказался здесь. Не самое интересное жизнеописание, но что есть. Холвир, твоя очередь. Завтрак стынет.
- Я паладин, - просто сказал Холвир. - Надеюсь, мои умения вам пригодятся.
Фор подался вперед.
- Зачем вы здесь? - резко спросил он. - И что паладин с юга делает в Иствене именно сейчас?
- Время настало, - спокойно ответил Холвир. - Я здесь, чтобы увидеть богиню.
- В такой компании? Паладины не путешествуют с искателями приключений.
- Тэри и Северн дали слово, что не нарушат закон, пока мы вместе. Я им доверяю.
Мы с Фором переглянулись.
- Что ж... - Фор помедлил. - Значит, мы идем в Черешет.
Я прикусила губу, но кивнула. И правда: трое крепких молодых людей, на дорогах лысые послушники, а я по-прежнему ничего не умею. Нам нужна защита.
Представления были окончены, и мои соседи по столу принялись за завтрак. Справа от меня Тэри намазывала масло на краюшку хлеба, слева Фор взялся за пирог с рыбой. Из широкого рукава Северна появилась плоская фляжка: он наклонил ее над слабо дымящейся овсянкой и щедрой рукой налил в кашу темно-золотистого напитка.
- Северн, я ведь еще не решил, идешь ли ты с нами, - как бы мимоходом заметил Холвир. - Если у меня не будет других рычагов, чтобы пресечь это безобразие, тебе придется смириться, что Иствен станет твоим домом надолго.
Северн с сожалением отодвинул тарелку и встал.
- Кажется, сегодня не мой день. Впрочем, как и всегда. Пойду наберу припасов у нашего хозяина.
- А деньги у тебя есть? - поинтересовалась Тэри. - Или ты его грабить собрался?
Северн замялся.
- У нас с Неллой есть несколько монет. - Фор вытряхнул на ладонь содержимое мешочка из замши. - Немного, как видите.
- Мы могли бы найти работу, - предложил Холвир. - Чистить снег, или...
- Вот еще! Нет, все-таки не зря я мыла волосы с горчицей. - Тэри тряхнула роскошными кудрями и встала. - Смотрите и учитесь!
Покачивая пышными юбками, Тэри подошла к табурету, за которым сидел давешний лысеющий парень. Не обращая внимания на его ухмылку, она откинула за спину длинные волосы и оперлась локотком на стойку.
- Скажи, - задумчиво начала она. - Какая часть меня тебе больше всего нравится?
Северн, торопливо запихивающий в себя пьяную овсянку, поперхнулся.
- Ну... - закашлялся парень, - это сложный вопрос. Я бы обсудил его в частной обстановке. Наедине, если ты не против.
- Да? - Тэри вздохнула. - А я думала, с первого раза угадаешь. Ладно, начнем по новой.
Она небрежным жестом взяла со стойки нож. Тщательно вытерла его полотенцем, закинула руку за спину - и встряхнула короткими, до ушей, кудрями. Блестящий водопад темных волос остался у нее в руке.
- Когда там следующий корабль на юг? - задумчиво спросила она. - Через пару дней, кажется? В Эвере за мои волосы предлагали восемьдесят монет.
Парень присвистнул.
- Золотом?
- Ага.
- За восемьдесят монет я бы новую таверну выстроил. - Он почти с сожалением покачал головой. - Таких денег у меня нет.
- Тридцати мне хватит, - улыбнулась Тэри. - Обсудим в частной обстановке?
Через две минуты торг был закончен. Тэри, довольно щурясь, передала Холвиру кожаный кошель, тяжелый даже на вид. Парень, покачивая головой, пошел собирать нам припасы в дорогу, а я под шумок наклонилась к Фору.
- Уверен, что это хорошая идея?
- Не особенно, - одними губами ответил Фор. - Но дорога и впрямь опасна.
Мы вышли на улицу, и я зажмурилась от яркого света. Снег белел повсюду: на крышах, на резных ставнях, на толстых скрипучих соснах. За спиной хлопнула дверь: Тэри выскочила из таверны. Облегающая куртка подчеркивала точеную фигурку.
- Что за денек! - возбужденно выдохнула она. - Загляденье! В снежки поиграем?
Холвир покачал головой.
- Тэри, нет времени. Может быть, на обратном пути...
- Да ладно! - Тэри встряхнула кудряшками. - Эй, Северн, получай!
Северн не успел уклониться, и крепко сбитый снежок угодил ему в ухо.
- Эй, да не в лицо же! - Бард выставил вперед ладони, скрывая широкую улыбку. - Ты словно до сладкого дорвалась! Можно подумать, ты никогда снега не видела.
- Не видела, - подтвердила Тэри. - Так сверкает! И совсем не холодно. Ой!
Второй снежок врезался ей в плечо. Северн довольно потирал руки.
- Так ты меня отвлекал! - ахнула Тэри. - Ну, погоди, я тебе устрою снегопад! Кстати, представьте: в Эвере только раз была метель - в зиму, когда мне было восемь.
Фор задумчиво просеял пригоршню снега сквозь пальцы.
- Дважды, - отрешенно сказал он. - Один раз поздней весной, когда мне было четырнадцать, и еще раз через год.
- Так ты тоже из Эвера! - Тэри чуть не подпрыгнула. - Как там сейчас?
- Сейчас? - Фор поднял брови. - Ясновидение, увы, мне недоступно.
Тэри потянулась за очередной порцией снега. Фор благоразумно отошел в сторону.
- Скажите, Холвир, - я повернулась к новому знакомому, - кто такие паладины?
- На севере о нас мало кто знает, - серьезно кивнул Холвир. - В мире живет сила, вы это знаете. Мы мало знаем о ее природе: мы принимаем ее, как еду или воздух. Паладины возникли тысячу лет назад, потому что наш основатель, Гилетир, был живым воплощением этой силы. Жрецы называют его избранником богини.
- Он был жрецом?
- Да. Тысячу лет назад ему явилась богиня. Он мог бы возглавить круг жрецов, основать сотни новых храмов, но вместо этого он ушел из круга и уплыл на юг. В тот же год рядом с ним встали первые паладины. Гилетир считал, что человек вернее придет к свету, если найдет его внутри себя.
- И мы враждуем? - спросила я. - Жрецы и паладины?
- Не знаю. Если жрецы помогают беспамятным, врачуют, утешают страждущих и выслеживают разбойников, я не испытываю к ним ничего, кроме уважения. В конце концов на север придут новые люди, возникнет цивилизация, и храмы останутся только в таких вот деревушках. Собственно, это уже происходит.
- Вряд ли круг жрецов с этим смирится, - сказала я, вспоминая лысых молодцов в полушубках.
- А вот тогда... Но вы и сами это понимаете, верно?
Слева запахло рыбой: на шестах и деревянных рамах сушились окуни. Перевернутые лодки лежали на берегу, как гробы. С озера доносились крики чаек.
