Светлана Дениженко - Потерянные во времени
Бабушка Уля часто его навещала и помогала в воспитании и обучение ребенка Силену. Однажды мальчик задержался на два дня в ином мире, чем снова принес беспокойство в умеренную жизнь своего наставника. За это время Крис весь извелся. Его фиолетовая зубчатая спина то и дело мелькала между деревьев и домов, а большущие зеленые глаза, наполненные тревогой и ожиданием, вглядывались вдаль.
Порой, дракон мог часами сидеть на одном месте, уставившись в одну точку и замерев, словно статуя. Чем очень раздражал Силена, который тоже переживал за мальчика.
Едва завидев Уля, Крис, нервно подергивая хвостом, бросился к нему навстречу. Их взгляды встретились на мгновенье. Внутри себя мальчик услышал тихий, шелестящий голос:
' Я очень ждал тебя, Уль. Где ты пропадал так долго?'
Парнишка встряхнул белоснежными локонами, закрыл глаза, а когда посмотрел на дракона, тот нежно потерся о его ноги, словно ласковый котенок.
С тех пор они иногда разговаривали, посылая друг другу свои мысли через взгляд. Их связь крепла, и иногда дракон прорывался к Улю через слои миров и временные границы, и, словно путеводная нить, помогал вернуться домой, посылая мысленный сигнал.
На этот раз все было слишком плохо. Крис не выходил на связь.
Уль вспомнил, что как-то вечером Силен заваривая чай, глубоко вздохнул и произнес:
— Мальчик мой, я хочу чтобы ты знал: иногда проводники теряются и нужно время, чтобы их найти. Порой проходят месяцы, а то и годы. Даже такие одаренные ребята, как ты — пропадали надолго. Помни: всегда есть выход, даже когда ты его не видишь. Не надо отчаиваться, нужно ждать, надеяться и искать путь домой.
То, что его ищут, Уль был в этом уверен, но найдут ли?
Путь домой по-прежнему оставался закрытым. Почему? Мальчик не знал. Как не знал и того, почему вместо трех шагов вперед, их унесло назад. Временной коридор выпустил его и исчез, оставив в чужом, неведомом мире. Здесь он ни разу не был. Самое страшное то, что здесь нет магии, либо она слишком слаба. Всё, что мальчик умел раньше, теперь не получалось. Вместо яркого света, ладони Уля выпускали лишь жалкую искорку, которая тут же гасла.
Глава 5
Сон кружил рядом, но Генри было не до него. Откинувшись на подушки, он смотрел в потолок, пытаясь подавить нарастающий гнев. Воспоминания, они нахлынули внезапно и унесли мысли молодого человека в прошлое, которое вернулось к нему так, как будто это произошло вчера.
Солнце нещадно палило. Продираясь сквозь густую растительность, мальчишка несколько раз оцарапал голые ноги о колючие ветви кустарников. Как оказался в этом лесу, он не помнил. Яркая вспышка, сильная боль в голове и вот… тут. То ли упал откуда-то, то ли выпал…
Очнулся он на большущем камне, от слепящих, горячих лучей немилосердного солнца слезились глаза. Запекшаяся кровь на виске, во рту — сухо. Очень хотелось пить, а от голода судорогой сводило живот. Три дня парнишка брел неизвестно куда в поисках человеческого жилья. Спал на деревьях, спасаясь от лесных тварей, рычание которых часто слышал сквозь тревожный сон. Ел изредка попадающуюся ягоду. Одежда, обтрепанная на плечах и изодранная на коленях, едва спасала его от ночной прохлады.
На четвертый день он вышел к ручью и только склонился, чтобы напиться, как услышал хруст веток за спиной. Оглянувшись, он замер в ужасе: на него смотрели хищные злые глаза. Дикий хряк в бешенстве рыл землю, шумно, прерывисто дышал. За короткий миг, ребенок смог подумать только одно: "Это конец!" Он зажмурился, приготовился к худшему. Гром прогремел в поднебесье, но капли дождя не торопились падать на землю.
— Эй! Ну же! Открой глаза, малыш! Не бойся! — послышалось над ухом. Кто-то легонько встряхнул мальчишку за плечи.
Повинуясь, тот разжал сомкнутые веки и в ужасе уставился на чудовище лежащие почти у самых ног.
— Тебе повезло, сынок. Еще бы мгновенье и боюсь, что ты был бы уже в другом мире, — произнес высокий мужчина с охотничьим ружьем за спиной. Незнакомец с любопытством рассматривал вепря. — Я думал, что в наших краях такие виды уже не водятся.
Мальчика затрясло мелкой дрожью, по щекам потекли струйками слезы, смывая грязь с чумазой мордашки, а ноги ослабли и больше не держали его. Мужчина подхватил ребенка на руки, закинул на скакуна. Всё происходящее дальше для парнишки казалось сном. Дорогу он не запомнил, часто проваливался в забытье.
На широкой кровати, под теплым мягким одеялом, так приятно было лежать и очень не хотелось просыпаться. Что ждало его после пробуждения? Нет. Пусть сон никогда не кончится!
— Проснулся, чернявый? — глубокий женский голос прозвучал неожиданно и мальчик вздрогнул. Приоткрыл один глаз и увидел у самой постели большую, округлую, розовощекую тётку. Она задорно улыбалась ему:
— Хитрец, и долго лежать будешь без дела?
Мальчишка понял, что его разоблачили. Он сел, навалившись спиной на заботливо поставленную женщиной подушку, смущенно поздоровался.
— Ну и тебе доброго утра! Давай вот поешь чуток. Я бульончика принесла, да хлебца. Тебе сейчас много нельзя, а то заболеешь. Долго голодным был?
— Угу. Вкусно очень, — торопясь и обжигаясь, он жадно проглатывал похлебку, ощущая прилив сил.
— Ну, вот и молодец! — похвалила его тетка, забирая из рук пустую миску. Возле двери остановилась. — Я сейчас распоряжусь, чтобы воды горячей принесли. Мыть тебя буду, а то ты словно чертёнок, какой. Грязный весь — до ужаса! И как только на чистую постель таким положили?
Возмущаясь, женщина скрылась за дверью, парнишка счастливо улыбнулся. Он снова находился среди людей, и теперь не нужно было бороться за выживание. По крайней мере, сейчас. Через некоторое время, скинув с себя лохмотья и забравшись в большую кадушку, которую принесли и доверху заполнили горячей водой двое крепких ребят, он блаженно зажмурился.
— Ну, что? Отмок, маленько? — На пороге появилась уже знакомая тётка с куском мыла в одной и с мочалкой в другой руке. — Ну, теперь держись! Сейчас тебя в божий вид приводить буду.
— Ой — ей! Щиплет! — орал мальчишка во всё горло, задыхаясь в пене и увертываясь из цепких рук, намыливающих ему голову
— Терпи! Ты — мужик, али девка — сопливая?! — не сдавалась тетка.
Смыв пену, окуная мальчишку прямо в кадку с головой, она принялась нещадно мочалкой оттирать грязь с его щуплого тельца. Затем, укутав в большущее полотенце, усадила ребёнка на стул и принялась перестилать постель:
— Вот теперь ты чист, что монетка — блестишь аж весь! — улыбнулась ему. — Звать-то тебя как?
