В. Бирюк - Буратино
Я так помню, что вокруг Чернигова должно быть полно болот. Где-то от устья Десны начиная. Там меня и утопят. Но возница вскоре повернул от Днепра. Броварской лес. Охотничьи угодья киевских князей. Где-то здесь лютый зверь вспрыгнул Мономаху на бедра и свалил его вместе с конём. Здоровенный волчище, наверное, был. Фатима несколько поуспокоилась. Но - бдит. А я пытаюсь дремать. Никогда не пытались вздремнуть на полупустой телеге? Не на возу с сеном, который идет шагом, а именно на телеге, которая идет пусть и не быстрой, но рысцой? И не пытайтесь.
К вечеру Фатима снова озверела. Может от жары, может от тряски. Начала цепляться к встречным-поперечным. Перемог от греха подальше не стал на постоялый двор - съехали в лес у ручейка. Быстренько перекусили уже в темноте, легли. Мы с Фатимой под телегой, Перемог в стороне у коней. Меня она снова за ногу привязала. Теперь к колесу. Я сразу заснул. И довольно быстро проснулся. От Фатимовой руки у меня в штанах. Я, было, дёрнулся - фиг. Руки связаны над головой и тоже к колесу. И эта... - полицейский гаремный, навалилась грудью, дышит в лицо лучком с сальцем, которым мы ужинали, и спрашивает:
-- Нравится? А вот так?
Господи, ну почему тут так много желающих открутить мне яйца? Это же не шурупы, в конце-то концов! Больно же. Откуда такая тяга к резьбовым соединениям при их полном отсутствии? Я понимаю - дикое средневековье. Язычество еще тока-тока... Со всеми своими культами женского плодородия и мужской силы. А Фатима вообще большую часть жизни в гареме прожила, где все-все только вокруг этого крутится. Но нельзя же...
Тут она задрала мне подбородок и начала кусать горло. В порыве страсти. Грёбанный факеншит! Мне еще и вампир подтележный достался! И помнёт, и понадкусывает. Спас ошейник. Кожу на нем она прокусила, а вот цепочку железную... Оказывается, и от "холопской гривны" польза есть. И тут до меня дошло: у бабы просто снесло крышу.
Это сладкое слово "свобода"... Все жизнь она была бабой. Причём не женой, не наложницей даже, а служанкой общегаремной. Рабой. Общего подчинения. Да еще и калеченой. "Фараоново обрезание". А тут стала, хоть на минуточку, мужем. Свободным, оружным. И у неё в подчинении, в рабстве - её недавний господин. Перед которым она сама добровольно гнулась и прогибалась. Заискивала. Да, я не просил, не мучил, не неволил. Она сама меня господином назвала. По своей воле. По своей рабской воле. Из собственного особого желания прогнуться и пресмыкнуться.
А вот теперь она со мной может все что хочет. Сделать. Тоже -- по собственному желанию. Но не рабскому, а как-бы господскому. И в моем лице - сделать со всеми прежними своими хозяевами. Особенно - мужчинами. Сделайте из бабы мужика хоть на несколько дней, она сдвинется и будет мучить всех, до кого дотянется. Мстить за свою... женственность.
А она мнёт все круче. Ну и... пролилось. Я думал - она отпустит наконец все это моё многострадальное. А Фатима набрала у меня в штанах этой слизи и давай мне по лицу размазывать. Ладно, чистый белок - идеальный компонент для большинства косметических масок. Но её-то чего прёт так? Хотя... Для неё это потрясение основ. Богохульство, святотатство и наглядное выражение величия настоящей женской свободы. Она нарушает фундаментальный гаремный принцип - мужское семя есть высшая драгоценность. Дороже женской жизни. За разбазаривание - смерть. Мечта всех феминисток всех времён и народов - стать мужиком и отомстить. А еще она думает, что таким образом она меня унижает. А в моем лице - всех мужчин мира, которые с ней невежливы были. То есть, в ее понятии - вообще всех.
Тут возле телеги ноги появились. И голос Перемога:
-- Ты... эта... вылазь-ка.
Фатима как на мне винтом развернулась, как саблю из ножен выхватила - и из под телеги. Дальше я только ноги и видел. И слышал.
-- Ах! - Это Фатима оплеуху получила, сразу как вылезла.
-- Эй... - это Перемог ей руку крутанул, и сабля вывалилась.
-- Ой! - Это он её за грудь ущипнул, она же на ночь повязку из-под рубахи с груди сняла.
-- Эта... тут чего? А ну покажь.
-- А-а-а!
-- Вот и я думаю - сиськи. Вислые, плохенькие. Но покрутить можно.
-- Нет, нет! - А это он её за промежность ухватил.
-- И я думаю - нет тут ничего. А шебуршишь... будто есть. Спать мешаешь. Ляжешь вон там. Малька не трожь более.
Фатима убралась, меня никто не удосужился ни развязать, ни одежду поправить. Но все-таки есть она - настоящая мужская солидарность. Мы ж с Перемогом сегодня вечером одни кусты поливали. Как там в Библии сказано: "истреблю всякого мочащегося к стене". Поскольку кто "к стене" - люди. А остальные... А эта... с-сучка... "Не по чину берёшь". Правильнее - "не по члену".
Хорошо бы этого Перемога перевербовать. Или хотя бы просто столкнуть их лбами. Чтобы поубивали друг друга. Ага. Я же без них даже коней в телегу не запрягу - не умею. А пешочком по Руси... с двумя свежими трупарями... Твою дивизию, да как же мне из этого сословно-полового дерьма с семейно-боярскими тайнами... Пусть уж - не выбраться. Но хоть бы не захлебнуться до смерти.
На следующий день Фатима была... не скажу "шёлковая", но тихая и сильно не допекала. Даже привязывать меня не стала. Мы ехали, то на восток, то на север, то в любом из промежуточных направлений.
Я как-то очухался, начал окружающий мир замечать. Думать начал. О хорошем. О радостном. О золоте. О своём. Мы ведь мои украшения танцевальные с собой тащим. Типа: княжна персиянская этим золотишком прислужниц соблазнила на побег. Там по весу килограмма четыре. Часть, конечно, так - барахло византийское. Но немало старого, вроде как скифского золота из курганов. В курганах клали подарки для богов, а им всякую медяшку золочённую толкать не будешь - боги, однако. Им и на зуб проверять не надо. Но на византийских цацках, хоть и золотишко слабенькое, но камушки разные. То на то и выходит.
А пересчитывать золото в серебро нужно по курсу 1:12. Это я давно помню. Ещё до Магомета византийцы на этом персов обули. Сначала было 1:10. У персов серебряный стандарт, у греков - золотой. А потом то-сё, инфляция - стагнация... Потихоньку сползло на новый курс. И у персов осталось из денежного обращения только одна шахиншахская крепость. Битком набитая всякими драг- и полудраг... Тут пришли халифы арабские и все забрали. Не храните все яйца в одной корзине. А уж все деньги в одной крепости...
Получается, у меня эквивалент примерно полста кило серебра. На Руси тоже серебряный стандарт. Одно кило - это почти 20 гривен кунами. Тут еще одна заморочка. Есть гривна весовая. Можно вешать, например, то же самое серебро. А есть гривна кунская. Тоже вроде серебро, тоже по весу, но... кунами. Такими серебряными брусочками. И кунская гривна в четыре раза легче. Получается, что это и вправду... ну очень много. Можно город купить. Не Киев, конечно. Но какой-нибудь там Козельск или Дорогобуж. Вместе с уделом. Только для такой сделки надо князем быть. Это они могут покупать-выкупать уделы, города. А другой сунется - отберут серебришко вместе с головой. Такой "святорусский" княжеский опцион. Средневековый вариант Черкизовского в общенациональном масштабе - только для своих.
