Дэйв Дункан - Поле брани
В той части союзнического лагеря, где расположились дварфы, беспорядочно раскинулись шатры, гоблины же спали под открытым небом, презирая смехотворные, по их мнению, южные заморозки. Территорию разделяла надвое четко обозначенная граница, так как два этих племени никогда раньше дружбы не водили да и обычаи имели весьма разные. Гоблины откровенно глумились над одетыми в кольчуги коротышками дварфами, интересуясь, быстро ли бегают их маленькие ножки. Дварфов выводили из себя вопли жертв варварских развлечений гоблинов. Союз был очень хрупок.
Поблизости от границы между двумя армиями, в одном из шатров дварфов Иносолан, королева Краснегара, раздобыв ведро ледяной воды, занималась своим туалетом. Так как у нее не было чистого платья, чтобы сменить то, которое она носила уже целую неделю, ей не приходилось надеяться сколько-нибудь значительно улучшить свое отвратительное состояние. Последние силы отнимала удручающая подавленность, какой она еще никогда в жизни не испытывала. Четырнадцатилетние Гэт и Кейди легче, чем их мать, переносили тяготы и усталость, но все трое едва держались на ногах.
В шатре, довольно просторном, но изрядно истрепанном и пестрящем заплатами, мерзко пахло, как и обычно в жилище у дварфов. Полом служила грязная трава, никаких спальных мест не наблюдалось. И все же здорово, что у них есть кров, ибо вечером, вероятно, пойдет снег. В шатре имелся даже маленький тусклый светильник – по меркам дварфов, предел роскоши.
– Ма! – взвизгнула Кейди, брезгливо рассматривая нечто, зажатое между ее большим и указательным пальцами. – Что это?
– Как я полагаю, вошь.
Кейди вскрикнула и, отшвырнув от себя противное насекомое, разрыдалась.
Гэт, ее брат-близнец, который, раздевшись до пояса, в этот момент склонился над другим ведром, вздрогнул и резко обернулся, забыв, что должен стоять спиной к женщинам.
– A y меня к тому же есть блохи, – заметил он, криво усмехнувшись. – Хочешь, поменяемся?
Инос поспешно натянула блузку и крепко обняла дочь. Кейди билась в истерике – вовсе не неожиданной, скорее запоздалой.
– Тише! Тише! – приговаривала Инос. – Слезами горю не поможешь, дорогая.
– Вши! Мама! Вши! Фу-у-у!
– Тише! Не забывай, снаружи стоят стражники. Экая невидаль – вши. В Краснегаре тоже у многих есть вши. И блохи.
– А спорим, мои больше твоих! – сказал Гэт.
– Отстань от нее! – одернула его Инос. – Перестань, Кейди! Ты очень храбрая девочка, моя дорогая, я горжусь тобой. И Гэтом. Так и оставайся такой же храброй.
Кейди, всхлипнув, набрала воздуха и заревела еще безутешнее.
Инос разжала объятия, схватила дочь за плечи и сильно встряхнула.
– Перестань сейчас же! – крикнула она. Широко раскрыв глаза и вздрагивая всем телом, Кейди удивленно замолчала.
– Вот так-то лучше, – снова крепко обняв дочь, заговорила Инос. – Теперь послушай! Не хочу тебя обманывать: нам грозит серьезная опасность, да ты и сама знаешь об этом. А потому все мы должны быть храбрыми. Вспомни о своем отце и постарайся сделать так, чтобы он гордился тобой. Вспомни об Ив и Холи, оставшихся дома, в Краснегаре. Однажды мы вернемся и расскажем им обо всех наших злоключениях. Но нам, скорее всего, не удастся уцелеть, если ты будешь вести себя как плаксивая малышка.
Вряд ли они уцелеют, станет Кейди плакать или нет, – у попавших в водоворот одной из самых тяжелых войн в кровавой истории Пандемии немного шансов выжить, но не говорить же это детям!
Кейди засопела, роняя слезы на плечо Инос. Девочка все еще сильно дрожала, и щека ее, прижатая к щеке матери, была холоднее воды, которой они умывались.
– Вот так-то лучше, – заставила себя улыбнуться Инос. Что еще могла она сказать? – Согласись, настоящие приключения не столь приятны, как их описывают в романах. В реальной жизни, моя дорогая, люди получают раны и умирают, страдают от голода и вшей. Ну а теперь попробуй посмотреть на все с положительной стороны.
– А разве во всем этом есть и положительная сторона? – спросил Гэт из глубины палатки.
Ни дать ни взять Рэп! Когда Гэту удавалось похвастаться своим новым мужским голосом, он звучал удивительно похоже на отцовский.
«Надо не забыть сказать ему об этом», – подумала Инос.
– Да, есть. Во-первых, Птица Смерти наш друг. Он многим обязан вашему отцу и знает об этом.
– Но я убила его племянника, – захныкала Кейди.
– Он получил по заслугам! Не мучь себя, дорогая. Да гоблины, похоже, и не затаили на тебя зла.
Скорее восприняли это как вызов. Кто следующий попробует усмирить девушку-убийцу из Краснегара? Об этом лучше не думать…
– Кроме того, мы, все трое, владеем магической силой, а это большая удача.
– Все трое? – Кейди вытерла глаза и нос тыльной стороной руки. – Моя рапира? Предвиденье Гэта? А ты?
– Сейчас расскажу, – мягко сказала Инос, с облегчением подумав, что истерический припадок у дочери прошел. – В ту пору, когда ваш отец помогал мне изгнать из Краснегара етунов, он наделил меня волшебными чарами: люди не могут ослушаться моих приказаний.
– Почему же тогда ты просто не прикажешь им отправить нас домой? – снова принялась всхлипывать Кейди.
Легко сказать – прикажи! Да гоблины, поняв, что ими помыкает женщина, пришли бы в ярость и не задумываясь убили ее. Впрочем, не стоит объяснять это детям.
– Нет уж, уволь. Мне как-то раз довелось пересекать тайгу зимой с отрядом солдат-импов, с меня довольно! Мы дождемся лета, а затем отправимся домой по морю. И хватит об этом, разве у нас нет других проблем? Гэт, ты не мог бы сейчас заглянуть в будущее?
– Они скоро придут за нами, – сказал Гэт.
Уже полностью одетый, Гэт вертелся рядом с матерью и сестрой, страстно желая, чтобы его тоже заключили в объятия, но боясь признаться в таких недостойных мужчины чувствах даже себе самому. По годам оставаясь еще ребенком, он держался как мужчина в тех обстоятельствах, с которыми справились бы очень немногие представители сильного пола.
В известном смысле оба они, и Гэт и Кейди, были защищены собственной наивностью. Имея они хоть малейшее понятие о том, каков этот мир, вряд ли так хорошо перенесли бы его кошмарное превращение. Единственное угнетало этих четырнадцатилетних подростков – то, что они не дома в Краснегаре.
Инос сняла одну руку со спины дочери и притянула к себе сына, обняв обоих детей сразу.
– Но ты уверен насчет императора?
– Да. И скорее всего, он тоже узнает меня.
– Что значит «скорее всего»?
– Я не уверен. Может случиться по-другому.
– Спасибо, дорогой. Так я скажу Птице Смерти, что его пленник – Шанди?
– Вполне определенно.
