Сергей Раткевич - Лекарство от смерти
— То есть, если я захочу, допустим, чтоб листья этого дерева стали синими… — ты наугад тычешь в первое попавшееся дерево.
— Ты должен увидеть это дерево как руну, — кивает учитель. — Потом на заготовке рунным ножом вырезать эту же руну, изменив те части рунной вязи, которые отвечают за цвет листвы. Причем изменить нужным тебе образом, чтоб получился именно синий цвет требуемого тебе оттенка.
— А как это сделать? — спрашиваешь ты. — Как я могу заранее знать, что именно потребуется менять?
— На этот вопрос я не знаю ответа, — качает головой учитель. — Я могу тебе только показать.
И показывает. Долго. До тех пор, пока ты не начинаешь принимать правильные решения всякий раз, как только это от тебя требуется. Принимать, не думая. Потому что думать тут все равно не над чем. Что ж, теперь ты понимаешь, почему учитель не стал объяснять, почему не смог объяснить тебе… просто это знание не желает укладываться в слова. Какие уж тут объяснения… Ты просто делаешь.
* * *— Ну вот и все… — говорит учитель. — Осталось так мало… руна беременной женщины — двойная. Или тройная. Или… сам понимаешь. Это просто информация, не советую с ней что-нибудь делать. Так. Дальше. Все, что находится в развитии, может иметь нечеткие формы. Мыслитель или поэт могут тоже иметь двойную руну или даже быть скопищем разнообразнейших рун. На это можно лишь смотреть, пытаться что-то менять… грешно и запретно. Никогда не пытайся лечить при помощи этой магии. Это дело слишком сложное, я и сам не умею, так что ничего не могу тебе посоветовать. Делай руны из воздуха, это самое простое для начала. Кстати, если вдруг окажется, что слепленная руна не нужна, проще всего избавиться именно от воздушной. Достаточно растереть ее между пальцами. Хуже всего с пустотой и мыслью. Будь особо осторожен с этими рунами. Их очень трудно уничтожить, и они всегда находят цель. Что еще? Мне всегда хотелось освоить руны чувств, но так и не сложилось. Я слышал, что они еще мощнее, чем пустота и мысль, но так и не решился попробовать. Подумай над этим, вдруг у тебя когда-нибудь выйдет?
У тебя тысяча вопросов, и это только для начала, но учитель со смехом качает головой.
— Нет уж. Мне пора, тебе — тоже. А все вопросы — потом.
— Когда — потом? — с ужасом спрашиваешь ты, осознавая, что означает это его «пора»…
— Вот когда жизнь свою проживешь, ученику знания передашь, умрешь… тогда и спросишь, — отвечает он.
— А мы… встретимся?
— Если очень захочешь — встретимся, — отвечает он. — А теперь смотри на меня внимательно. Твоя задача — увидеть меня как руну.
Ты смотришь… смотришь… смотришь… ты видишь потрясающие своим изяществом формы, перетекающие, движущиеся, танцующие… в них и впрямь есть что-то птичье, но ты забыл, забыл его спросить, почему это так… а теперь не спросишь, потому что руна меняется, оплывает как свеча, живое перестает быть живым, а у мертвого тела совсем другая руна… и быть этой руне недолго, она рассыпается золотистыми искрами, стирается под наплывом внешнего мира, ведь то пространство в котором вы находились, в каком-то смысле тоже было телом, душой, памятью и жизнью учителя… оно уходит вслед за ним, а ты остаешься… Алайшер… Алайшер… Алайшер…
Учителя больше нет.
А тебе… тебе остается невероятное чудо. Ты жив, молод, у тебя все впереди. И ты владеешь магией. Пусть не такой, на какую надеялся, но все же… А если подумать, ты единственный в мире владеешь этой магией. И тебе не нужно глотать ядовитые эликсиры, чтоб получить доступ к Силе. Твоя сила совсем в другом.
Чудесный мир учителя наконец исчезает. Тебя приветствует твой собственный. Когда-то он обошелся с тобой не слишком ласково. Впрочем, ты и сам был во многом виноват.
Теперь… кто знает, что будет теперь?
Но у тебя достаточно сил, чтоб это выяснить.
Живи!
* * *Он возникает в том же месте и в то же самое время. Он вроде бы даже успевает заметить силуэты двух стариков. Двух стариков, одним из которых когда-то был сам. Мгновение и вечность тому назад… Так недавно. Так бесконечно давно…
Старики мелькнули и исчезли. Что ж, один из них больше не появится никогда, а другой… другого тоже нет больше. Просто потому, что он теперь не старик. Он молод, силен, владеет просто невероятным знанием и помнит все, что с ним случалось в его прежней жизни. Его опыт никуда не делся. Вот только прежних ошибок он вправе не повторять. Новых с него будет вполне достаточно. Невероятная судьба подарила ему второй шанс. Так не бывает, но… так иногда случается.
Теперь у него другая жизнь. Другое тело. Все другое.
Нет. Не все.
Все та же городская стена, солоноватый свет осенней луны и спящий под одеялом ленивого собачьего лая город. Да. Место то же самое, хоть и выглядит теперь слегка по-другому. Резче и черней стали тени. Их благородный бархат сменился блеском шелка, обтягивающего тугие бедра танцовщицы. Давно он не видел таких оттенков черного… Но это потому, что и он теперь другой. Его молодое тело расправляет плечи, зоркие глаза с вызовом вглядываются в окружающий мрак. У этого тела множество желаний, о которых он уже позабыл. Оно еще не знает, как больно порой за них наказывают. Не так легко будет с ним справиться. Удержать его от всех тех безумных глупостей, которые оно намерено совершить. Остается надеяться, что оно хоть некоторые доводы посчитает разумными. Не зря же он прожил столь долгую, полную глупейших ошибок жизнь. Кажется, он совершил их все, сколько их есть… или даже чуточку больше. Нет уж, повторять все это еще раз он не намерен.
Он осматривается еще раз. Да. То же самое место. Место, в котором не прошло ни мгновения, пока они были там… Что ж, учитель и в этом оказался прав!
Маги появились внезапно.
Кожу обожгло колким холодом парализующего заклятья.
Ну да, учителя ведь преследовали. Он бежал, они догоняли. Вот и догнали… Дурак! Как же он раньше-то не подумал? Один, два, три… пятеро магов. Что называется — влип. Впрочем… какой с него спрос? Ищут-то не его. Того, кого ищут, уже не найти, даже если очень захочется, а он…
— Ты кто таков?
Ух, какой недовольный голос! Ну еще бы! С чего ему быть довольным? Он-то уж надеялся, что нашел мага из другого мира, за поимку которого его наверняка наградят. А тут вместо мага — какой-то мальчишка в лохмотьях с чужого плеча. Бродяжка. Такая досада! Сохранить душевное равновесие и остаться довольным просто невозможно. Никаких магических сил не хватает. Остается надеяться, что его недовольство не выразится каким-нибудь смертельным или калечащим заклятьем.
— Кто таков, я спрашиваю?
