Кристианна Капли - Ведьмино Везение (СИ)
Веста так до конца и не поняла, что именно на нее нашло. Ярость поднялась, клокоча в груди, и ей отчаянно захотелось стереть эту победную ухмылку с лица жреца. Он‑то гордился небось собой, что поймал очередную колдунью, слугу Отверженного… И Веста не нашла ничего лучше, как проклянуть его при всех, чем окончательно убедила людей в своей темной, проданной Отверженному душонке.
Идиотский был поступок. Она и сама это признавала.
Темницей служил погреб, куда её привели и оставили до рассвета. Казнь ведьмы должна была состояться утром. Сперва Мечи долго решали, что лучше: утопить нечистую или сжечь. Остановились в конце концов на последнем. Старый и проверенный метод борьбы с нечистыми силами. Тем более, пруд рьяным слугам Единого показался мелковат для такой цели.
Сначала был гнев. Как только дверь за ней закрылась, Веста начала метаться среди бочек и мешков, спотыкаясь и ломая голову над тем, что ей делать. Узенькая полоска дневного света проникала через щель под дверью. Пахло сыростью и землей.
— И почему я выбрала именно это городок? Боги, ну зачем? Ехала бы себе дальше на юг. Увидела бы море! Там говорят тепло и редко идут дожди! Но нет, Веста, ты решила жить здесь, в тихой и спокойной обстановке! — от досады пнула мешок с прошлогодней картошкой. — Ну, как? Нравится обстановка? Надо же было именно так влипнуть в неприятности?! Молодец. Теперь гореть тебе на костре ярко и долго! — произнесла и резко замерла, представляя себе эту жуткую картину.
То, как её выводят утром на площадь, как приковывают к столбу, как жрец читает молитву о спасении темной души… А ей самой ничего не остается, как смириться с таким концом и надеяться на быструю смерть от удушья едким дымом.
Внезапно Веста почувствовала себя настолько усталой и опустошенной, что медленно опустилась на холодный пол и, закрыв лицо руками, дала волю слезам. Плакала и жалела себя она недолго. Минутная слабость прошла быстро. «Слезами горю не поможешь», так часто повторяла её бабушка. Вот, и сейчас вытерев влагу со щек тыльной стороной ладони, Веста принялась думать над той ситуацией, в которую влипла.
Эти охоты на ведьм и неверных начались относительно недавно. Сторонники Единого решили окончательно разделаться с теми, кто еще верил в старых богов и кто, по их мнению, имел дела с нечистой силой…
Чуть больше ста лет назад из‑за моря пришел новый бог — Единый. Его приняли в Тимаре наравне со теми божествами, что жили здесь давно. Новая вера распространилась быстро, будто лесной пожар в знойные дни. Не прошло и полувека, как Верховный жрец Единого бога — Агний получил власть, почти что равную королевской. Он стал верным советчиком Его Величества, и не только в вопросах, касающихся духовности. Король оказался ничем иным, как марионеткой в руках искусного кукольника. Именно Агний объявил о начале эры Нового Бога и закате Старой Эпохи, именно по его приказу стали уничтожать храмы и идолы старых божеств, а язычников (как стали называть староверцев) предали мечу и огню. После смерти Агния место Верховного Жреца занял Исидор. Приемник оказался ничуть не лучше своего предшественника. Если не сказать, хуже.
Веста слышала об Исидоре — наверное, в Тимаре о нем знает каждая собака. Исидор продолжал дело Агния, укрепляя культ Единого в королевстве. Он, как и его предшественник, обладал огромной властью. Нынешний король полностью передал бразды правления жрецу, предпочитая делам государственным развлечения и охоту.
Нынешний Верховный Жрец слыл человеком амбициозным, жестким и беспринципным, превыше всего ставящим свои интересы. Именно он и дал команду «фас» верным псам — Красным Мечам, тем самым начав Кровавую Охоту около десяти лет назад.
Это всё, что удалось вспомнить Весте из своих довольно скудных знаний про Единого. От новой религии, а уж тем более, от политики церкви, она была далека. Да и сам Единый Весте не нравился — девушка воспитывалась на вере к Иллае, к Ану, к Тори, к Нанне… Этот же новый бог был чужой. Он явился из‑за моря, а вместе с ним пришли смерть, страх и огонь.
Давно сгустились сливовые сумерки. А следом за ними раскинула свои широкие чёрные крылья ночь.
«Ну вот… Так и закончится твоя история, Веста. Замечательно, не правда ли? И надо было эти годы бегать, чтобы всё равно кончить в огне», — она горько усмехнулась. — «Только зря время и силы потратила…»
Веста сидела, прислонившись спиной к какой‑то бочке, и размышляла над тем, как же ей быть. О том, чтобы смириться со смертью и исповедаться жрецу не могло быть и речи! Кто‑кто, а Веста еще хотела пожить. Сбежать? Пока был хоть какой‑то свет, пленница облазила каждый уголок и не нашла ничего такого, что могло ей помочь. Можно, конечно, забросать Красных Мечей проросшими картофелинами, но вряд ли они сочтут это достаточно веским доводом её отпустить. Договориться? Ха, и еще три раза ха! Проще действительно заключить сделку с Отверженным и попросить у него помощи. Он уж точно посговорчивее Красных Мечей окажется.
Выход был единственный — на костёр.
Сидя в темноте, ведьма окончательно потеряла счёт времени. Еще сумерки? Или уже ночь? Наверное, ночь. А может светает? И сколько ей здесь осталось сидеть?
Однако, каким бы напряженным не было ожидание неизбежного, Веста задремала. Потяжелевшие веки закрылись, и девушка провалилась в короткое беспокойное сновидение, которое тотчас забылось, стоило ей проснуться.
А разбудили Весту голоса.
Снаружи достаточно громко спорили. Веста жадно прислушалась, но не смогла различить слов. Но то, что разговаривали мужчины, она поняла сразу. Один тот, кто сегодня приговорил её к смерти, а второй, обладатель грубоватого голоса с хриплыми нотками, был незнаком. Вполне возможно кто‑то из Красных Мечей.
Спор закончился. И дверь в её темницу распахнулась.
Веста сразу же вскочила на ноги. Она догадывалась, как могут Красные Мечи развлекаться с ведьмами до казни. Историй про это ходило множество. Не брезговали «нечистыми душами» и сами жрецы. Порой они даже обещали помилования за покорность, но медяк цена их словам.
Они замерли в шаге от нее. Один из них держал в руках лампу, чей неяркий свет после кромешной темноты показался Весте ослепляющим. Перед глазами заплясали яркие пятна, слезы подступили к глазам… Только спустя несколько секунд, привыкнув, колдунья смогла разглядеть поздно пожаловавших гостей.
Первым действительно оказался судья. Одет он был в тот же серый балахон с капюшоном, в котором вел её дело. Держа лампу в одной руке, а другой перебирая четки, он прожигал ведьму злым взглядом. Всё никак не мог забыть ту утреннюю выходку.
