Ками Гарсия - Прекрасное искупление
Дом Агнесы выглядел почти так же каким он был в Гэтлине, за исключением того, что ее красной парадной двери не было. На ее месте были обветренные цементные надгробия.
АГНЕС УИЛСОН ПРИЧАРД, ЛЮБИМАЯ ЖЕНА, МАТЬ И БАБУШКА. ПУСТЬ ПОКОИТСЯ С АНГЕЛАМИ
Эти слова были выгравированны на камне, который вписывался в дверной проем белого цвета. То же самое было в каждом доме, который я видел, от дома Дарлы Эйтон, восстановленного Федерацией до места Clayton Weatherton? с соблупившейся краской. Все двери отсутствовали и были заменены на дорогие надгробия.
Я медленно развернулся, надеясь увидеть свою собственную белую дверь с синей отделкой. Но вместо этого я смотрел на могильный камень моей мамы.
ЛИЛА ЭВЕРС УЭЙТ ЛЮБИМАЯ ЖЕНА И МАТЬ, ЗНАНИЯ ЗАЩИЩАЮТ.
Над ее именем, я увидел, кельтский символ Авена - три линии, сходящиеся в одну точку как лучи света, высеченные в камне. За исключением размеров достаточных, чтобы заполнить дверной проем, надгробие было тем же. Каждый зазубренный край, каждая выцвевщая трещина. Я провел рукой по его поверхности, чувствуя буквы под моими пальцами.
Надгробие моей мамы.
Потому, что она была мертва. И я был мертв. И я был уверен, что только, что вышел из её могилы.
Вот когда, я стал сомневаться в происходящем. Разве можно меня в этом винить? Ситуация была подавляющей. Невозможно подготовится к чему-то подобному.
Я нажал на могильную плиту, нажал так сильно как только мог, пока не почувствовал, что камень уступил, и я шагнул обратно в мой дом, захлопнув за собой дверь.
Я стоял у двери, вдыхая столько воздуха, сколько мог. Моя передняя выглядела точно так же, как это было минуту назад.
Моя мама посмотрела на меня с передней лестницы. Она только что открыла Божественную комедию; кстати, я мог бы сказать, что до сих пор она держала свой носок-закладку в одной руке. Это было почти так, как она ожидала меня.
"Итан? Передумал?"
"Мама. Это кладбище. Там."
"Да, верно."
"А мы.." Противоположность живым. До меня, кажется, стало доходить.
"Да." Она улыбнулась, потому что больше ей нечего было сказать. "Ты остаешься здесь на столько, сколько тебе нужно." Она снова заглянула в книгу и перевернула страницу." Вот и Данте так считает: Не торопитесь. Это только "-она перевернула страницу-" ‘la notte che le cose ci nasconde. ».
"Что?"
" ночь, что скрывает от нас что-то"
Я смотрел на то, как она продолжала читать. Потом, понимая, что у меня не так много вариантов, я открыл дверь и вышел.
Мне потребовалось некоторое время, чтобы принять все это, пока мои глаза привыкали к солнечному свету. Как оказалось, это был просто "другой мир" Гейтлина прямо в центре кладбища, где умершие этого города жили имея свою собственную версию Дня Духов. Кроме того оказалось, что это длится гораздо дольше, чем один день.
Я сошел с моего крыльца, просто убедится, что газон действительно был там. Розовые кусты Аммы были посажены там, где они всегда были, но они цвели снова в безопасности от рекордного тепла, которое убило их, когда ударило на город. Я подумал, если бы они тоже цвели в реальном Гатлине.
Я надеялся на это.
Если Лилум сдержала свое слово, они цвели. Я верил, что она это сделала. Лилум не была Светом или Тьмой, правильным или неправильным. Она была правдой и балансом в их чистых формах. Я не думал, что она была способна врать, или что она бы немного приукрасила правду для меня. Иногда я бы хотел, чтобы так и было.
Я задумался и бродил по свежестриженному газону, шагая между знакомыми домами разбросаными по всему кладбищу, словно торнадо поднял их прямо из Гатлина и бросил их здесь. Здесь были не только дома, но и люди.
Я старался выйти к Мейн стрит, подсознательно искав Роут 9. Я предполагал, что если выйти к перекрестку, я мог бы найти дорогу к Рэвенвуду. Но обратный мир Гейтлина был устроен иначе, и каждый раз, когда я добирался до конца ряда участков кладбища, то оказывался там, откуда начинал. Кладбище просто замыкалось по кругу. Я не мог выйти.
И тогда я понял, что не нужно думать о названиях улиц и стал думать о том, кому принадлежат могилы.
Если я собирался найти свой путь обратно в Гэтлин, я не собираюсь ходить там. Не на любой, а на трассу 9. Это было довольно ясно.
Так что сказала мама? Вы представляете себе, где вы хотите оказаться и просто идете туда. Неужели все, что стоит между Леной и мной, это мое воображение?
Я закрыл глаза
Ли -
"Что ты делаешь там, мальчик?" Мисс Уинфред посмотрела несколько домов спустя. (?) Она была в розово - цветастом домашнем халате, который носила, когда была жива. Когда мы были живы.
Я уставился. "Ничего, мэм."
Ее надгробие было за ней, дерево магнолии было выгравировано над ее именем и под Священным словом. Здесь вокруг было много, магнолии. Я догадался, что гравировки магнолии были красными дверями Другого мира. Ты был никто без него.
Мисс Уинфред, заметив мой взгляд, прекратила подметать на секунду. Она шмыгнула
- Ну, тогда заканчивай с этим."
"Да, мэм". Я почувствовал, что краснею. Я знал, что не смогу представить себя в другом месте под ее пристальным взглядом.
Как оказалось, даже на улицах Загробного Гэтлина не было места воображению.
- И чтоб ноги твоей не было на моей лужайке, Итан. Потопчешь все мои бегонии," - добавила она. И все. Как будто я просто забрел на ее территорию.
"Да, мэм."
Мисс Уинфред кивнула и вернулась к подметанию крыльца, будто это был просто ещё один солнечный день на Старой Дубовой Дороге, где её дом и по сей день стоит в нашем родном городе.
Я не мог допустить, что бы Мисс Уинфред остановила меня.
Я пробывал посидеть на старой бетонной скамейке в конце нашего ряда участков. Зашел в тень живой изгороди, расположенной вдоль края Вечного Мира. Я даже попытался посидеть спиной к ограде нашего собственныого участок на некоторое время.
Но каждый раз, пытаясь представить дорогу в Гэтлин, я мог думать только о своей могиле.
Каждый раз закрывая глаза, я чувствовал только этот душераздирающий костедробительный страх, что я мертвый лежал под землей. Что я ушел и никогда больше не появлюсь нигде, кроме как на крыше водонапорной башни.
Ни дома.
Не с Леной.
В конце концов, я сдался. Должен быть другой способ.
Если я хочу вернуться в Гэтлин, то есть некто, кто может знать как.
Тот, ктопосвятил свою жизнь тому, чтобы знать все обо всех живших здесь последнюю сотню лет.
Я знал, куда мне надо идти.
Я пошел вниз по дороге к старой части кладбища. Какая-то часть меня боялась увидеть почерневшие обломки там, где огонь спалил крышу спальни тети Прю. Но не стоило беспокоиться. Когда я увидел его, дом был таким же, как во времена, когда я был ребенком. Дул легкий ветерок, слегка поскрипывала веранда, стакан лимонада на столе. Все как я помнил.
