Элизабет Кернер - Эхо драконьих крыл
Милый Вальфер! В юности приход к согласию стирает из памяти все острые края. Позже я поговорила с ним и поблагодарила. Ведь благодаря ему я поняла, что все и впрямь изменилось, что теперь действительно принадлежу самой себе. Окруженная прежде мраком, а предавалась мечтаниям — и сумела-таки сохранить свою душу живой даже после смерти Хадрона, пока Вальфер с его глупым предложением не разогнал весь этот мрак.
— Ладно, братец, — сказала я, совершенно уже не чувствуя гнева. Я подала ему руку и помогла подняться. — Давай поразмыслим иначе.
— Как — иначе? — осторожно переспросил он, потирая челюсть и следя за моими руками.
— Ну, ты ведь отчасти прав. Мне понадобится кто-то, кто присматривал бы за живностью, правильно отбирал лошадей по кровям, заботился о них, обучал бы их ходить в упряжи и под седлом. Разумеется, вы с Джеми более всего годитесь для этого.
— А как же ты?
Я рассмеялась.
— А я, Вальфер, отсюда уеду. Если мы с тобой будем видеться чаще, чем раз в год, это будет даже больше, чем мне нужно. Но от наследства я не отрекаюсь: я по-прежнему остаюсь наследницей Хадрона, и меня заботят и дом, и земли, и все имущество. Однако мне понадобится денежный запас, — я пристально посмотрела на него. — Вот что я предлагаю, Вальфер. Когда работникам выдадут их плату и все уладится с годовыми счетами, всю прибыль мы поделим на три части: тебе, мне и Джеми. А я попрошу Джеми попридержать мою долю до тех пор, пока я за нею не вернусь. Так все мы будем в равных условиях, и тебе не придется на меня работать, и скоро у тебя будет достаточно денег, чтобы взять в жены Алисонду. Ну как, годится? Или мне прямо сейчас отправить тебя назад к отцу?
Он не мог вымолвить ни слова и только кивнул.
— Вот и хорошо, — продолжала я. — Мне потребуется часть имеющихся денег на дорогу — я возьму с собой треть выручки с ярмарки. По рукам?
Он не шелохнулся, и я, по деревенскому обычаю, плюнула на ладонь и протянула ему руку. Он сделал то же самое, и мы обменялись рукопожатиями; при этом он так и не перестал изумляться. Еще бы: сделать лицемерное предложение в надежде управлять более слабым — и в ответ на это получить взбучку, а потом вдруг обрести безбедное будущее. Меня такое тоже изумило бы.
Всю ночь я не ложилась — составляла договор, который мы втроем должны были скрепить своими подписями (утром мне самой пришлось прочесть этот договор Вальферу и помочь ему поставить под ним метку). Я тщательно собрала весь свой нехитрый скарб и сложила его вместе с одеждой в узел, после чего наполнила переметную суму серебром.
…Мы с Джеми выехали еще до рассвета, вместе с работниками и лошадьми. Не могу припомнить, была ли я когда-нибудь так счастлива.
Глава 2УРОКИ
Путь от отцовской фермы предстоял неблизкий. Иллара, где проводилась Большая ярмарка, лежала далеко на востоке от Хадронстеда и немного южнее — впереди было почти две недели пути. По счастью, Тершет, король илсанский, не впал еще в старческое слабоумие — и в округе было не много дозоров, хотя на больших дорогах блюстители порядка все же порой встречались.
К исходу первого дня путешествия я не спала уже двое суток. Мы отыскали чистое сухое местечко на небольшом холме у опушки леса. Из последних сил я помогла спутникам управиться с лошадьми и, успев лишь пару раз вдохнуть аромат тушившегося мяса, которое готовил Джеми, заснула мертвым сном.
Утро для меня выдалось одновременно и хорошим, и плохим. Проснувшись, я обнаружила, что лежу на спине и вижу над собою светлеющее небо, а вокруг льется дивный щебет разгуливающих тут и там птиц. В предрассветном ветерке уже ощущалось приближение зимы, а едва уловимый запах поздних цветов шиповника радовал мне сердце. Солнце почти взошло; из-за деревьев на востоке проглядывало яркое зарево. Я перевернулась и встала на ноги, с удивлением обнаружив, что все тело у меня словно одеревенело. С самого детства я, бывало, целыми днями не слезала с лошади, часами выполняла нелегкую работу, но никогда прежде мне не доводилось спать на холодной жесткой земле ранней осенней порой. Тут-то я глубоко осознала весь пройденный мною путь, который не измеришь в лигах.
Джеми уже встал и возился с костром. Увидев меня, он усмехнулся.
— Можешь стонать сколько хочешь, девочка, но не надейся, что сочувствую. Разве не ты всегда твердила, будто мечтаешь повидать мир? Вон там внизу есть ручей, — добавил он, указав рукой путь вниз по склону, — он тебя прекрасно освежит. Парни отвели туда лошадей на водопой, но мне и самому водица не помешала бы. Возьми-ка ведра, пройдись по ручью немного вверх и набери воды. Тогда я смогу приготовить завтрак.
Если бы я уже полностью проснулась, то наверняка воспротивилась бы подобному распоряжению, но Джеми-то знал меня куда как хорошо. Пока до меня дошло, что мне, наверное, следовало бы ему возразить, я уже была у ручья. Там мне пришлось пережить ужасные мгновения. Раньше подобное в голову мне как-то даже не приходило, даром что все тело у меня одеревенело. Но стоило мне наклониться к воде, как окоченевшие суставы напомнили, что в ближайшие недели мне не видать горячей ванны… Прежде чем вновь показаться Джеми на глаза, я намеревалась осуществить кое-что еще. Мой разум был переполнен неописуемым восторгом оттого, что я наконец-то покинула Хадронстед, однако тело мое пока что было убеждено в обратном.
Возвращаясь к костру, я готова была слегка удивить Джеми. Задумала я это давным-давно — еще когда была совсем маленькой и чаще всего одевалась подобным образом. После смерти Хадрона я тайком сшила себе эту одежду и с нетерпением ждала, когда же смогу осуществить свою маленькую беззлобную затею… Когда я воротилась к огню, Джеми поднял глаза — и с удивлением уставился на меня. Я была одета так же, как и он: гетры из шерстяной ткани, добротные сапоги и суконник с длинными рукавами — перепоясанный в талии, он был мне лишь немного ниже колен. Никаких юбок, никаких туфель с намеком на изысканность, ни тонкого белья, выставленного на всеобщее обозрение (хотя на самом деле я не стала снимать своей юбки, а спрятала ее под новым облачением); волосы я собрала в пучок и упрятала под бесформенной шляпой. Поначалу он ничего не сказал — только во взгляде его было заметно нечто особенное, словно не я предстала перед ним, а живое воспоминание. Наконец он произнес:
— Неплохая мысль. По крайней мере, верхом так лучше, да и встречные только со второго раза разберут, что ты женщина.
Конечно, именно для этого я все и задумывала, но почему-то мне было не слишком приятно услышать подобные слова от Джеми. Тем не менее в новом одеянии я чувствовала себя вполне удобно, и для верховой езды оно было в самый раз — редко я мечтала об иной одежде.
