Алексей Пехов - Пожиратель душ
— Вы проверяли могилу? — неожиданно спросил Гафур.
Ра-тон перестал пялиться на небо и кивнул:
— Да. На следующий день, после того как пришел возвратившийся. Могила пуста. Иначе бы мы уже справились с ним. Хелблар устроил себе логово где-то в лесу.
— А что с телом девушки?
— Если ты о могиле, она цела.
Некромант поджал губы, но ничего не сказал.
— Тот, кто должен был стать ее мужем, жив?
Лицо у Ра-тона застыло:
— Да.
— Хочу с ним поговорить.
— Сейчас у нас нет времени, Белый. Ночь близится. Следует уходить.
— Мы успеем.
Рыжий нахмурился, затем решился спросить:
— Отчего он пришел к нам? Неужели Уг был прогневан?
Некромант ничего не знал о воинственном божке рыжих и поэтому пожал плечами:
— Могу лишь сказать, что земля ничего не рожает без причины. Даже драугра.
— И ты не знаешь этой причины?
— Не знаю, — не стал отрицать некромант.
— Я думал, что такие, как ты, все знают о тьме.
— Тьма многолика, варвар. Порой она принимает образ света. И не каждый может отличить их друг от друга.
— Тьма есть тьма, — сурово произнес Ра-тон. — Она никогда не делает добра, а свет — зла.
— Выходит, я свет? — мягко спросил Гафур, с интересом посмотрев на угрюмого северянина.
— Что? — не понял тот.
— Я не разнес ваше поселение по бревнышку, хотя мог бы это сделать. И помогаю избавиться от хелблара. Это ли не добрый поступок, человек? Выходит я не тьма, а нечто иное?
— Не знаю, — насупился варвар.
Маг сухо рассмеялся и взял посох.
— Отчего люди видят только две стороны? Светлую и темную? Почему считают Мастеров Круга злом только оттого, что мы дружим со смертью и умеем с ней договариваться. Они боятся нас, хотя мы ничуть не хуже Ходящих. Думаешь, они добры? — Он вновь засмеялся. — Поверь мне, Башня отнюдь не стремится к миру. Мы, как и они, не темные и не светлые. Нет изначального добра и изначального зла. Есть люди, их желания, мечты, цели и поступки. Все остальное — отражения этого.
— Люди всегда будут бояться тех, кто может управлять мертвыми. Ушедшие принадлежат земле, но не живым.
— Страх — плохой сосед. Он лишает разума, сил, а затем и жизни. Стоит единожды испугаться, и Пожирательница встанет за твоим левым плечом.
Ра-тон насмешливо улыбнулся, разом став походить на разбойника с большой дороги:
— Ты никогда и ничего не боишься, колдун?
— Никогда и ничего, — отчеканил тот. — Это слишком большая роскошь для меня и моего искусства.
— Зачем ты пришел в нашу деревню?
Черные глаза какое-то время буравили рыжеволосого воина:
— Кажется, я уже говорил, что путешествую.
Ра-тон с сомнением хмыкнул:
— Не знаю, что ты ищешь, но у нас нет ничего ценного.
Некромант проследил, как спешащий муравей тащит в муравейник половинку какого-то жука, затем посмотрел на восток, где темнел еловый лес. Солнце наполовину скрылось за ним и застряло, как видно, запутавшись в ветвях.
— Я запомню твои слова. Идем. Не стоит искушать смерть.
— Даже тебе? — усмехнулся Ра-тон и подхватил топор.
— Даже мне, — серьезно ответил некромант, а затем не спеша направился в сторону деревни, не проверяя, идет ли за ним северянин.
Тот, конечно же, шел.
Несмотря на то, что снаружи и не думало темнеть, из-за плотно закрытых ставен и надежно укрепленной двери в доме властвовал мрак. Никто не озаботился разжечь огонь. Было тихо. Так тихо, что Гафур слышал, как стучат сердца жены Ра-тона и его детей, прячущихся под полом. Сам северянин сидел у остывающего очага, положив топор себе на колени. Он не шевелился, но некроманта нелегко было обмануть. Сдисец знал, что рыжий и не думает спать. Слишком частое и поверхностное дыхание, слишком громкое сердце, слишком яркое беспокойство за свою семью.
— Прекрати думать о них, — приказал колдун. — Твои мысли лишь привлекут его к твоему дому.
Северянин сделал глубокий вдох, выдох, а затем осторожно поинтересовался:
— Разве ты не хочешь, чтобы возвратившийся пришел сюда? Я думал ты этого желаешь.
Гафур издал едкий смешок:
— Прости, варвар, но тогда ты самый глупый из отцов. Если ты считал, что хелблар придет в твой дом, то должен был увести детей и жену.
Раздалось сердитое ворчание. Казалось, что у очага сидит большой медведь.
— Я не прав, Ра-тон?
— Прав, — раздался неохотный ответ. — Прав, порази тебя Уг!
— Тогда почему?
— Не важно.
— Нет! — В голосе Гафура послышалась сталь. — Важно. Если мужчина готов рисковать жизнями своих детей — это важно. Ведь у тебя нет ничего важнее их. Так?
— Так, — подтвердил тот через какое-то время. — Так.
— Ты пригласил меня в свой дом. Я это ценю. Но ты должен был понимать, что темное тянется к темному. Драугр рано или поздно почувствует мое присутствие и придет проверить, кто покусился на его землю. Так в чем же дело? Неужели никто из твоих друзей не согласился бы принять женщину и двух сопливых ребятишек?
— Согласились, можешь не сомневаться. И сами предлагали мне это.
— Но ты отказался. Отчего?
И вновь гнетущее молчание. Некромант не спешил. Ждал. И одновременно отдавал приказ слугам, чтобы те окружили дом. Сейчас он «смотрел» глазами одного из них и видел, что деревня словно вымерла. На улице не было ни души.
— Я Сын Ирбиса. Моя семья опозорит себя, если из-за нее умрет кто-то еще.
— Почему из-за вас кто-то должен умереть? Так уже было?
— Нет. Но возвратившийся может искать нас.
— Не кажется ли тебе, что ты сообщаешь мне об этом слишком поздно? — процедил некромант. — Почему он «может вас искать»? Зачем вы ему? Что вы ему сделали? Ну же! Говори, забери тебя Бездна!
— Да-ром был моим старшим сыном, — глухо произнес Ра-тон.
— О, — казалось, колдун нисколько не удивился этому. — Ты считаешь, что драугр может почуять родную кровь. Если бы это было так, вы все давно были бы мертвецами. Твой сын мертв. То, что приходит ночами, уже не человек. Он не помнит ни отца, ни матери. Не знает, кем был в жизни. Вы ему без надобности. Тут нечто иное.
— Что?
— Кто знает. Быть может, месть. Быть может, еще что-то.
— Кому он может мстить, Белый. Что мы ему сделали?
— Вам лучше знать, что вы сделали, а что нет.
— Когда придет хелблар, ты выйдешь и убьешь его?
— Я еще не настолько сошел с ума.
Он почувствовал, что Ра-тон смотрит на него.
— Ты боишься его.
— Нет. Но я не стремлюсь умирать. А теперь помолчи. Он рядом.
— Откуда ты…
— Птицы. Их больше не слышно.
А затем они услышали тяжелые шаги. Земля содрогалась от веса идущего. Гафур приблизительно это и предполагал. Драугр не похож на обычного выходца из могилы. Он меняется не только внутренне, но и внешне. Настолько прибавляет в весе и размерах, что даже самый сильный человек в мире вряд ли сможет приподнять его тушу над землей хотя бы на дюйм.
