Александра Егорушкина - Настоящая принцесса и Бродячий Мостик
— Гертруде Генриховне, — строго поправила ее Лиза. — Бабушка, а что значит имя «Гертруда»?
— «Драгоценное копье». Но твоя-то точно «Герой труда», — ответила Бабушка и удалилась.
Звонок Горгоне много времени не занял. Повесив трубку, Бабушка вошла, постучав, в комнату Лизы и некоторое время стояла на пороге и смотрела, как та сочиняет по-английски рассказ на тему «Моя квартира». «Я слышу, ты тут, — не поднимая головы от тетрадки, сказала Лиза. — У тебя шпилька из прически сползает. Бабушка, а если я пишу про мою комнату, стоит описывать игрушки? — она показала на плюшевую голубую свинью, жившую на диване. — А как будет «плюшевый»?
— Посмотри в словаре, — Бабушка тихо уплыла, и на кухне снова затренькал телефон.
Доделав уроки и запихнув тетрадки в рюкзак, Лиза вспомнила было о своем намерении полистать Брэма, но взглянула на футляр, позабытый в углу, и ей стало совестно. Она очень любила свою скрипочку, простенькое фабричное изделие, и сейчас ей казалось, что Горгона накричала даже не столько на саму Лизу, сколько на ни в чем не повинный инструмент. «Да еще я сама хотела ее выбросить! Правда, всего на секундочку, но ведь ужасно хотела же, значит, считается», — покаянно подумала она. Когда-то Бабушка объяснила крошечной Лизе, что у уважающего себя музыкального инструмента должно быть собственное имя, и назвала первую малюсенькую скрипочку Вивьен Ли — за миниатюрность и изящество. Лиза называла ее Виви. А эта у нее была уже большая, взрослая скрипка, и звали ее Вивьен Третья. Открыв футляр, Лиза раскутала зеленый шерстяной платок и погладила теплое дерево. «Виви, прости меня, пожалуйста, это все из-за Горгоны», — прошептала Лиза и уже хотела устроиться на диване с книжкой, как в дверь снова постучала Бабушка.
— Дай-ка, Бетси, английский посмотреть. Очень интересно, как у тебя получилось про игрушки. Завтра физкультура, смотри форму опять не забудь. Я понимаю, что физкультуру ты недостаточно почитаешь, но ходить на нее изволь.
— Там эстафету надо бегать. И строем стоять заставляют, — пискнула Лиза. — И ходить. Настоящие принцессы не ходят строем.
— Настоящие принцессы, — усмехнулась Бабушка, — держатся достойно в любых обстоятельствах. Кстати, Лизетта, ты не могла бы немножко еще поиграть сегодня вечером? Я тут пригласила одного хорошего человека тебя послушать. Да не бойся ты, он добрый. А я хочу, чтобы он тебе объяснил, что все у тебя получается.
Лиза переполошилась и побежала срочно репетировать. Она торопливо поставила пюпитр, тщательно натерла смычок канифолью, раскрыла учебник, приложила скрипку к плечу и взмахнула смычком.
Девочка даже не заметила, как после первых же звуков Бабушка с очень странным лицом выплыла за дверь, бормоча под нос непонятное: «Ну вот, дождались». Еще Лиза не заметила черного кота, который пристроился снаружи на подоконнике, прижав к стеклу розовый нос.
Ровно в семь раздался звонок в дверь. Обещанный хороший человек оказался крепким, пожилым, небольшого роста, в серебряных очках. В одной руке гость держал букет очень красных роз, а в другой — колоссальный, поразивший Лизино воображение торт в коробке с прозрачной крышкой. Вручив Бабушке цветы, хороший человек галантно поцеловал ей руку и воскликнул:
— Все молодеешь, профессор!
— А вот Лиллибет, — зардевшись, представила Лизу Бабушка и многозначительно посмотрела в глаза гостя. — Елизавета, это Андрей Петрович Филин, мой старый друг.
— Счастлив познакомиться, Ваше Высочество, — сказал Андрей Петрович и поклонился, блеснув из-за очков круглыми веселыми глазами. Лиза смутилась — ей не понравилось, что про игру в принцесс знают, оказывается, какие-то незнакомые, хотя и симпатичные люди. Еще ей не понравилось, что Бабушка при госте называет ее разными именами. Обычно она этого не делала, приберегая все сорок вариантов имени «Элизабет» (Лиза сама в словаре английских имен посчитала!) для общения наедине.
— Сначала музыку послушаем, а потом со спокойной совестью и тортик съедим, — продолжил меж тем гость и вдруг подмигнул Лизе так, что она сразу же перестала смущаться. «Концерт» вполне удался: Лиза почти не боялась своего зрительного зала, состоявшего из взволнованной Бабушки с оранжевым вязаньем в руках, очень серьезного и сосредоточенного Филина и двух невидимых в вечерней тьме котов на подоконнике. Сыграв свою небольшую программу, она даже поклонилась, как положено, и вопросительно взглянула на Бабушку. Бабушка так же вопросительно поглядела на Филина.
— Весьма и весьма многообещающе, — сказал Филин. («Вполне удовлетворительно», — с облегчением перевела про себя Лиза на привычный горгонский язык.) — Ну что, Наталья, ты считаешь, что пора мне с Лизой позаниматься? Я с радостью…
— Думаю, пора, только, Филин, похвали ее, пожалуйста, поподробнее, — вдруг попросила Бабушка. — Эта дама наговорила бедняжке такого, что и у тебя пропало бы всякое желание к инструменту прикасаться, не то что у бедного ребенка!
— Не знаю, что там сгоряча сказанула моя коллега, но мне представляется, что девочка у нас способная. Будет из тебя, Елизавета, толк, и какой! У тебя ведь супер-абсолютный слух!
Лиза кивнула и потерла нос — иногда это помогало ей не краснеть слишком быстро.
— А ты знаешь, что это такое?
— Ну… — замялась Лиза. — Абсолютный слух — это значит, что я могу, например, скрипку без камертона настроить…
— Никто не объяснил! — Андрей Петрович даже руками всплеснул. — Нет, ты, конечно, права, но абсолютный слух — совсем не редкость, вот и у меня он тоже есть. А вот супер-абсолютный слух — это совсем, совсем другое дело, Лизавета. Похоже, ты можешь слышать то, что другие не могут. Давай-ка попробуй хоть прямо сейчас: послушай, как капает вода из крана на кухне, как шуршит сквозняк страницами раскрытой книги на Натальином столе, как до сих пор поют струны твоей скрипки — а ты ведь давно перестала играть! Ну? — он увлеченно блеснул очками и внимательно уставился на Лизу.
— Ой, — сказала Лиза пять секунд спустя. — Прямо волшебство какое-то!
— Ну не то чтобы волшебство, хотя в некотором смысле все музыканты — волшебники. Вот Паганини, например. А Лист? А Моцарт — вот был кудесник!
— Ну какой из нее Паганини, в самом деле! — вмешалась Бабушка.
— Пока, конечно, никакой, и слава Богу, — ответил Филин, — но есть основания полагать, что даже сейчас музыка нашей девочки вполне может производить… м-м-м… нетривиальное впечатление на… м-м-м… некоторых слушателей.
— На попугаев, — сказала Лиза. — Некоторых.
Она не знала, что такое «нетривиальное впечатление», но, кажется, догадывалась. Надо будет в словаре посмотреть для уверенности.
